Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле» - Гельмут Фогель

3 февраля оттепель продолжалась. На фронте 1-й танковой армии боевые действия не велись, за исключением действий разведгрупп и единичных артиллерийских обстрелов. Пока III танковый корпус изо всех сил старался вывести части на исходные позиции для наступления, которое должно было быть начато менее чем через 24 часа, погода и нажим советских войск на два окруженных корпуса заставили изменить первоначальные планы. Изначально планировалось, что III танковый корпус должен будет атаковать в северном направлении, через реку Гнилой Тикич, далее двигаться на Медвин, а затем повернуть к востоку, навстречу окруженным корпусам. Но из-за раскисшей земли, которая замедлила бы расчетный темп продвижения, и из-за того, что «мешок» сжался, было решено, что III танковый корпус должен повернуть направо почти сразу после пересечения Гнилого Тикича.

В грязи и снежной каше солдаты III танкового корпуса силились доставить свою технику и имущество на позиции. Силы, которые удалось собрать для наступления, были довольно большими. Хотя 17-я танковая дивизия имела только 15 боеспособных Pz-IV, их дополнили восемь «Пантер» и восемь «Тигров» из тяжелого танкового полка Беке. Все они были готовы к атаке в назначенное время утром 4 февраля. В 16-й танковой дивизии были готовы к бою 40 «Пантер», 16 Pz-IV и 18 StuG-III. Кроме того, 16-й танковой дивизии был придан 506-й тяжелый танковый батальон с восемью боеготовыми «Тиграми», а 17-й танковой дивизии — 249-й дивизион штурмовых орудий. Этот дивизион был очень слабым — на 1 февраля он располагал всего лишь тремя боеспособными StuG-III. Таким образом, к началу операции «Ванда» в корпусе насчитывалось боеготовых 126 танков.

Для немцев в 1944 году это была впечатляющая сила, особенно если учесть, что более половины танков составляли «Пантеры» и «Тигры». К тому же в корпусе знали, что для прикрытия его флангов скоро прибудут 1-я танковая дивизия СС и 1-я танковая дивизия. Это означало, что корпус мог сосредоточиться на наступлении.

Как уже отмечалось, вторая «клешня» немецкой операции по вызволению окруженных войск, XXXXVII танковый корпус находился не в том положении, чтобы собрать такие значительные силы. По сути, фон Форман почти не занимался специальными приготовлениями, а, наоборот, попытался создать атакующую группу в ходе оборонительного боя. Эта группа уже была задействована 1 февраля и основательно увязла в боях. Фон Форман возлагал большие надежды на 24-ю танковую дивизию, поскольку это было единственное подкрепление, которое он мог отправить в бой. Однако 24-ю танковую дивизию нельзя было рассматривать как свежую полнокровную часть. В ней не хватало 4168 офицеров и солдат, а из боеспособной бронетехники имелось лишь 17 Pz-IV, 14 StuG-III, а также несколько командирских танков.

В результате немецкий план спасения окруженной группировки зависел прежде всего от корпуса Брейта, который не только обладал гораздо более сильным танковым кулаком, но и недавно завершил успешную операцию по окружению противника, что, должно быть, сильно повысило боевой дух личного состава. Вдобавок его части получили несколько дней передышки между боями. Конечно, солдатам приходилось преодолевать грязь, чтобы выйти в район сосредоточения, но, скорее всего, это было предпочтительнее ужасов боя. В сравнении с этим корпусом фон Форман имел лишь одно преимущество — он был ближе к окруженным частям. Но это не имело значения, если его сил оказалось недостаточно для прорыва советской обороны.

Глава 12

III танковый корпус Брейта наступает

Герман Брейт был очень опытным командиром-танкистом. В октябре 1941 года он принял командование над 3-й танковой дивизией и руководил ее действиями в боях под Москвой суровой зимой 1941–1942 годов. Он продолжал командовать дивизией в битве под Харьковом в мае 1941 года, где попало в плен до четверти миллиона советских солдат. В последовавшем затем летнем наступлении Брейт вел 3-ю танковую дивизию на Кавказ, пока 1 октября не был снят со своего поста. Три месяца спустя он получил под командование III танковый корпус и, за исключением нескольких коротких периодов, занимал эту должность до конца войны. На своем боевом пути он прошел через много трудных боев, среди которых особо стоит отметить отступление с Кавказа и выход через ростовское «бутылочное горло» в январе — феврале 1943 года. Все эти бои имели большое значение, но задание, которое он получил в феврале 1944 года, было самым важным и сложным из всех, что ему приходилось выполнять до тех пор, и подтверждением этому служат силы, которые он получил в свое распоряжение. В начале наступления его части насчитывали 105 танков, 64 из которых составляли «Пантеры» и «Тигры» и 21 штурмовое орудие.

