Танец Искры - Ирина Кузяева

— А ты мудр и внимателен, отец, — с почтением заметил Леслав и слегка поклонился в знак благодарности.

— Лысый лысого издалека видит, — добродушно сощурился, глядя на огонь, Дрен.

Богомол усмехнулся, скинул капюшон, обнажая гладковыбритую макушку и коротко свистнул:

— Выходите и бурдюк прихватите.

— Какой такой бурдюк? — оживился Влакс, его любопытство могло переплюнуть любого ученого мурмицина.

— С вином горным. Думаю, ни разу такого не пробовали, — улыбнулся гость.

Трое длинноногих монахов появились из темноты, поклонились и присоединились к костру, от которого веяло горьким запахом подгоревшей каши. Они быстро представились, однако Фиола не запомнила их имена, слишком неожиданно свалились гости, точно зимой сосулька с ветки.

Один из долговязых тащил здоровый бурдюк, в котором булькало горное вино.

— О! — крякнул Влакс, прислушиваясь к плеску в сосуде. — Вас явно послал милостивый Варгал мне во спасение.

Все дружно засмеялись. На лысинах монахов отсвечивало пламя. Они сели в кучку, сложив длинные ноги, одна на другую. Острые колени почти закрывали уши.

По мискам разлилась горячая, наваристая каша, по чаркам — вино. Напиток оказался хоть и крепким, но с приятным ягодным ароматом, от нескольких глотков становилось легче на душе, мышцы расслаблялись, и усталость сменялась приятной негой. Жизнь налаживалась!

— Ух! — выдохнул Леслав, покончив со своей порцией. — Благодать! Теперь и поговорить можно.

Рядом сытно рыгнул Гранш, икнул Влакс, ослабил пояс Лантэн — согласие на разговор было единодушно принято.

— Кто я вы знаете, хотелось бы теперь спросить, кто вы и что делаете на наших землях? — не стал ходить вокруг да около Леслав.

— Пожалуй, расскажу с самого начала… — и поведал Зард монаху историю захвата восточной части Айруна.

Леслав слушал внимательно, не перебивал.

— Да… — протянул он, когда рассказ закончился. — Немалое зло высадилось на Айруне и не слабое. Выходит, что вы ему к нам дорогу показали?

Возникло неловкое, напряженное молчание в разговоре, лишь Фиолу охватила обида за такие слова:

— Термиты в любом случае добрались бы до вас, рано или поздно. Поработили или убили бы горный народ, как сделали это с кланами чащи. Только теперь вы предупреждены и сможете спастись, уведя свои семьи. Только вот и скрываться долго не получится на захваченном материке, когда кругом одни враги. Не лучше ли объединить силы и дать отпор чужакам на нашей земле? — вино развязало язык искре, она говорила горячо и убежденно, без обычной робости.

— Уводить и скрываться моему народу нет надобности! — твердо возразил Леслав. — Вы прошли через несколько наших деревень и даже не поняли этого. Здесь наша территория и мы умеем быть невидимыми на ней. Горы берегут своих детей. Однако мир и гармония на соседних землях лично мне не безразличны. Но я не могу отвечать за весь свой народ, — он развел руками. — Мы обсудим дальнейшие действия на совете, там и примем решение. Если хотите, можете отправиться с нами, там вы сможете отдохнуть в безопасности и узнать волю совета богомолов.

Фиола горестно покачала головой:

— У нас нет времени, мы итак пошли длинным путем. Нам надо с Лантэном оповестить свои кланы о грозящей опасности.

— Я понимаю и не настаиваю, хоть это и оскорбление в наших краях. Но вы чужаки — у вас свои традиции, — вежливо ответил Леслав и резко поднялся. — Нам надо возвращаться.

Долговязые монахи поднялись с земли, поклонились, сложив руки на груди, на прощанье Леслав обернулся и сказал:

— Возможно, свидимся еще!

Четверо богомолов растворились в ночи.

Костер потушили, чтобы не привлекать лишнего внимания. Фиоле казалось, что об их пребывании в горах знали все, хотя сами они продолжали играть в прятки, как неразумные дети со взрослыми. Зард распределил дозор, ставил по двое, чтобы будили друг друга в случае чего.

Фиолу и Дрена хотели оставить без дежурства, но возмущенные несправедливостью девушка и старик потребовали равноправия. На дежурство им пришлось заступать в середине ночи. Фиола проснулась не сразу. Веки размыкаться не желали, словно их пришили, переход через Серогорье отнял много сил, мышцы ныли с непривычки, каждая попытка пошевелиться отдавалась острой вспышкой боли. Открыв глаза, искра долго соображала, где она, реальность возвращалась медленно.

