Огненная цепь - Терри Гудкайнд

Кара недоверчиво сдвинула брови.

– Примерно так же, как вы якобы увезли ту женщину, свою жену, в безлюдные горы, где она могла безопасно прийти в себя после избиения?

– Ну, примерно так, но…

– Замечаешь, что ты делаешь, Ричард? – перебила Никки. – Обе истории складываются одинаково. Только одна произошла на самом деле, а другую ты сочинил на той же основе! Любые сны строятся по этому образцу. Разум использует все, что в него уже вложено – слышано или увидено.

– Нет, здесь не тот случай. Выслушайте же меня наконец!

Никки выразила согласие коротким кивком, но стала в позу строгой учительницы, уламывающей упрямого ученика: руки заложены за спину, подбородок вздернут.

– Возможно, какие-то черты сходства тут есть, – честно признал Ричард, поеживаясь под проницательным взглядом Никки, – но в некотором смысле это лишь подчеркивает мою правоту. Зедд был сыт по горло общением с упрямыми членами Совета Срединных Земель – а я отказался помогать людям, которые предпочитали верить в лживые посулы Ордена. Разница в том, что Зедд захотел оставить их, чтобы они сами расхлебывали последствия своих глупостей. Он не хотел, чтобы его когда-нибудь нашли и попросили помощи в борьбе с бедами, которые сами же и накликали. Когда он покидал Срединные Земли, чтобы поселиться в Вестландии, то раскинул магическую сеть, заставившую всех забыть о нем.

Ричард надеялся, что женщины поймут его, но они смотрели по-прежнему недоверчиво.

– Зедд применил особое заклинание, чтобы все забыли его имя, забыли, кто он был, и не могли отыскать его. Видимо, нечто подобное случилось с Кэлен. Кто-то похитил ее и применил магию для того, чтобы уничтожить не только следы, но и всякую память о ней. Потому-то вы и не можете ее вспомнить. И никто не сможет.

Кару удивило его предположение. Она взглянула на Никки. Никки облизала губы и тяжко вздохнула.

– Ничего другого не придумаешь, – с нажимом сказал Ричард. – Это и есть искомый ответ!

– Ричард, – тихо сказала Никки, – здесь ничего подобного нет. Даже проблеска смысла в твоих выдумках не вижу.

Ричард не мог понять, как Никки, будучи сама чародейкой, не видела простой истины.

– Да что ты? Магия заставила всех забыть Зедда. Кэлен рассказала мне при первой же нашей встрече, что разыскивает великого чародея, но никто не мог припомнить его имя из-за того, что он накинул на себя магическую сеть забвения. Почему же не могли применить магию для того, чтобы забыли Кэлен?

– Все, кроме одного? – сказала Никки, хмуря брови. – Заклинание, похоже, забыли распространить на тебя – ведь ты ее вспоминаешь без труда!

Именно такого возражения Ричард и ожидал.

– Может быть, заклинание на меня не подействовало оттого, что я обладаю особым даром?

Никки снова глубоко, терпеливо вздохнула.

– Ты говорил, что эта женщина, Кэлен, искала некоего «старого волшебника», так?

– Так.

– Ты не видишь противоречия, Ричард? Она знала, что ищет давно исчезнувшего старого волшебника.

– И это верно, – кивнул Ричард.

– Заклинания такого рода весьма трудно создавать, – веско произнесла Никки, склоняясь к нему. – Они сопряжены с рядом осложнений, которые необходимо учитывать, но в остальном не представляют ничего особенного. Трудно, да, но не более того.

– Тем более неудивительно, если его испробовали на Кэлен. Кто-нибудь – да хоть один из чародеев Ордена, сопровождающий обоз с провиантом, – увел ее и навел на нас заклятие, чтобы мы о ней забыли и не преследовали их.

– Зачем такие сложные затеи? – спросила Кара. – Почему бы им просто не убить ее? Какой смысл захватывать кого-то и потом заставлять всех на свете забыть про него?

– Этого я не знаю. Быть может, они просто хотели уйти спокойно, без преследования. Или им вздумалось подчинить волю Кэлен, чтобы когда-нибудь показать своим подданным как доказательство своего могущества, позволяющего скрутить каждого, кто им сопротивляется. Так или иначе, она исчезла, и никто, кроме меня, не помнит ее. И мне кажется вполне разумным объяснение, что здесь не обошлось без заклинаний, подобных тому, которое использовал Зедд.

Никки потерла двумя пальцами переносицу, как будто от глупостей, произносимых Ричардом, у нее разболелась голова.

