Рискнуть и победить (Убить демократа) - Андрей Таманцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Начальник охраны Антонюка, — представился он. — Мне нужно поговорить с губернатором.
Золотой карандашик старшего референта застыл над блокнотом:
— О чем?
— О вопросах его безопасности.
— Вы не могли бы более подробно изложить тему своего разговора, чтобы я могла передать ее шефу?
— А вы в этом что-нибудь понимаете? — спросил Пастухов.
Сложная прическа на голове старшего референта качнулась и едва не рассыпалась от возмущения. Но она овладела собой.
— Чтобы сообщить шефу тему вашей беседы, вовсе не обязательно быть специалистом в вопросах охраны. Итак?
— Передайте, что я хочу обсудить с ним проблемы блокирования объекта угрозы на дальних обводах, — вежливо сказал Пастухов.
Она сделала несколько стенографических загогулин в блокноте и величественно уплыла в кабинет, отделенный от приемной массивной дубовой дверью с бронзовыми ручками.
Резиденция губернатора размещалась в бывшем здании обкома КПСС. Несмотря на современную мебель и какие-то экзотические многолетние цветы, расставленные в торцах коридоров и в приемных, в здании был неистребим какой-то казенный дух, дух присутственного места, враждебный любому вошедшему. Не потому, что человек вошел с каким-то делом, которое может отвлечь обитателей этого места от их важных обязанностей, но уже само появление постороннего, человека с улицы, вызывало волны враждебности. Любой посторонний, будь он проситель или предлагатель чего-то полезного, был враждебен каждому сантиметру этого здания.
Он был неуместен здесь. Несмотря на то что милиционеров у входа давно уже заменили прилично одетые и вежливые охранники и не меньше двух или трех раз сменились все секретарши и начальники канцелярий, этот дух враждебности к каждому вошедшему с улицы человеку все же не выветривался, он незримо присутствовал в атмосфере губернаторской резиденции, невольно заставляя вспомнить времена, когда перед входом в это массивное здание красовалась вывеска «Областной комитет КПСС», а на шпиле над зданием реял красный флаг.
Через минуту старший референт выплыла из кабинета и сообщила Пастухову, стоя у открытой двери в кабинет:
— Заходите. Валентин Иванович вас ждет.
При этом вид у нее был такой обескураженный, что две другие секретарши (или младших менеджера) сделали вид, что крайне заняты своими бумагами — настолько, что им некогда даже взгляда поднять на свою начальницу.
Только два телохранителя губернатора как полулежали в креслах в углу приемной, перемалывая мощными челюстями жвачку, так и остались в той же позе, никак не прореагировав на происшедшее.
Губернатор сидел за массивным, сталинских времен письменным столом — высокий сухощавый пятидесятилетний мужчина в свежей крахмальной рубашке и с распущенным узлом галстука. Поддернутые белоснежные манжеты были скреплены красивыми запонками из какого-то уральского самоцвета в серебряной или мельхиоровой оправе. Подглазья набухли и были темными, как у людей, страдающих почками.
Пастухов обратил внимание, что пишет он не шариком, а красивой, с золотой отделкой самопиской. И это ему почему-то очень понравилось, хотя сам он писал мало и ему было в высшей степени все равно, чем писать — лишь бы писало.
Увидев посетителя, губернатор поднялся из-за стола, вышел навстречу гостю и пожал ему руку.
— Даже думать не хочу о той чуши, которую вы сказали моему референту. Но если начальник охраны моего соперника просит о встрече — значит, у него есть на то причины. Излагайте. Кофе? Чай?
— Спасибо, ничего, — отказался Пастухов.
— Тогда пойдемте сюда, — предложил губернатор. Он открыл небольшую дверцу в торце своего кабинета, и они оказались в небольшой комнате, обставленной как столовая или гостиная: с буфетом, диваном и обеденным столом на шесть персон.
Пастухов понял, что это была комната отдыха, какие, как он слышал, являлись обязательной принадлежностью кабинетов большого начальства. Впрочем, слышать-то слышал, но бывать в них ему не приходилось ни разу.
Губернатор достал из буфета початую бутылку коньяка и два хрустальных фужера, щедро налил в оба и жестом предложил Пастухову не стесняться.
— Спасибо, я не пью, — отказался Пастухов.
— На работе? — уточнил губернатор.
— Нет, практически вообще. Ну, глоток на поминках… — Почему?
Пастухов понял, что должен искренне отвечать на все вопросы, даже пустяковые, если он хочет получить искренние ответы на свои.
— У меня отец от водки сгорел.
— Боитесь повторить его судьбу?
— Не боюсь. Не хочу, — уточнил Пастухов. — Есть и еще причина. Когда я выпью, во мне поселяется как бы другой человек. И он мне не нравится. Он мне мешает жить, думать, делать свое дело.
— Спасибо за откровенный ответ. А вот мне этот другой человек нравится. Он свободен, весел, раскован. Может легко позволить себе то, чего я в нормальном состоянии позволить себе не могу. Да, нравится. Поэтому я и пью. — И в доказательство губернатор одним махом опрокинул в себя содержимое фужера. — Давай выкладывай. Зачем начальнику охраны Антонюка понадобилась встреча с губернатором?
— У меня есть несколько вопросов. Но прежде — один совет. Немедленно смените ваших мордоворотов. Я имею в виду охрану.
— Почему?
— Перед тем как встретиться с вами, я прошел два поста. Один — на входе. Ладно, не будем к ним придираться, хотя заметить, что у человека оружие, — для этого никакого металлоискателя не нужно. Для опытного человека. Второй пост — на этаже возле вашего лифта. Та же картина. И наконец, двое ваших охранников в приемной.
Но они-то должны были хотя бы обыскать посетителя. Тем более что посетитель незнакомый. Я не принес с собой сюда оружия только потому, что оно мне не нужно.
А если бы было нужно?
— Ты считаешь, что моей жизни угрожает опасность?
— А вы считаете — нет? Тогда просто увольте лишних людей.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Да, считаю, — сказал Пастухов. — Поэтому ваших охранников я не уволил бы, а сменил.
— Где я возьму других?
— Я вам пришлю пару моих ребят. Из Москвы. Они придут и скажут, что от меня.
— Твоих — что это значит?
— Мы вместе воевали в Чечне.
— Я так и подумал, что ты из военных. Кем ты был?
— Капитаном спецназа.
— Тебе же не больше 27—28 лет.
— Двадцать семь. Чин капитана я получил в двадцать пять.
— Так-так. Тем более интересно с тобой поговорить. Твои ребята с меня небось три шкуры сдерут?
— Нет, всего по пять тысяч долларов.
— За две недели работы?! — изумился Хомутов.
— Когда вы нанимаете специалистов экстракласса, вы удивляетесь, что у них высокие расценки?
— А они экстра-класса?
— Таких в России не наберется больше десятка.
— Убедил, — подумав, сказал Хомутов. — Да, убедил. Почему-то я тебе верю.
Столько же тебе платит Антонюк?
— Это не тема нашего разговора. Тем более что платит не он.
— А кто?
— Этого я не знаю. И до вчерашнего дня не хотел знать.
— Что случилось вчера?
— Я разговаривал с сыном Комарова. Он рассказал, что за полчаса до убийства вы беседовали с Комаровым у него дома.
— Да, я встречался с ним.
— Дня за три до этой встречи он отдал вам некий пакет.
— Допустим.
— Что было в этом пакете?
— Ты никогда об этом не узнаешь. Есть вещи, которые остаются тайной на десятилетия. Это — одна из таких вещей. И не потому, что я этого хочу. Нет, это диктуется логикой государственного развития. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю. Но мне плевать и на государственное развитие и на его логику. В этом пакете — тайна гибели Комарова. И я узнаю ее. Иначе я просто не смогу выполнить работу, для которой меня наняли. А я привык добросовестно относиться к своей работе.
Губернатор плеснул в свой фужер еще коньяка, выпил без закуски, с удовольствием закурил и проговорил, благожелательно щурясь сквозь дым на Пастухова:
— А ты мне нравишься, парень. В молодости я был такой же. Есть цель — ее нужно достичь. Все остальное не суть важно. Лишь позже я понял, что все остальное может быть важней сути. Ты этого пока не понял. Ну и ладно, поймешь. Про пакет я могу тебе только одно сказать. Даже если я тебе его дал бы, ты все равно бы там ничего не нашел. Там нет причины смерти Комарова. Верней, она есть, но далеко за рамками документов, которые находятся в этом пакете. Скажу тебе больше. Если бы этот пакет попал в руки любого другого человека, то вообще ничего бы не произошло. Трагическое стечение обстоятельств. Комаров оказался в нужное время в нужном месте. Это и стало причиной его гибели.
— Вы согласны, что его убили?
— Кто же с этим не согласен?
— Что убийство было заказным?
— Об этом мне говорили в управлении МВД.
— Что оно было выполнено профессионалом высокого класса?
— И об этом был разговор.
— Кто вместе с вами ездил к Комарову?