Сидели молча, кутаясь в плащи. Любое слово в ночной тишине отозвалось бы грохотом. Ожидание длилось нудно, точно вязкий мед. Фиола отчаянно боролась со сном, но ответственно дождалась следующей смены и мгновенно уснула под тихое перешептывание близнецов.

Утром отправились в путь в густом, точно сметана, тумане.

— Что это за народ такой богомолы? — поинтересовалась Фиола у Дрена, нагнав старика.

— Древний народ, очень древний…

— Неужто древнее тебя? — влез в беседу Гранш.

— Пошути мне, — погрозил пальцем Дрен, но историю продолжил:

— Богомолы живут в горах, постигая мудрость бытия, проводя время в медитациях и совершенствовании внутреннего мира. Ведут аскетичный образ жизни.

— Это мы сразу заметили. Аскеты вино из бурдюка наравне с нами пили, а хоть бы один захмелел.

— Тихо! — резко оборвал разговор Зард.

В наступившей тишине явно слышались рокочущие голоса, вдалеке, позади.

Дальше шли молча, хмуро. После встречи с каменными великанами и богомолами, отряд шагал, настороженно оглядываясь, прислушиваясь.

Выскочили из тумана, словно из мутной воды, Фиола обернулась, позади осталась густая хмарь, которой словно зарос горный склон. Где-то рядом был враг. Эхо доносило бряцанье металла и грубые голоса.

Спуск закончился, горное плато сменилось на почву, поросшую зеленью, впереди высился лес, незнакомый и чужой.

Шедший первым Дрен остановился, напряженно вглядываясь в переплетение зеленых растений. Отряд тоже замер, воины схватились за оружие.

Нырнули в сплошную стену чащи. Зеленые ветви сплетались и образовывали плотную, колышущуюся завесу, а стволы теснились точно частокол для врага. Ветер колыхал листья, лес рокотал — глухо, устрашающе.

Стволы деревьев высились в полумраке коричневыми колоннами, на разлапистых ветках покоились настоящие хвойные сугробы. Внизу стояла духота, на потную кожу налипали иголки и еще какая-то липкая гадость. От резкого хвойного запаха нестерпимо хотелось чихать.

После вчерашнего проливного дождя, почва была влажной. То и дело кто-то наступал в прикрытую травой лужу, раздавался негромкий плеск, на обувь налипала грязь, делая ее неприятно тяжелой.

Тишину леса нарушил неестественный для этого места звук вытаскиваемого из ножен оружия.

— На землю! — скомандовал Дрен, сам упал, перекатился в сторону, выхватывая клинки.

Рядом с Фиолой свистнуло копье и с громким чавком вонзилось в размякший дерн, времени на то, чтобы испугаться, не было. Искра припала к земле. Воздух наполнился шорохом от стрел. Близнецы среагировали быстро, повернулись и прицельно спустили тетиву. Первый разведчик упал, сраженный двумя одновременными выстрелами: в глаз и шею.

Затрещали кусты. Из тени деревьев, размахивая широкими клинками, выскочили несколько термитов, намереваясь задержать беглецов до прибытия свежих сил, которым уже подали сигнал тревоги.

Фиола ощутила в руках поддержку собственного оружия, отбила удар и нанесла ответный. Остро заточенное лезвие секиры легко пробило стальные латы врага, и глубоко вонзилось во вражескую плоть. Боевой топор проявил к стальным пластинам не больше почтения, чем ветер к пыли.

Искра выдернула секиру из тела упавшего термита и тут же подставила под летящий к шее клинок. Лезвия проскрежетали друг о друга, разошлись и вновь ударили.

Лязг стоял точно в кузнице.

На Фиолиного врага с неистовым ревом обрушился Зард, лезвия его лап исполосовали термита на несколько частей, в стороны брызгала кровь. Искра ощутила на лице теплое прикосновение капель.

Дрен с необычайной стремительностью увернулся от выпада и обрушил клинки на несчастного, посчитавшего его легкой добычей. Голова в шлеме укатилась в подлесок.

На Влакса с криками бросился здоровенный воин, ос отразил несколько выпадов и провел обманный маневр. Термит потерял равновесие и тут же, что есть силы, на голову ему обрушилась огромная дубина. Раздался звук, как при падении тыквы на камень. Кровавые ошметки разлетелись по зеленому ковру.

Еще одного истыкали стрелами близнецы, а на оставшегося воина обрушились все разом, искромсав лезвиями своего оружия.

— Теперь уходим. Быстро!

Отдышаться после боя не успели, побежали дальше. Напряжение схватки потихоньку отпускало, свирепые лица разглаживались, но оставался отпечаток усталости.