Для армии Германии на этом этапе войны число имевшихся к началу наступления танков было впечатляющим.

Брейт также знал, что и 1-я танковая дивизия, и 1-я танковая дивизия СС уже двигались на усиление его корпуса. С учетом этих дивизий его силы увеличивались более чем на 150 боеспособных танков и штурмовых орудий, из которых было больше половины «Тигров» и «Пантер». Фактически в руках Брейта были уже сосредоточены или находились на подходе более половины всех «Тигров» и «Пантер» на советско-германском фронте. Эти силы разительно отличались в лучшую сторону от того, что было у фон Формана, чей XXXXVII танковый корпус на 4 февраля насчитывал лишь 58 исправных танков и штурмовых орудий без особых надежд на получение подкреплений. Если бы Брейт не сумел пробиться к окруженным силам, никто другой тем более не смог бы этого сделать.

Согласно плану операции 16-я танковая дивизия, которой командовал генерал-майор Ганс Ульрих Бек, должна была атаковать с рубежа Червоная Зирка — Побойная через Тыновку и захватить плацдарм на Гнилом Тикиче в районе Косяковка — Веселый Кут. Оттуда она должна была наступать южнее Медвина на Моринцы. 17-я танковая дивизия под командованием генерал-майора Карла Фридриха фон дер Медена должна была стартовать из района севернее Роскошевки через Павловку и Вотылевку и захватить плацдарм на Гнилом Тикиче между Семеновкой и Бояркой. Оттуда она должна была продвигаться на Моринцы через район Лысянки.

Основным советским соединением, стоящим на пути запланированного немецкого наступления, был 104-й стрелковый корпус в составе 58-й и 133-й стрелковых дивизий. Однако имелись и резервы. 6-я танковая армия находилась между Виноградом и Звенигородкой, имея многие из своих частей во втором эшелоне. Это означало, что армия располагалась восточнее направления, по которому собирались наступать немцы[158].

Мы уже отмечали, что командование забрало 5-й механизированный корпус у 6-й танковой армии после того, как была освобождена Звенигородка. Вечером 3 февраля он вернулся обратно в армию и занял позиции между Жабинкой и Яблоновкой. 5-й механизированный корпус был не только ценной поддержкой, которая могла очень пригодиться, если немцы начнут наступать. Вернувшись после недельного отсутствия, корпус сильно укрепил этим моральное состояние солдат 6-й танковой армии[159].

Неясно, почему советская танковая армия была развернута восточнее оси немецкого наступления. Возможно, она просто была оставлена там, где остановилась в итоге наступления на Звенигородку. Непонятно, сумела ли советская разведка определить направление немецкого удара или нет. Расположение 6-й танковой армии можно интерпретировать и иначе. Она могла быть развернута вдоль оси Виноград — Звенигородка, чтобы блокировать продвижение немцев вдоль кратчайшего пути к двум окруженным корпусам. Но также возможно, что армия находилась в этом районе для организации контрудара во фланг немецкому наступлению вдоль оси Роскошевка — Боярка. Однако и последняя интерпретация имеет свои недостатки — в частности, тот факт, что раскисшие дороги не дали бы 6-й танковой быстро продвигаться на запад, если бы она получила задачу на удар во фланг немцам.

Немцам казалось, что наступление 4 февраля стало неожиданностью для Красной армии и что, во всяком случае, 1-й Украинский фронт ожидал атак с другого направления. Но возможно также, что советские командующие считали, что их сдерживающие атаки не дадут немцам сконцентрировать сильную ударную группировку, но эти надежды не оправдались. В исследовании советского Генерального штаба заявляется, что уже 31 января командование 1-го Украинского фронта пришло к выводу, что немцы планируют удар в северо-восточном направлении с участка Русаловка — Рубаный Мост — Павловка[160]. К таким утверждениям стоит относиться осторожно, но если это так, то неудивительно, что 6-я танковая армия оказалась восточнее действительного направления немецкого удара.

Утро 4 февраля было солнечным, на небе виднелись лишь редкие облака. Температура была заметно выше нуля, оттепель продолжалась. Это не предвещало немцам ничего хорошего, но наступление больше нельзя было откладывать, особенно с учетом того, что похолодания в ближайшие день-два не ожидалось. При этих условиях единственным вариантом было начать атаку в соответствии с планом операции.