Зной пустыни - Александра Торн

Хотя Реджинальд и Марианна встречались по два-три раза в неделю, она до сих пор не была у него дома. Но вот сегодня она наконец едет, проведет праздник с Реджинальдом, увидит коллекцию его картин. Кроме того, она надеялась, что, раз Квинси пригласил ее в гости, значит, у него серьезные намерения.

Он — птица высокого полета, так недоступен, так скрытен. Марианна не жаловалась, нет, но ей хотелось понять, какое место она занимает в его жизни. Сердце ликовало, предчувствуя звон свадебных колоколов, а разум предостерегал: будь осторожна!

Реджинальд отличался от других представителей мужского пола, с которыми она встречалась в баре, был в ее глазах чуть ли не инопланетянином. Те обычно стремились трахнуть ее после первой же встречи. Но Реджинальд довольствовался тем, что водил ее по дорогим ресторанам, не требуя ничего взамен. Еще немного, и она влюбится в него по-настоящему.

Марианна назвала охраннику свое имя и, пока тот искал его в списке приглашенных, посмотрелась в зеркало. Ей пришлось отказаться от накладных ресниц, искусственных ногтей и платья, выгодно подчеркивающего ее прелести, чтобы Реджинальд не стеснялся представить ее своей дорогой мамочке. Укоротить язык и изменить внешность — не такая уж большая цена за счастье.

Охранник разрешил Марианне проехать. Раньше она никогда не бывала в охраняемых поселках, и ей казалось, что за этими высокими заборами живут люди, воображающие себя сделанными из другого теста, чем те, от кого они отгородились. Но милейший Реджинальд совершенно не похож на высокомерных сукиных детей. Итак, ей надо повернуть сначала налево, потом направо и ехать до конца улицы. Его дом стоит на вершине холма.

«Да это не холм, а целая гора», — думала Марианна, пока ее «датсун», воя от натуги, карабкался по крутой дороге. От высоты у нее всегда кружилась голова, она уже сомневалась, хватит ли ей мужества подняться еще хотя бы на фут, когда подъем внезапно кончился. В конце улицы Марианна увидела дом и, забыв все страхи, глядела на это чудо из камня, похожее на старинный испанский замок с башенками. Прямо как на открытках с видами Альгамбры. Подъездная дорога была вымощена глазурованной плиткой. Такой плиткой она с удовольствием бы выложила стены своей ванной, если бы у нее хватило денег. Ездить по этой дороге на разбитой машине показалось Марианне святотатством, к тому же масло, вытекавшее из проклятого «датсуна», грозило залить все это великолепие. Вообще-то она хотела сначала взять напрокат приличную машину, но затем передумала и купила наряд от Лиз Клейборн. Оправив на себе новое платье, Марианна решительно позвонила.

Через несколько секунд ей открыл красивый молодой человек в безукоризненном черном костюме.

— Должно быть, вы — мисс Ван Камп. Мистер Квинси просил проводить вас в гостиную. Он сию минуту спустится.

— Большое спасибо, — проворковала Марианна.

Это ее первая встреча с реальным, самым настоящим дворецким, и она решила не слишком глазеть на него, чтобы произвести хорошее впечатление. Под безупречно сшитым костюмом угадывалось тренированное мускулистое тело. Будь он по-другому одет, она приняла бы его за культуриста или даже за беспутного качка. Что-то в этом человеке тревожило Марианну, и, пока он вел ее по широкому коридору к двойным дверям из черного дерева, ей стало не по себе.

Кивком головы дворецкий пригласил ее войти, и она сдержала восхищенный возглас, чтобы не показаться деревенщиной. Это было не просто благополучие, это было богатство, воплощенное в предметах, ослепительное богатство, которое не может даже присниться простому смертному! На инкрустированном паркете лежали восточные ковры нежнейших пастельных тонов. Недостаток образования не позволил Марианне определить, к какому стилю и веку относится мебель, ясно было одно: мебель французская, ручной работы и очень дорогая. Но ее ценность меркла по сравнению с чудом живописи, которое украшало стену. Марианну, словно магнитом, потянуло к картине Кэссат, изображающей юную мать с младенцем.

— Я знал, что картина тебе понравится, — раздался за спиной знакомый голос.

— Понравится? Да я просто влюблена в нее!

На Реджинальде были широкие фланелевые брюки и брусничного цвета смокинг. Одежда несколько скрадывала угловатость его фигуры. Привстав на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку, она решила, что он, можно сказать, даже красив.

— Сегодня ты distingue[12]. — Марианна ввернула словечко как бы невзначай, чтобы Реджинальд, не дай Бог, не понял, что она просиживает дни и ночи над своим старым французским словарем.

— Merci, mon amie[13]. — Приветливая улыбка буквально осветила его лицо. — Прежде чем мы устроимся у камина, хочу показать тебе дом. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет.

Экскурсия началась со сводчатого холла, находящегося в одной из башен, которые Марианна видела с улицы. По одной стене от потолка до пола спускался величественный гобелен, а по другой поднималась кованая лестница.

— Перила — шедевр искусства, сделаны около тысяча девятьсот девятого года. Это Гимар. Они чудесны, не правда ли?

Марианна кивнула, хотя ей показалось, что в переплетении железных конструкций было что-то устрашающее, похожее на змеиное гнездо.

Им потребовалось около часа, чтобы обойти десять тысяч квадратных футов замка. Реджинальд оказался превосходным гидом. Он знал историю всех многочисленных предметов старины и произведений искусства. В библиотеке с редчайшими книгами в кожаных переплетах и золотым обрезом стола большая скульптура Невельсон.

У Реджинальда было три картины О'Кифф. Лучшая из них висела в комнате, которую Квинси называл утренней, спальню украшали полотна Бонэр и Морризо. Марианна даже вздрогнула, увидев свои пейзажи на стене его личного, как выразился хозяин, убежища.

— Здесь я люблю читать и слушать музыку. — Он жестом показал на сложную стереосистему и удобное кожаное кресло. — Если мне грустно, я смотрю на твои картины, они меня успокаивают, и я уже не чувствую себя одиноким.

— Радость моя, такой мужчина не может быть одиноким. У тебя наверняка отбоя нет от друзей.

— Если бы ты знала меня лучше, то поняла бы, что я веду довольно замкнутую жизнь.

— Почему ты не женился? — задала она вопрос, который вертелся у нее на языке с момента их первой встречи.

— Мне не посчастливилось встретить подходящую женщину. — Квинси откашлялся и вытер губы носовым платком. — Поставь себя на мое место. Мне надо проявлять осторожность. Ведь очень трудно понять, любят ли тебя самого или хотят получить имя семейства Квинси и его несметные богатства.