Школа черных волхвов - Эвелина Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как ты мог купиться на эти волосатые груди! — Он смущенно закашлялся.
— Я никогда не видел таких огромных грудей и захотел их потрогать! — Волчий покраснел до самых кончиков ушей.
— Потрогал? Понравилось⁈
Он потер шею, подумав, что душившие его титьки будут до конца дней ему сниться.
— У цыганок они бывают волосатыми, и это даже мило. Ну вообще да, понравилось. Вот кто знал, что эта сумасшедшая попытается меня задушить!
— Ясно… Член стоит — башка не варит, — прокомментировала русалка и, развернувшись от чуть не погибшего спутника, пошла прочь, больше не оглядываясь. Див с трудом ее нагнал и, остановив, спросил:
— Ты что, обиделась?
— Я обиделась⁈ Да ты чуть не сдох!
— Ты ревнуешь!
— Вот еще. Может, я такие же титьки хочу, — буркнула Васелена и, более не говоря ни слова, двинулась дальше. Баюн старался не отставать от парочки.
Они шли в безмолвии семьдесят частей. Налетела мошкара, мимо проползали змеи, заяц умчался куда-то по делам. Шляпки грибков так и манили: «Сорвите нас и попробуйте!» Ягоды выглядывали из-под листьев, березы шептались, дубы оберегали, а Васелена сама не понимала, что испытывает, ее брала ярость. «Почему мысль, что Волчий потрогал груди тетки, так выводит меня?» — думала она.
— Может, сделаем привал? — подал голос див.
Васелена молча остановилась под группой деревьев и достала скатерть-самобранку. Заказала рыбы из Черного океана. Скатерть отказалась ей предоставлять такой рацион. Русалка выругалась и заказала киевской рыбки. Она запихивала в себя барабульку и ставриду сырыми, с головой и потрохами, набивала рот без остановки. Когда поняла, что больше есть не может, до ее слуха донеслись крики о помощи. Она первым делом посмотрела на дива, тот покачал головой, мол, не лезь. Вот только Васелена поддалась женскому любопытству и, свернув скатерть вместе с остатками рыбы, сунула ее в пространственное кольцо и пошла на звук, заранее окружив себя щитами.
Недолго она шла, когда увидела окруживших жертву бледных девушек и старух с раздутыми животами, обвислыми персями, клыками свиньи и крючковатыми носами. Стояли они на собачьих лапах и пинали беременную, тремя пальцами-когтями тянулись к ее пузу. А женщина рыдала:
— Я клянусь, это ребенок от мужа! Я его не нагуляла! Не убивайте меня! — всхлипывала молодая девушка, на вид лет девятнадцати. Существа расхохотались, жирные их животы затряслись.
— А нам всё равно. — Одна богинка[2] подняла девушку, и та вдруг закричала.
— Сестра, у нее выкидыш! — И она швырнула ее о дерево.
Роженица была вся чумазая, в тине, земле, на руках и ногах виднелись кровоподтеки. Она орала, словно ее разрывали на части сотни демонов, из лона ее потекла кровь.
— Сволочи! Это всё его сестра-а-а! Аа-а-а! — разносились крики рожавшей. — Аа-а-а!
— Давай, тужься, или мы поможем тебе избавиться от плода! — хихикали две старухи и три девицы.
Васелена думала не долго, она призвала стихию воды и подскочила к женщинам. Ударила одну, захлебывающуюся смехом. Тело богинки перекосило, в остальных тварей полетели лезвия воды, но существа резвее оказались, они с воем бросились на незваных гостей.
— Спасай девчонку, а я их отвлеку! — крикнул див, и Васелена посмотрела на роженицу, к которой наперерез неслась одна богинка. Русалка ударила нечисть хлыстом смерти, разом испепелив часть тела. Океанская дева бросилась к роженице, опустилась на колени, разорвала одежду страдалицы и заорала:
— Тужься! — велела Васелена, она будто знала, как принимать роды. Русалка надавила на живот роженицы, и из рук ее полилась целебная энергия.
Див рвал существ когтями, пастью, сплевывал их мертвое мясо. От вкуса гнили сводило челюсти. Волчий прыгал, наносил раны, уходил перекатом, но одна слишком прыткая богинка вонзила в его бок когти и вырвала кусок мяса. К ней подоспели сестры, и Волчий, теряя кровь, кружился бешеным волчком. Одной распорол брюхо, из которого вывалилась какая-то слизистая субстанция, другой отодрал кусок плоти. Богинки окружили дива со всех сторон, стали напрыгивать на него. Волчий тяжело дышал, обороняться ему было всё труднее.
С дерева на нечисть спикировал кот, одной старухе он оторвал голову, другой вырвал глаза. Баюн едва успел спрыгнуть, как в место, где он только что сидел, вонзилась трехпалая когтистая рука. Богинка, ранив саму себя, завопила, а кот снова бросился в атаку. Вдвоем они справлялись лучше, и Баюн стал рассказывать сказку, гипнотизируя тварей голосом. Женщины останавливались, вслушивались, смотрели на кота пустыми взглядами. Одна покачнулась, слишком глубоко уйдя в транс. Волчий воспользовался моментом и прикончил всех по очереди. Если бы не сказки кота, плохо им пришлось бы, наверное, тут и полегли бы.
А девушка всё еще кричала, пытаясь исторгнуть из себя ребенка. Васелена молилась своему отцу, чтобы поскорее это всё кончилось, она уже хотела бросить это безнадежное дело, когда малыш наконец выскользнул из материнского тела. Русалка тупо уставилась на окровавленное создание со сморщенным, как у старика, лицом. Что делать дальше — она не знала, роды благодаря шестому чувству смогла принять, или благодаря каким-то знаниям, которые украл отец для нее.
Волчий перекинулся в человека и подошел к потерянной русалке. Перевернул ребенка, шлепнул по попке, и раздался плач.
— Он живой! Кто у меня⁈ — спрашивала умирающая женщина.
— Ты сможешь ее спасти? Смерть и жизнь рука об руку ходят… — молвил див. Русалка заторможенно кивнула, опустилась на колени и положила руки на живот женщины. По рукам побежала целебная энергия, она окутывала тело молодой матери.
— У вас девочка, — ответил див, улыбаясь разбитыми губами.
Девушка выдохнула:
— Жаль, я хотела мальчика, но и девочка — это хорошо. Я из деревни Сосульки, дом сто семь, улица Поворотная. Отнесете ее мужу?
— Что удумала! На тот свет отправиться? — недовольно спросил див. — Богинок мы победили, и тебя сейчас вылечим, — сурово сказал Волчий, а ребенок надрывался криком.
Когда Васелена закончила с лечением, она была бледна как мел.
— Если я так буду тратить силы, то море мне каждые
