Суверенитет духа - Олег Матвейчев

Однако, совсем иное дело, когда нет большинства и меньшинства, когда общество разделено на равные лагеря, когда конфликтность велика. В такой ситуации слишком большие группы людей чувствуют себя несогласными с другими большими группами, реально уровень «чувства насильности» оказывается высок для каждой из сторон!

Из всего сказанного следует вывод, могущий показаться большинству парадоксальным: чем больше в обществе конкуренции, конфликтности, несогласия, тем больше в нем насилия! Максимально «насильное» общество это общество, в котором идет война всех против всех, общество, в котором никто друг друга ни в чем не убеждает, где нет никакой идеологии продуцирующей согласие, где нет никакого мира, где каждый враг друг другу, где право каждого кажется соседу узурпацией, насилием, где, значит, и нет никакого права, где на насилие и отвечают насилием.

Это «дикое состояние» оставлено человечеством в самом начале истории, с того времени как возникли первые государства ― продукты общественного консенсуса. Государство, еще раз повторяю, есть не системы насилия, это, наоборот, по своему генезису и функциям системы антинасилия, системы консенсуса! Гегель называл государство образом Бога на Земле, а Ницше говорил, что вокруг Бога все становится миром. Функция государства в продуцировании мира, консенсуса и права.

Если верно утверждение, что человеку свойственно стремиться от войны к миру, то он должен стремиться от конфликтных обществ, пронизанных насилием к обществам консенсусным, пронизанным идеальным. Но, к сожалению, дикое состояние периодически воспроизводится теми, кто путает конкретную, неубеждающую его лично идеологию с идеальным вообще, и разрушает идеальное. Дикое состояние воспроизводится теми, кто путает «режим» с государством, а Родину с «начальством», и борется не с начальством, а с Родиной, не с режимом, а с Отечеством и государством. Всякий раз, когда для того, чтобы снести конкретный режим сносили государство-вообще, ущерб от подобных действий превышал ущерб, наносимый «плохим режимом» в десятки раз! Потому что плохой мир лучше доброй ссоры.

Каждый раз, когда я призывал не путать некие «недостатки власти» с «государством вообще» и с Родиной, оппозиционеры говорили мне, что это, дескать, уловка власти, способ избежать критики. Всегда бюрократ говорил, что не меня конкретного бюрократа ругают, а всю Родину, значит, тот , кто ругает чуть ли не предатель. Всем понятно, что Родина и начальство не одно и тоже, тем более, если начальство плохое. Но реально, как тогда в политике действовать? Как провести грань между нанесением ущерба государству как таковому или некоему режиму? Как сделать так, чтобы не выплескивать с водой ребенка, или не «попадать в Россию, целя в коммунизм»?

Из всех предшествующих рассуждений может следовать вообще только один вывод: критика вообще не конструктивна. Ни критика власти со стороны оппозиции, ни критика оппозиции со стороны власти. Конкурентоспособность, суверенность, право на легитимную власть возникает только из предложений позитива, из предложения нового мира, из предложения новых моделей консенсуса, общества, из новых планов и идеологий, а не из негатива, не из критики. Критикуя, ты не убеждаешь, критикуя, ты только заставляешь оппонента радикализовываться в своем мнении, вызываешь эскалацию ответной критики. Критика вообще синоним насилия. Если тебе не нравится порядок, не ругай его, а предложи другой, и если он будет убедительней, его примут. Причем принимать будут по мере ознакомления, независимо от того, принадлежит ли реципиент первоначально к оппозиции или к власти. Тот, кто работает для Родины, ведет себя бескорыстно, он не требует копирайта на своих идеях, не требует, чтобы их осуществлял именно он. Он даже рад, что его идеи перехватываются, если они перехватываются. Ему все равно, кто их осуществит, лишь бы они жили. Он настроен доброжелательно и позитивно, он верит в лучшее. Он верит в то, что люди могут раскаиваться в ошибках и меняться к лучшему. Тот, кто ведет к разрушению общества в котором живет, тот просто критикует, тот бережет позитивную программу на тот момент, когда придет к власти и каждый раз обижается, если его идеи использует власть, он озабочен именно своим местом в процессе, он настроен бескомпромиссно. Он не меняется сам, и не верит в то, что можно изменить других (например, власть), а значит, по его мнению, их нужно просто «заменить» революционным путем.

