Любовь под горячую руку - Наталья Перфилова

Ты, правда веришь?

Верю. — Твердо ответила женщина. Она действительно готова была поверить во что угодно, сделать даже невозможное, лишь бы вывести этого маньяка из квартиры, подальше от девочек, а там будь, что будет.

Я знал. — Облегченно выдохнул Виктор. — Я всегда знал, что ты необычная, чуткая… я полюбил тебя с первого взгляда, там в парке… Я даже в церковь ходил. Батюшка сказал, что ты послана мне небом… только ты способна спасти меня от самого себя… После всех ошибок, горестей и нелепостей, куда бросала меня жестокая судьба, я нашел, наконец, свое пристанище… свою тихую заводь… Я пересилил судьбу. Я смог! Я стал нормальным! И все это благодаря тебе. И девочкам.

Упоминание о детях всколыхнуло в сознании Даши воспоминания о страшной пленке и совсем других, куда более искренних признаниях этого человека. Ее душа сжалась в маленький брезгливый комочек… Но разум продолжал лихорадочно искать выход.

Я верю тебе. — Снова повторила она. — Вставай и обними меня. Обними крепко, так чтобы я почувствовала, что ты действительно меня любишь.

Исаев поднялся на ноги. Стоя рядом с женщиной, он аккуратно обнял ее сначала одной рукой, а потом и второй. Нож ему пришлось положить на тумбочку, позади Дарьи…

И в этот момент неожиданно резко прозвучал дверной звонок. Виктор мгновенно снова схватился за резак, а второй рукой крепко зажал ей рот. Они оба замерли в полутора метрах от двери. Исаев смотрел на нее безумными глазами, в которых плескался страх. А звонок все не унимался.

Дарья Валентиновна! Откройте. — Послышался из-за двери голос. — Это я, Панков. Дмитрий. Я знаю, Вы дома, ребята сказали внизу… Я предупредить Вас хотел насчет Исаева. Он сбежал, мы не успели его арестовать… Теперь он в розыске и может прийти сюда… Дарья Валентиновна, откройте… У Вас все в порядке?

Панков еще пару раз настойчиво позвонил в дверь. После этого голос его зазвучал встревожено.

Дарья Валентиновна! Если Вы не отзоветесь, я прикажу ломать дверь…

Виктор смотрел на подругу и смысл сказанных милиционером слов медленно доходил до его сознания. Арестовать? Они планируют его арестовать? ЗА ЧТО? Что он такого сделал, что на него даже розыск объявили? Ведь они же уже беседовали с ним. И отпустили. Отпустили! Так что же изменилось сейчас? Почему возили в отделение Дашу? Почему приехали арестовывать его?.. Он оттолкнул женщину, но потом опомнился, поймал за волосы и притянул к себе. Подойдя вплотную к двери, Виктор крикнул.

Опоздали! Я уже здесь!

Гражданин Исаев, — послышалось с той стороны, — не усугубляйте свою вину, выходите из квартиры с поднятыми вверх руками… — Голос Панкова звучал несколько неуверенно.

Ну, уж нет! Я больше в тюрьму не пойду. Я ничем не провинился, чтобы баланду хлебать…

Вы выходите, и мы во всем разберемся.

Разбирайтесь без меня. А мне пока и тут не дует, со мной любимая и две ее крошки…

Они в нормальном состоянии? Надеюсь, Вы не собираетесь причинить им вред?

А вот это уже будет зависеть от вас. Будете надоедать, могу и не выдержать. — Он усмехнулся и черкнул по обнаженной Дашиной руке острым кончиком ножа. Рана мгновенно набухла кровью. Женщина вскрикнула от неожиданности и боли.

Дарья Валентиновна? С Вами все нормально?

Он с ума сошел! У него нож! — Выкрикнула она в отчаянии. Виктор намотал ее волосы на руку и резко потянул. Боль была такой резкой, что из глаз брызнули слезы…

Исаев? Чего Вы добиваетесь, чего хотите?

Ничего. Просто оставьте меня в покое и все. — После этого за дверью наступила тишина.

Виктор толкнул Дашу в угол и, приставив к горлу нож, тихо спросил:

Значит, и ты меня предала, маленькая сучка? Ты отказалась от показаний… — Он смотрел на нее почти с ненавистью. — Почему?

Это ты! Ты предал меня! Думаешь, я не знаю, почему ты постоянно выключал свет? Знаю! Прекрасно знаю! — Отчаяние придавало женщине смелости и сил. — Чтобы он не мешал твоим грязным извращенным фантазиям… Кого ты представлял рядом с собой, когда ложился со мной в постель? Таню? Марину? А может маленькую Сашеньку, извращенец? Может, и за моими детьми ты подглядываешь на сортире и в ванной?

Кто тебе это рассказал? — Прошептал посеревший Виктор. — Кто тебе обо всем этом рассказал?

Ты! Ты сам с удовольствием рассказывал о своих подвигах, о том как ты, гад поганый, сломал жизнь маленькой наивной девочке… Как ежедневно измывался над ее тельцем…

Молчи! Молчи! Ты не понимаешь, о чем говоришь! — Неожиданно его лицо перекосилось, и из глаз полились слезы. — Все! Все предатели! Этот доктор был таким чутким, прикидывался, что понимает, сочувствует… Просил рассказать ему все. Все, как было, без утайки… откровенно… Я поверил и вывалил ему наружу всю свою душу… всю… а он туда наплевал…

Мужчина рыдал, как пацан, растирая рукавом слезы и сопли. Потом он схватил нож и изо всей силы полоснул себя по ноге. Боль привела его в чувство. В глаза опять вернулось осмысленное выражение. А еще гнев и ненависть. Он бросил потрясенную Дашу и пошел в комнату девочек. Он опустился на маленький стульчик и начал осматривать разбухшую от крови штанину.

Таня снова заплакала. Исаев погладил ее волосы окровавленной рукой.

Не бойся, глупышка. Я ни за что вас не обижу.

Зачем ты кричал на маму? И откуда столько крови?…

Мы с мамой поругались… ну, знаешь, как это бывает… поссорились… но это ведь ничего не значит. Вас я люблю… А кровь… Плохие дяди хотят меня обидеть… схватить… — Он говорил будто бредил…

Давай прогоним их и позовем врача. — Предложила Марина.

Я не хочу больше видеть врачей… Они не лечат, они убивают…

Даша, как только Исаев покинул ее, ринулась было к двери. Но мгновенно вспомнила о детях. Разве может она оставить их в руках безумного маньяка? Да и ключи у него. Женщина вслед за Виктором побрела в детскую. Она присела на корточки у стены и хмуро смотрела на то, как окровавленный мужчина, не выпускающий из руки огромного кухонного ножа, второй рукой играет в карты с ее девочками… Дети не могли не понимать, что происходит что то непонятное и зловещее, поэтому не смеялись и неохотно играли, но и отказаться не решались. Виктор попросил Таню почитать сказку про трех поросят. Она послушно принялась за дело, а Исаев слушал, прикрыв глаза. Время, казалось, остановилось. Сколько прошло? Час? Два? А может целая вечность? Виктор так сильно сжимал рукоятку наточенного, как бритва резака, что пальцы его побелели. Только по этому признаку можно было догадаться, как он собран и напряжен. В остальном же он выглядел безучастно, почти спокойно. Напуганная Таня все читала и читала тоненьким детским голоском… Уставшая, больная Марина дремала. Щеки ее горели, видно опять поднялась большая температура…