Кодекс - Т. Флорео

обычно все же обращались к цивилизации, когда другого выбора не оставалось, когда перед ними вставало нечто, с чем они не могли справится сами, будь то серьезная болезнь или серьезное преступление. У них всегда была страховка. Но живущие в пустоши могли действительно положиться только на себя. И тем вызывали уважение Мари и чувство неясной близости к ним, родственности духа. В городе она была тем к кому обращались, когда нужно было решить проблемы, которыми никто другой не хотел заниматься. В этом была мудрость цивусов — умении свалить свои проблемы на кого-то другого. Но обитатели пустоши со своими бедами разбирались сами. И в этом была их мудрость. Когда она высказала эту мысль Роланду, тот, во-первых, удивился, услышав что-то столько нехарактерно абстрактное от майор. Во-вторых, хмыкнул.

— Да как сказать. Ты же понимаешь полезность специализации и распределения в полицейской работе. В остальном обществе это работает точно так же.

— Я не о том, — мотнула головой Мари, — А о… Даже не знаю как сказать. Взрослости, что ли. Индивидуальной ответственности. Надо это додумать.

И она думала, а дорога все летела им навстречу. Вдалеке теперь время от времени виднелись дымы других деревень, золотились другие поля. Но теперь майор гнала мимо не останавливаясь. Чем ближе они подъезжали к границе старой империи, тем реже попадались признаки жизни, а вскоре исчезли вовсе.

За несколько километров до границы, перед ними открылось поле боя, тянущееся в обе стороны до самого горизонта. Лунный пейзаж воронок, усеянный неузнаваемой, искореженной сгоревшей техникой. Дозиметр кроулера, до того молчавший, по мере приближения начал испускать все ускоряющиеся щелчки, слившиеся постепенно в мерное гудение. Мари хотелось как можно быстрее оставить позади проклятую землю, но по взрытой, разбомбленной дороге приходилось продвигаться осторожно, избегая оставленных снарядами кратеров, объезжая очаги особенно жесткого излучения и малозаметные, утопленные в землю неразорвавшиеся бомбы. Все это время волнуясь насчет мин, способных в одной мгновение отправить их в небытие.

В конце концов, все обошлось, и со вздохом облегчения они выехали обратно на целое дорожно полотно. Саму границу они миновали без приключений, едва заметив два укрепленных, ощерившихся ржавыми пулеметами блокпоста.

Оттуда, до закрытого города было всего несколько часов по прямой, минувших в нарастающем нетерпении. И вот, наконец, он вырос перед ними, приближаясь неспешно, небольшой городок, с улицами утопающими в зелени, невысокими домами, что смотрели на их прибытие пустыми глазами выбитых окон, с приземистой башней, увенчанной округлым синим куполом.

Перед самым въездом в город, они увидели знак на непонятном им языке. Но стоило Майору приблизиться, как вдруг нейро ожил, исчез символ отсутствующего сигнала, интерфейс обновился в секунду десятками уведомлений, заслоняя обзор. Мари остановила кроулер, чтобы отогнать их как назойливых мух. Закрыв их одно за другим, она снова бросила на бетонные буквы с облупившейся краской, и теперь нейро услужливо предложил ей перевод:

“Добро пожаловать в Электрозаводск[1]”

[1]https://author.today/work/199002

13

— Любопытно. Я вот все это время думал, как Никита умудряется слать сообщения из пустоши. А он тут, оказывается, сеть подключил. Хотелось бы мне знать как.

— Существующая инфраструктура? — предположила Мари.

Они шли по улицам вымершего города. В нем было что-то игрушечное и смутно неправильное. Небольшой — из конца в конец можно было пройти за час. Идеально симметричная планировка, до какой-то искусственности, как если бы не был предназначен для людей. Как если бы кто-то в сердце бескрайней степи возвел мечту об идеальном городе, не имеющую никакой практической цели. Стоило только ей подумать о непрактичности, майор осознала, чего именно здесь не хватает. Автомобильных дорог — кроме одной, что привела их сюда, и окончилась на стоянке позади какого-то здания похожего на сказочный замок — только тенистые аллеи, над которыми сплетались ветви деревьев и залитые светом площади. Здесь вообще не было никаких признаков транспорта, который может и не был нужен в городке таких размеров, и все же… Не было и никаких признаков коммерции. Ни одной вывески, никаких рекламных биллбордов или чего-то что могло сойти за супермаркет, фастфуд или хотя бы просто магазин. Только жилые дома — исключительно простые, чисто утилитарные бетонные коробки, и, судя по всему, места общественные, гораздо более вычурные, не объединенные одним стилем. Тут были и неоклассические колонны, и флоральный арт-нуво и текучий модернизм. Постаменты статуй, давно рассыпавшихся в прах, от которых осталась только удерживающая их на месте арматура. Лишь одна скульптура уцелела, бронзовое изображение человека с аккуратной острой бородкой, всклокоченными волосами и в пенсне. Он уверенно шагал вперед, вытянув руку, как если бы указывал путь. Нейро услужливо подсказало, что это Леонид Давидович Троцкий, основатель старой империи и ее лидер в первые тридцать лет существования.

— Нет, я еще могу поверить, что здесь остались старые радиоточки, но соединения с сетью Магны тут никак быть не может. После войны ее пришлось практически создавать заново. Так что сюда можно подключиться разве что через спутник. Но я не думаю что они покрывают эту территорию.

— Значит, Никита взломал спутник связи, — майор пожала плечами.

— Это невозможно.

— Ну да, но он же у нас специалист по всему невозможному. В любом случае, нас сейчас должно волновать не это, а где его искать.

У нее уже была идея, с чего можно начать. Башня была самым заметным зданием в городе. И около башни беглец записывал свое последнее сообщение. Потому именно к ней она направилась в первую очередь. И войдя, по протоптанной в вековой пыли дорожке, поняла, что не ошиблась.

Башня, судя по всему, когда-то была библиотекой. Нижние этажи были заняты бесконечными полками книг, поднимающимися до самого потолка, длинными столами, со стоящими на них древними жидкокристаллическими мониторами. Но след в пыли вел мимо них, все выше, до последнего, седьмого этажа. Лестница вывела их в кольцевой коридор смотровой площадки, где в давно выпавшие окна задувал яростный ветер. Здесь, на красном матерчатом покрытии пола следы были не так очевидны, но не оставалось больше куда идти, кроме как вперед, к широкой двустворчатой двери на противоположной входу с лестницы стороне.

Мари уверенно толкнула дверь, и они с Роландом вошли в большой полутемный зал. Над головой у них возвышалась полусфера купола башни, вниз от них ног, как в греческом театре, ступенчато уходили вниз несколько кольцевых уступов, прорезанных с четырех сторон желобами лестниц, на которых расположились изъеденные молью, гнилью и временем кресла. Лекционный зал, по-видимому. И на самом дне его, в середине окруженной пустующими зрительскими местами круглой