Согласно нашей логике, одинаково отвратительны и майданщики с перекошенным ртом и милиционеры с резиновыми дубинками, преследующие инакомыслящих. Правды нет ни у тех, ни у других. Наличие такого противостояния свидетельствует о том, что потенциал аргументов у каждой из сторон недостаточен. Такое противостояние симптом болезни, означающей, что во-первых, надо совершенствовать идеологию, которая бы накрывала и перевербовывала противника, во-вторых, надо менять информационные потоки, на те, которые бы позволили достигнуть глаз, ушей и мозгов противоположной стороны. Как температура свидетельствует о болезни, о воспалительном процессе в организме так насилии есть сигнал того, что не все в порядке в гуманитарной, идеологической области. Здесь зависимость совершенно прямая, в отличие от экономической зависимости, которая не прослеживается. Есть примеры, когда власть падала во время экономического упадка, и стабилизировалась во время экономического подъема. Но я могу привести сотни исторических примеров, где власть падала во время экономического подъема и стабильности и наоборот, держалась прочно во время упадка и голод. Пора расставаться с догмами об экономическом базисе и надстройке. Базисом всего и вся является дух, и если с ним проблемы, то это будет проявляться и в экономике и в политике.

Почему американцы побеждают?2

Развал СССР, бархатные революции в странах Восточной Европы, страны СНГ…Свежие примеры: Милошевич, мулла Омар, Хуссейн, Шеварднадзе, Абашидзе и проч.

Все эти великие волевые, харизматичные мужчины контролировали СМИ, были авторитетными лидерами, которые имели огромный административный ресурс. Но они теряли популярность в короткий срок, а потом, все сыпалось, как карточный домик. Последний пример: лидер Аджарии ― Абашидзе. Князь, род которого правил в Аджарии, говорят, несколько СТОЛЕТИЙ, человек с огромным авторитетом, он контролировал все административные ресурсы, весь бизнес, все СМИ. Он потерял все в течение месяца…

Новые принципы управления

Когда у «Большого Человека» возникает нужда в крупном проекте, стоимостью, например в сотню миллионов долларов, когда возникает тема выборов, или контроля над крупной территорией, то «Большой Человек» в первую очередь начинает думать о том, на кого он в этом деле может положиться. Шутка ли? Сотня миллионов долларов! Или целая предвыборная кампания, от которой зависит вся жизнь! Или контроль над целой республикой или стратегически важным регионом! Как доверить такие деньги и такую ответственность неизвестно кому? Поэтому всегда ищется тот, кто «потянет» проект, лидер, человек, которому можно доверить огромные средства и власть. Или же опора идет на того, кто уже контролирует данный актив, проект, территорию.. .Тогда с ним завязывают все более тесные контакты. Для «Больших Людей» все совместные попойки, все походы в баню, встречи с женами и детьми это не отдых, а самая главная работа. Они тестируют друг друга, проверяют жизненные цели и ценности, думают, можно ли доверять или нельзя. Здесь действует великий принцип: семь раз отмерь ― один отрежь! Так, многократно российские эмиссары приезжали в Абхазию, тестировали, твердое ли еще рукопожатие у Абашидзе, заглядывали ему в глаза, думая, про себя: а не предаст ли, а устоит ли? И решали: он крепок, он устоит.

Все вышеописанное безнадежно устарело.

Это СТАРЫЙ патерналистско-фундаменталистский подход.

«Современный Американец» не будет искать еще одного «Большого Человека» и семь раз отмерять… Он сформулирует задачи, кинет клич специалистам по их решению о том, что бы они готовили различные проекты, а сам даже не будет загружать свою голову мрачными мыслями. Все равно один он не придумает столько, сколько ему придумает куча специалистов.

Когда 333 специалиста принесут 999 проектов, каждый из которых по-разному, но, в общем и целом, играет на решение одной великой задачи, «Современный Американец» выберет из 999 проектов 665 самых лучших, раздаст каждой из 333 команд специалистов по10-20 тысяч долларов и просто ЗАБУДЕТ про все.

Если посмотреть на действия всех общественных организаций, фондов, институтов, экспертов, и действия противостоящих им административных ресурсов, то возникнет замечательное сравнение…

Представьте, что вы закованный в броню рыцарь, в шлеме, вышли в чистое поле сражаться, ждете, когда на конях приедет неприятель, когда покажутся его стройные ряды. Вместо этого на горизонте показывается туча, но не туча всадников, а туча каких-то насекомых. И эти не то мухи, не то мошки, не то саранча начинают влетать и влезать в ваши смотровые щели, жалить глаза, заползать за воротник. Вы начинаете крутиться волчком на месте и отбиваться, хлопать себя своими же железными рукавицами по железным же латам, отбрасываете с досады меч, сдираете с головы шлем, чтобы отплеваться от набившихся в рот мошек, а облако, почувствовав голую плоть, еще больше впивается, жалит, еще больше залазит в открывшуюся горловину. Вы издаете нечеловеческий крик отчаяния и падаете на землю, стонете, катаетесь, давите, пока не выбьетесь из сил и не помрете от укусов, и долго еще саранча будет копошиться и доедать свежее кровавое месиво.