Чертово колесо - Андрей Саломатов

Наконец договорились укрыть доллары под чехлами, равномерно распределить пачки и посмотреть, что из этого получится. Вышло неплохо, но все деньги на сиденьях не поместились. Пришлось часть схоронить под резиновыми ковриками.

- Если ты не будешь смотреть на них, как кролик на удава, они вообще не станут искать. Проверят только чемоданы и багажник, - приглядываясь к полу, проговорил Антон.

- Ничего не видно, - сев на корточки, сказал Петухов и похлопал по коврику. - Ант, в "дипломат" надо что-нибудь положить. А то пустой подозрительно.

- Выбрось его в кусты, - ответил Скоробогатов.

- Ты что, он же счастливый, - с улыбкой произнес Петухов, и Антон мысленно согласился с ним. Он вспомнил о найденных утром бриллиантах, поморщился и сказал:

- Ладно, сложи туда бумаги. Сейчас по дороге купим газет.

- Жратвы какой-нибудь, - догадался Петухов. - Бутылку водяры, для отвода глаз. Все везут. И мы как все.

- Вован, если все получится нормально, я тебя озолочу, - неожиданно разволновался Скоробогатов. - Сам куплю тебе дом. Только смотри, не переборщи с рожей. Легенды никакой сочинять не будем. Мы просто едем посмотреть Европу. Ты в Швеции был?

- Нет, только в Финляндии. Говно страна. Скучно, - ответил Петухов.

- Вот-вот, - проговорил Антон. - Никакой легенды. Просто едем посмотреть. Имеет права русский человек прокатиться по загранице?

- Имеет! - радостно откликнулся Петухов, забираясь на водительское место. - Погнали, Ант. Да поможет нам Бог!

Чем ближе Скоробогатов подъезжал к границе, тем труднее ему было сохранять спокойствие. Внутри у него происходило что-то странное. По своей остроте это чувство можно было сравнить разве что с оргазмом, и его пугало это внутреннее дребезжание, какой-то истерический восторг, который, как он понимал, в самый ненужный момент может сыграть с ним злую шутку.

Выборг давно уже остался далеко позади, и только перед самым Каменногорском оба вспомнили, что им давно не мешало бы пообедать. Впереди по правой стороне показались несколько маленьких придорожных магазинчиков. Рядом с ними два молодых кавказца жарили шашлык, но Антон с Петуховым почувствовали запах мяса задолго до того, как разглядели жаровню - жирный сытный дух разносился по трассе на несколько километров.

Петухов вырулил на обочину, поближе к деревьям, и остановил машину в десяти метрах от торгового оазиса. Затем, оба неспеша вышли, Скоробогатов прихватил с собой пустой "дипломат", и Петухов запер дверцу на ключ.

- Может в последний раз поедим на родине шашлычку? - хлопнув в ладоши, предложил Петухов. - Имеют же два богатых джентельмена право...

- Ты только не болтай лишнего, - грубо оборвал его Антон.

- Ну, ладно, - сразу согласился Петухов. - Давай просто поедим шашлычку. Пожрать-то надо. Пока переедем, пока то да се.

- Иди, бери шашлык, а я куплю чего-нибудь с собой, - ответил Скоробогатов..

Погода была как на заказ - теплой и мягкой, с приятным прохладным ветерком, но Антон не получил удовольствия от этой короткой прогулки. Пакет с бриллиантами в прямой кишке уже не просто мешал, он страшно действовал на нервы. Как при сильном расстройстве желудка Скоробогатову все время чудилось, что он сейчас наложит в штаны. Он попытался придать своей походке прежнюю легкость и непринужденность, но это стоило ему большого труда, а потому Антон постарался поскорее закончить с покупками.

Обедали они в машине. К Петухову вернулась его природное краснобайство, и он не закрывал рта - трещал что-то о девках, с которыми спал или не успел переспать, о какой-то давнишней сделке, принесшей ему около четырех тысяч. Сам же хохотал над этими деньгами, которые сейчас казались ему более чем незначительными. Скоробогатов же ел молча. Он тщательно пережевывал острое, душистое мясо, почти не слушал своего приятеля и думал о своем. Щенячий восторг, который Антон испытывал совсем недавно, вдруг сменило ощущение надвигающейся беды. И самым неприятным было то, что опасность исходила не от кого-то конкретно и не с какой-либо стороны - она присутствовала везде, висела в воздухе и единственным спасением от неё было как можно скорее переехать через границу.

Скоробогатов с Петуховым не просто перекусили, они наелись до отвала. С каждым съеденным куском мяса Петухов говорил все меньше и все чаще отдувался. Затем он запил обед кока-колой, развалился на сиденье и ласково похлопал себя по животу.

- Прощальный обед, - осоловело глядя перед собой, проурчал он. Сейчас бы соснуть часочек.

- Поехали, - распорядился Антон. Он завернул объедки в бумагу, бросил их на заднее сиденье и закурил.

- А ты что, правда мента замочил? - стараясь говорить как можно равнодушнее, неожиданно спросил Петухов.

- Правда, - немного поколебавшись, ответил Скоробогатов.

- И ничего, не блевал? - поинтересовался Петухов.

- Это все сказки, - усмехнулся Антон.

- Ну все, сейчас только отолью и двинем дальше, - оживился Петухов. Он выбрался из машины, сделал два шага, но затем о чем-то вспомнил и вернулся. - Тебе пивка взять? Ты же не за рулем. Отдыхай. На границе веселее будешь.

Последние слова как-будто убедили Скоробогатова, и он, подумав, согласился:

- Возьми пару бутылок.

Петухов расплатился с продавцом, попросил открыть одну бутылку и, взглянув через стекло на свою машину, отошел к стене, где стоял колченогий столовский столик. Стоя спиной к прилавку, он достал приготовленные три таблетки клофелина, бросил их в бутылку пива и вышел из магазинчика.

После возвращения Петухов сразу завел машину и поехал. Он снова принялся безумолку болтать, рассказывал какие-то старые анекдоты и все время весело поглядывал на Антона. А тот неспеша потягивал пиво, смотрел на пролетающие за окном сельские пейзажи и иногда посмеивался. Затем, ощутив странное беспокойство, Скоробогатов ощупал на груди пистолет, как-то встревоженно взглянул на приятеля и громко отрыгнул.

- Будь здоров, - с улыбкой пожелал ему Петухов. - Эх, сейчас пивка бы. Слушай, а может махнем сразу во Францию? Всю жизнь мечтал француженку трахнуть.

На какое-то очень короткое время Антон почувствовал, что сознание покидает его, черепная коробка налилась непонятной тяжестью, а перед глазами возникла синяя клубящаяся муть. Он ещё сопротивлялся невесть откуда взявшейся напасти, попытался выпрямить спину, но вдруг выронил почти пустую бутылку и уткнулся подбородком в грудь. Мысль о том, что случилось нечто страшное, осталась недодуманной, и Скоробогатов провалился в кромешную темень тяжелого наркотического сна.

А Петухов немного сбавил скорость, заглянул Антону в лицо и сунул руку ему за пазуху. Достав пистолет, о существовании которого он давно догадывался, Петухов убрал его под сиденье и, ерничая, спросил: