Красные и белые - Олег Витальевич Будницкий

обратилась растерзанная казачка, утверждавшая, что ее изнасиловали казаки, которыми командовал Буденный. Буденного, который был заместителем Думенко, тут же разложили на лавке и дали ему плетей. И этого он не простил. Серьезный был товарищ.

***

Ходили легенды, что Первая конная сплошь состояла из казаков. На самом деле в состав Первой конной в разное время входили от 70 до 77% крестьян; сюда, видимо, включали и казаков. Буденный казаком не был, он был иногородним – так казаки называли людей пришлых, не казацкого рода. Многие иногородние были крестьянами, которые отлично умели сидеть на коне и управляться с шашкой. Они иначе относились к происходившему, чем казаки. Но и многие казаки из малоимущих поддерживали красных. Кроме того, в Первой конной были мобилизованные, в том числе бывшие деникинцы, которые попали туда после Новороссийской катастрофы.

Случаи перехода с одной стороны на другую по несколько раз были не единичными, а массовыми. «Человеческий материал» был дорог, особенно те, кто умел воевать, да и рядовых пленных (кроме первых месяцев ожесточенных боев) не расстреливали. Им, как правило, наскоро «промывали мозги» и мобилизовывали в свою армию. Белые – красных, красные – белых.

Судьба Григория Мелехова из «Тихого Дона» – типичный случай. Так вот, в Первой конной были 70–77% крестьян, 20–25% рабочих и 3–4% интеллигенции. Примерно пятая часть конников была совершенно неграмотной, и подавляющее большинство плохо умели читать и писать.

Первая конная по своим облику и поведению мало напоминала регулярную армию. Это было нечто, скорее похожее на средневековую казачью вольницу. И управляться с этими конниками было крайне тяжело. Сошлюсь на Бабеля. Помните, как он появился в Конармии с документами на имя Кирилла Васильевича Лютова – как еврею ему появиться там было небезопасно. «Начдив-шесть» Павличенко бабелевской «Конармии» (в жизни это был Иосиф Апанасенко) говорит, услышав, что Лютов – кандидат прав Петербургского университета: «А, так ты из киндербальзамов! Присылают вас таких, а у нас за очки режут». Это не писательские фантазии, это реалии Первой конной.

Когда Лютова, альтер эго Бабеля, приводят к казакам, с которыми он должен делить и кров, и пищу, его с сочувствием представляют: «Вот человек, пострадавший от образования».

Мы располагаем замечательным документом, характеризующим Конармию изнутри. Я имею в виду не «Конармию», а дневник Бабеля за июль – август 1920 года. Напомню, что одним из выдающихся подвигов Конармии был тысячекилометровый марш с Дона на Украину, на советско-польский фронт. В апреле 1920 года они отправились на театр боевых действий, в начале июня с ходу прорвали фронт под Самгородком, захватили в тылу польской армии Житомир и Бердичев, тем самым вынудив поляков стремительно отступить. Поляки в начале войны захватили Киев, но вынуждены были его оставить. В ходе наступления конармейцы оказались в нескольких десятках километров от Львова…

Между историками давно идет спор о том, кто виноват в поражении Красной армии под Варшавой – командующий Западным фронтом Тухачевский, Юго-Западным – Егоров или Сталин, который должен был координировать действия фронтов. Одни считали, что следовало двигаться на Львов, поскольку он рядом; другие настаивали на Варшаве. Почему же Первая конная не была своевременно переброшена на Западный фронт под командование Тухачевского, если главной целью была Варшава? Одно из объяснений: завидя Львов, где можно было здорово поживиться, конники не захотели уходить, повернуть их удалось лишь с большим трудом, но было уже поздно. Это лишь одна из причин, но, возможно, из многих подобных причин поражение под Варшавой и сложилось.

Бабель записал разговор с начальником штаба 6‐й дивизии, прославившейся и героически, и печально, бывшим полковником Константином Жолнаркевичем (Жолнеркевичем): «Что такое наш казак? Пласты: барахольство, удальство, профессионализм, революционность, звериная жестокость. Мы авангард, но чего? Население ждет избавителей, евреи – свободы – приезжают кубанцы…» Другой командир, начальник артиллерийского дивизиона Максимов, говорил: «Наша армия идет зарабатывать. Не революция, а восстание дикой вольницы. Это просто средство, которым не брезгует партия».

Это было действительно так. Когда Первая конная в январе 1920 года захватила Ростов, начался невиданный грабеж. Ростов – богатый город, его называли русским Чикаго. Думенковцы разграбили захваченный ими Новочеркасск, буденовцы – Ростов. И это очень повлияло на ход боевых действий. Возникла так называемая Батайская пробка. С ходу Дон не форсировали, белые очень быстро укрепились, и попробуй теперь взять их в лоб. Пытались атаковать, но несли огромные потери. Это вызвало тревогу на самом верху. Знаменитый Яков Петерс, который был в это время представителем ЧК в расположении Первой конной и соседней 8‐й армии, телеграфировал в Москву: «Армия Буденного разлагается с каждым днем. Установлены грабежи, пьянство, пребывание в штабе подозрительных женщин. По слухам, были случаи убийства наиболее сознательных товарищей».

Ленин телеграфировал Ивару Смилге и Серго Орджоникидзе: «Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте… полным разложением у Буденного». Не надо, правда, думать, что пьянствовали только в Первой конной. Орджоникидзе, которого собирались отправить вразумлять Буденного, был немногим лучше. Ленин телеграфировал Орджоникидзе – секретно, разумеется:

Реввоенсовет 14, члену РВС т. Орджоникидзе. Т. Серго! Получил сообщение, что Вы + командарм 14 пьянствовали и гуляли с бабами неделю. <…> Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево нахваливал!! И Троцкому доложено… Ответьте тотчас: 1) Кто дал Вам вино? 2) Давно ли в РВС 14 у вас пьянство? С кем еще пили и гуляли? 3) То же – бабы? 4) Можете по совести обещать прекратить или (если не можете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем. 5) Командарм 14 пьяница? Неисправим? Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо. Нельзя. Пример подаете дурной. Привет! Ваш Ленин.

О грабежах, осуществлявшихся белыми, я упоминал в предыдущих главах. Особо отличились грабежами и убийствами мамонтовцы. Более того – с награбленным они тут же отправились домой. Не развивать успех – рейд генерала Константина Мамонтова был блестящим, – а доставить домой то, что захватили в Козлове, Тамбове и других городах. Мамонтов, этот выдающийся белый генерал, был потом Врангелем уволен. Есть некоторая симметрия: белые в своем поведении мало чем отличались от красных, таков стиль Гражданской войны, и особенно конных формирований.

Когда говорят о Первой конной, почти никогда не называют тех, кто управлял армией, – кроме Буденного. Я имею в виду начальников штабов. Начальниками штаба Первой конной были, разумеется, профессионалы, бывшие офицеры царской армии полковник Николай Кононович Щолоков, потом подполковник Леонид Лаврович Клюев. В отличие от подавляющего большинства военспецов, которые служили в Красной армии, они получили от советской власти генеральские чины и умерли в