Чужая. Книга первая. - Крас Алин

Все продуктивно суетились. Кто-то носил воду в больших кожаных бурдюках из ближайшего источника, которым была река. Кто-то собирал навоз, использовавшийся как топливо для костров. Кто-то разводил огонь с помощью кремня. Кто-то готовил еду в металлических котелках, как мне показалось что-то вроде супа из мяса и каких-то кореньев. Было видно, что основная работа в стойбище лежит на женщинах, и их больше, чем мужчин. Все активно общались друг с другом, шутили, смеялись, ругались, дети дрались, и на них никто не обращал внимания. Гвалт стоял, как на птичьем базаре, и отдельных слов, зачастую, было не разобрать. И все-таки, прислушиваясь к их разговорам, поняла, что самое часто употребляемое позитивное слово в их речи - 'полезно'. Ну, вот я и определилась с повседневным житейским менталитетом всех трех рас. У эльфов это 'красиво', у гномов - 'выгодно', у орков - 'полезно'.

Вдруг все смолкли, когда из центрального шатра вышел огромный орк со свирепым выражением на лице и многочисленными шрамами и татуировками на теле. На поясе у него висела слегка изогнутая сабля с однолезвийной заточкой.

К нему бросилась одна из женщин, неся бурдюк с водой и полотенце. Он умылся, она сама вытерла ему лицо, руки, протерла мокрым полотенцем шею, плечи и хвост. Он внимательно оглядел притихший народ и, неспешно подойдя к ближайшему костру, сел на землю. Тут же подбежали несколько женщин, неся глиняные миски с едой и деревянную ложку.

- Почему ночью орали дети, мешая мне спать? - недовольно спросил он одну из орчанок.

Она ответила:

- Они были голодные, на вечернюю трапезу рабыням и их детям еды часто не остается.

Он согласно кивнул и стал неспешно есть. Поев, вытер ладонью рот, а ладонь об свой килт, и, вновь оглядев окружающих, махнул рукой. Это был условный сигнал, все тут же вновь пришло в движение, орки стали рассаживаться у костров, чтобы поесть. Вначале мужчины, потом женщины и дети. А главный орк, их Вождь, как я поняла, отойдя чуть в сторону, окликнул молодую орчанку. Она резво подбежала к нему. Он осмотрев ее с верху до низу, задрал ей рубашку и стал ощупывать грудь, а хвостом шарить под юбкой. Из-за того, что в его присутствии остальные не слишком шумели, я услышала, как он сказал:

- У тебя большая грудь, мне понравилась. Сегодня ночью придешь ко мне, а Белая мне надоела, слишком она плоская. Поняла?

Орчанка, довольно улыбаясь, подалась к нему всем телом, но он отстранился со словами:

- Ночью, ящерица нетерпеливая, сейчас у меня другие дела, - и, с прогоняющим жестом, добавил:

- Позови Шамана.

Вскоре к нему подошел другой орк, старый, худой, волосы с проседью, лицо морщинистое, одет в килт, как мужчины, а рубашка, как у женщины.

- Шаман, что будем делать? Еды не хватает. Мы здесь уже так давно, что выбили всю дичь и выбрали все коренья и стебли, которые можно есть. Но уйти на другое пастбище или выследить какое-нибудь племя для грабежа, мы сейчас не можем, пока из яиц в кладках не вылупятся детеныши ящеров.

- Вождь, я же просил у тебя в жертву кровь и жизнь орка, для ритуала вызова Духов предков, чтобы они подсказали правильный путь.

Вождь зло ответил:

- И я дал тебе раба, а ты его умудрился упустить. Спохватился поздно, и он успел убежать так далеко, что мы не сумели его догнать. Он уплыл в Океан, став, скорее всего, бесполезным кормом для рыб.

- Не я его связывал так, что он сумел снять веревки, - возразил Шаман. - Так что здесь нет моей вины.

- Не спорь! - грозно рыкнул Вождь. - Если я дам тебе для ритуала жизни троих самых мелких детей рабынь, вместо одного взрослого, они все равно бесполезные лишние рты, тебя это устроит?

- Да, но к ритуалу снова надо готовиться, так что только к завтрашнему вечеру я буду готов.

- Договорились. Иди, готовься и пока ничего никому не говори, - распорядился Вождь.

От всего услышанного я пришла в настоящий шок - в горле встал комок, дыхание затруднено, приходится делать форсированный вдох и выдох, сердце забилось как бешенное. Эдмунизэль, увидев мое состояние, положил руку мне на голову, пригнул ее к земле и успокаивающе погладил ладонью. Так, надо собраться и подумать, как спасти детей.

Перебирая всевозможные варианты, поняла, хотя бы минимальные шансы на успех возможны, только если этих троих детей определят заранее, и они, какое-то время, будут изолированы. Тогда, можно пытаться их выкрасть. Хорошо бы это было ночью, когда большинство орков спит. Дети, конечно, добровольно с нами не побегут, значит надо, чтобы Эдмунизэль все время ментально им внушал, что мы их спасение. От призрачной надежды немного успокоилась.

Стадо медленно перемещалось вокруг стойбища, и мы вместе с ним переползали с места на место, наблюдая за происходящим. Одна орчанка на гончарном кругу лепила из глины миски и кувшины. Другая, что-то шила из кожи. Третья, на примитивном деревянном станке, представляющим из себя деревянную раму с натянутыми нитями, ткала ткань. Какой-то орк, камнем на камне правил наконечник для копья, другой, ремонтировал колесо кибитки.

Скользя взглядом по стойбищу, пыталась понять, где живут рабы. Наверное, вон та кибитка, вся в заплатах, оси прогнулись, да и орчанок рядом больше всего закованных в цепи и занятых делом. Я поняла, что не ошиблась, когда Вождь, выйдя из своего шатра, подошел к этой кибитке, что-то говоря. Вскоре рядом собрали восемь детей. Вождь пальцем показал на троих самых маленьких, на сколько могу судить с такого расстояния, мальчика лет пяти и двух девочек лет семи. Две орчанки, громко завыв, бросились на колени, ему в ноги, Вождь, оттолкнул их ногой и ушел в свой шатер. Одна женщина, громко рыдая, прижимала к груди двоих детей - мальчика и девочку, вторая, взяв другую девочку за руку, молча увела ее в кибитку. Сердце разрывалось от жалости и сочувствия к ним и зрела злая уверенность, что если выживу, сделаю все возможное, чтобы изменить сознание орков и повернуть в сторону гуманизма.

Больше никаких значимых событий не происходило, и я сосредоточилась на попытке разобраться с вооружением орков. Кроме длинных копий и щитов, которые были на виду, разглядела у некоторых мужчин такие же сабли, как у Вождя, у многих на поясе висели кинжалы. Утром видела орков с луками, которые отличались от эльфийских, были более грубыми, простыми, из цельного куска древесины, плоскими и значительно меньше размером. Эти орки ушли на охоту, возвращаясь в разное время и далеко не все с добычей. Да, разнообразием оружия этот мир не блещет, что, наверное, и не плохо.

К моему разочарованию, детей заперли в кибитке вместе с их матерями и выставили дополнительно двоих караульных, видимо опасаясь побега. В общем, к ним незаметно не подобраться.

Скоро начнет темнеть, животных погонят на водопой, надо отползать. Показала Эдмунизэлю жест рукой назад с оттопыренным большим пальцем, он согласно кивнул. Эдмунизэль передвигался так ловко, как змея, травинка не шелохнется, мне до него далеко, но все обошлось благополучно, нас не заметили. Отползли далеко, а когда стемнело, позволили себе сесть, поесть и попить из наших запасов.

Рассказала Эдмунизэлю свой план по спасению детей.

- Счастье мое, но ты же понимаешь, что если не эти дети, то другие будут принесены в жертву?

- Может и нет, - возразила я, - остальные дети-рабы существенно старше и от них уже есть польза в стане. К тому же, если ритуал сорвется уже во второй раз, возможно, они задумаются, хотят ли их Духи таких жертв?

Еще некоторое время обсудив увиденное и ужасаясь дикости нравов орков, мы решили лечь спать, а ближе к утру снова ползти к стойбищу и действовать по ситуации.

На исходе ночи меня разбудил Эдмунизэль:

- Ну что, ты не передумала? Твоя задумка очень рискованная.

- Знаю, но не могу по-другому, - виновато вздохнула я.

Мы снова поползли в сторону стойбища, вскоре обнаружив, что в этот раз нам не повезло. Стадо ящеров находилось на другом месте, значительно дальше от стана. Добравшись до ящеров, Эдмунизэль стал ментально внушать вожакам стада двигаться в нужном нам направлении, но с рассветом эту деятельность пришлось прекратить. Орки-пастухи, заметив нежелательное движение, заулюлюкав, пошли навстречу стаду. К нашему облегчению они вскоре ушли, увидев, что ящеры остановились.

Прождав полдня и напряженно всматриваясь в происходящее в стане, мы поняли, что там что-то готовится. Какая-то часть орков вышла за пределы кибиточного круга, и вскоре там заполыхал костер, а затем застучали барабаны. Звук их мне показался таким угрожающим, зловещим, тревожным, что волосы на голове зашевелились и мурашки поползли по телу.

- Ползем, а то все пропустим, - скомандовал Эдмунизэль.

Подползли на максимально возможное расстояние, что бы оставаться незаметными в траве. Увидели, что около костра, рядом с жертвенным камнем, лежат неподвижно на земле трое голых детей, видимо чем-то опоенных, с застывшими лицами, бессмысленным взглядом, устремленным в небо. Вокруг сидят, раскачиваясь, мужчины, один орк бросает в костер какую-то траву, дающую удушливый дым. Пританцовывая, переваливаясь с одной ноги на другую, стучит в бубен Шаман и что-то выкрикивает, а трое его сподручных скачут около барабанов, стуча по ним палками в синхронном тревожном ритме.