Оружейникъ - Алексей Кулаков

«В отличие от этих господ им распространяться о том, что они сами же сдали свой копировальный центр, будет как-то не с руки. Еще партийный авторитет пошатнется, начнут предателями считать… Н-да. Хотел как лучше, вышло как всегда. Первый блин у Гриши получился даже не комом, а… черт! Опять профессору прилетело».

Крутанув барабан револьвера, Александр перевел внимание Григория на себя, тут же качнув головой в сторону и показав жестом – отойдем.

– Немного поработай с оставшимися, потом закругляйся – и уходим.

Напарник понимающе и слегка виновато (понял уже, что напортачил) кивнул. Ушли они так же тихо, как и пришли, и всю дорогу до отеля Гриша косился на командира, втихую переживая приключившуюся с ним неудачу. Время было уже вполне утреннее, поэтому ложиться они не стали, скоротав пару оставшихся до рассвета часов легким завтраком и разбором допущенных ошибок – как Григория, так и Александра. Уже в конце обсуждения князь ненадолго задумался, после чего пробормотал себе под нос:

– Пожалуй, уже пора. – И громче своему напарнику и другу: – Как вернемся в Сестрорецк, присмотри под свое начало пять-шесть… дюжину надежных людей и сам готовься – будем кое-что новое изучать.

Его собеседник моргнул и уточнил для верности:

– Навроде сегодняшнего?

– Угадал. О, вот и рассвело. Надо бы подполковнику записочку отправить…

В этот раз в жандармском управлении было непривычно оживленно, и вместо двух-трех офицеров перед портретом присутствовали и наслаждались свежим никотином сразу шесть жандармов, причем один из них дымил не какой-то там сигареткой или папироской, а красивой резной трубкой из бриара[5]. Подполковник Васильев встретил князя широкой улыбкой и едва ли не объятиями, лучась дружелюбием наподобие маленького солнца. И первым же делом совершил серьезное должностное преступление, дав своему гостю ознакомиться с коротким перечнем фамилий на куцем огрызке листа. Подождав, пока Александр отложит его в сторону, подполковник пододвинул к себе пепельницу и устроил маленькое аутодафе списку бывших жандармских осведомителей в трех пограничных отрядах – Олькушском, Границком и Бискунском. Бывших – потому что они уже вышли в запас и разъехались кто куда.

«А три штуки приехали на фабрику. Ну этого следовало ожидать… Одно только мне непонятно: это они сами ко мне захотели или по инициативе кураторов?»

– Благодарствую, Михаил Владимирович, от всей души. Как ваши дела? Я слышал, без стрельбы не обошлось?

То, что он не только слышал, но и видел (разумеется, с изрядного удаления) все действо по захвату подпольной типографии и остался несколько разочарован увиденным, князь оглашать не стал – к чему подробности? На его взгляд, полицейские возились непозволительно долго и без должной в таких случаях сноровки и напора – пяток солдат его бывшего взвода справились бы гораздо быстрей и без таких значительных потерь.

– О! Там самый натуральнейший бой вышел, Александр Яковлевич! До последнего сопротивлялись, дьяволы этакие, а один так вообще отстреливаться вздумал и четыре нижних чина из полиции ранил.

– А противная сторона?

– Наборщики отделались синяками… Правда, одному не совсем удачно прикладом попало по челюсти, но ничего, через неделю мы и его допросим. А стрелял печально известный Марцин Каспшак, так сказать, собственной персоной. С каторги сбежал, так все думали, что он за границей обретается. В этот раз так просто не отделается, мерзавец… И это еще не все. Обнаружились две статьи, собственноручно написанные Кульчицким – помните, я вам рассказывал про этого молодчика? Теперь среди ссыльнопоселенцев будет свою пропаганду вести, где-нибудь в Тобольске. Удачно, очень удачно мы туда наведались!

Вопрос о том, как князь Агренев узнал адресок этого удачного места, подполковником не поднимался – зачем задавать вопросы, на которые не будет ответов? Вместо этого Васильев еще раз поблагодарил Александра без привязки к конкретным событиям, можно сказать – за все хорошее.

– Полноте, какие между нами могут быть счеты, Михаил Владимирович. Кстати, я вам небольшой сувенир принес, не желаете полюбопытствовать?

Подполковник желал. Открыв крышку небольшого продолговатого кейса, жандарм ласково провел кончиками пальцев по «рокоту» и «орлу».

– Хороши!

Оглядев свой подарок со всех сторон и обнаружив на затворе только трилистник клейма, жандарм удивленно спросил:

– А где номера и все прочее?

– Когда какое-либо оружие делают по моему личному указанию, оно отличается крайне высоким качеством выделки и отсутствием серийных номеров.

Подполковник понимающе хмыкнул и заметил:

– У вас и простые, гм, изделия очень даже недурны. Я ведь собирался приобрести что-нибудь себе под руку, да все как-то времени не находил.

Попытавшись пристроить «рокот», а потом и «орла» в карман бриджей, подполковник огорченно вздохнул и вернул пистолеты в кейс.

– Великоваты чуток. А жаль, мне бы такая штучка в самый раз была, с моими-то поднадзорными.

Тут уже печально вздохнул Александр, только-только приспособившийся к обновке от Греве.

«Вымогатель! Ладно, пожертвую жандармскому подполковнику на бедность, с меня не убудет. А у него, глядишь, на один шанс больше окажется, в случае чего. Так сказать, защитит мои в него вложения… Блин, все равно жаба давит».

Для жандарма это выглядело так: его знакомый ненадолго задумался, после чего встал и… положил перед ним третий пистолет, совершенно незнакомого вида, прокомментировав очередной подарок следующим образом:

– Надеюсь, он вам никогда не пригодится!

Остаток дня у князя прошел уныло и скучно: он поработал с бумагами от Круппа и еще раз перечитал письмо из Сестрорецка, обдумывая – ехать к тетушке или это подождет? В конце концов он решил, что надо бы полыхнуть родственными чувствами и навестить Ивантеево, а к Савве отправится Григорий. Тем более что замена будет почти равноценной – за последнее время господин Долгин заметно пообтесался, нахватавшись господских привычек вроде обязательного утреннего кофе и газеты, так что для сельской местности его харизмы хватит с большим запасом. Да и дело не шибко сложное – поколесить с Савватеем по окрестностям да выслушать все, что тот смог разузнать на заданные темы. Хотя… зная основательность Саввы, скорее записать на дюжину-другую листов серой писчей бумаги. Мысли Александра прервал на диво бодрый приятель, вернувшийся из билетных касс:

– Взял, на завтрашний. Можно было бы и сегодня, да чего на ночь глядя приезжать?