– Твоего деда искали все, кому не лень, – сказала она. – Люди помнили, что он был великим чародеем, высокопоставленной особой, даже то, что он родом из Срединных Земель. Не могли только вспомнить его имя – ну и, вероятно, внешность. Потому-то и было трудно отыскать его. Понимаешь, Ричард? Отнюдь не все знания о нем были утеряны. Заклинание стерло только имя. Мы же не помним о совместных странствиях с Кэлен. Ничего не помним, одним словом. Она не существует нигде, кроме твоей памяти!

Ричард признал это различие, но не собирался сдаваться.

– Здесь могло быть, скажем, более сильное заклинание! И по-другому направленное: кому-то нужно, чтобы ее забыли все, кто знал.

Никки сочувственно положила руки ему на плечи.

– Ричард, я допускаю, что такой человек, как ты, выросший в среде, где никто не понимает сути магии, счел бы это объяснение разумным. Да, оно весьма изобретательно, не спорю – однако, увы, в реальном мире заклинания так попросту не работают! Одно дело – заставить людей забыть только имя человека, другое – полностью вычеркнуть его из реальной жизни. Разница примерно такая же, как между походным костром и молнией в небе! Даже первая из этих задач, при всей кажущейся простоте, под силу лишь горстке наиболее способных чародеев, притом обладающих обширными знаниями. А кто мог бы справиться с задачей полного забвения – даже вообразить трудно.

– Я все еще этого не понимаю. – Ричард прошелся по площадке мимо статуи туда и обратно. – Мне кажется, что в обоих случаях воздействие примерно одинаковое.

– Подумай о том, как много связей создает в жизни любой человек, не говоря уже о такой важной особе, как Мать-Исповедница. Ее влияние сказывалось на жизни целых государств. Духи милостивые, Ричард, она имела решающий голос в Высшем Совете Срединных Земель! Она принимала решения, затрагивавшие все страны.

Ричард вернулся к волшебнице, ничуть не успокоенный:

– Какая разница? Зедд – Первый волшебник. Он тоже был важной особой и влиял на судьбы многих людей.

– Но люди забыли только его имя. Попытайся хотя бы на минутку представить себе, что случится, если заклинание заставит всех позабыть самого простого человека. – Никки отошла на несколько шагов и вдруг резко обернулась. – Возьмем некоего Фаваля, угольщика. Не имя забыть, но забыть вообще самого человека – как, по-твоему, нас заставили забыть эту Кэлен. Что случится при этом с семьей Фаваля? Как дети объяснят, почему у них нет отца? А откуда жене узнать, кто ее обрюхатил, откуда у нее дети, если она не помнит Фаваля? Куда подевался этот таинственный муж, зачем он бросил семью? Возможно, чтобы избавиться от страха и заполнить пустоту, она придумает другого мужчину. А что подумают все друзья семьи, какая сумятица возникнет в их мозгах? И что случится, когда обнаружатся расхождения между историями, которые все они придумают, сшивая разорванную ткань воспоминаний? Глядя на угольные ямы вокруг своего дома, жене и детям придется догадываться, как их занесло в эту хижину и кто же заготовил весь этот уголь. Далее – как обойдутся без Фаваля в той литейной мастерской, куда он поставлял уголь? Неужели Приска, владелец мастерской, решит, что корзины с углем возникли у него в подвале по мановению волшебной палочки?

Она немного помолчала, затем продолжила:

– Видишь, я только начала перечислять первые и очевидные последствия исчезновения памяти о Фавале, если бы твое фантастическое заклинание забвения коснулось его. Но круги пойдут дальше, расширяясь, и последствия будут все более сложными: денежные расчеты, размещение заказов, договоры с дровосеками и другими работниками, подписанные Фавалем бумаги, данные им обязательства и все прочее. Подумай, какую путаницу и замешательство внесет в мир исчезновение всего лишь незначительного человечка, живущего в хижине, на отшибе! – Никки подняла руку, подчеркивая важность следующих слов. – Но если такое случится с Матерью-Исповедницей?… – Она уронила руку. – Какая невообразимая смута должна была бы сопровождать ее исчезновение? Даже самая буйная фантазия не поможет вообразить такое!

Светлые волосы Никки, гривой рассыпавшиеся по плечам, красиво выделялись на фоне темной зелени отдаленных деревьев. Длинные вьющиеся локоны, изящная фигура, черное платье – все казалось милым, по-домашнему уютным, но от нее веяло такой силой, что никому не пришло бы в голову отнестись к ней легкомысленно. Сейчас, освещенная лучом заходящего солнца, она была воплощением убедительности и безупречного научного авторитета. Ричард застыл, потеряв дар речи, а Никки продолжала наставительным тоном: