Грифон торжествует. Проклятие Зарстора - Андрэ Нортон

Общий контур представлял из себя крылатое создание, которое не было ни птицей, ни одним из летающих чудовищ, которые придумывали жители Долин для обозначения своих Домов. Распростёртые крылья были голубого цвета, причём одно из них почти достигало стенки, на которую я сейчас взгромоздилась. И это немного приободрило меня: хорошо известно, что места Прежних, в которых были замечены силы Могущества, являются безопасными или по крайней мере не причиняют вреда людям моей расы — если там присутствовали голубые тона.

Между крыльями в центре круга располагался круглый шар, сияющий янтарно-золотистым цветом, в то время как спереди и позади него проходили полоски более ярких цветов, отчего казалось, что это существо носит двойную корону по обе стороны от того, что можно было принять как за голову, не имеющую тела, так и за обезглавленное тело.

Чем дольше я смотрела на это изображение, тем более ярким оно становилось, пока на него стало просто невозможно смотреть. Я закачалась на своём насесте, сражаясь со слабостью, как будто была поймана в сети каких-то сильных чар, потому как не могла заставить себя спрыгнуть и покинуть это место.

Я обхватила руками шар с грифоном, может быть, ожидая, что он вспыхнет пламенем, собирая энергию оттуда, куда был направлен мой взгляд. Наверное, я была слишком истощена, слишком много сил затратила в пещере, потому что он никак не оживал.

Но если я и была околдована, то эти чары не только держали меня, но и внезапно вынудили к движению. Тем не менее моё продвижение к центру не было прямым, скорее это выглядело так, будто кто-то другой управлял им. Но почему-то это не казалось мне странным. Да и страх отсутствовал.

Мой путь в этом лабиринте из одной клетушки в другую был весьма запутанным, иногда я кружила и даже, сделав шаг, тут же возвращалась назад, а потом, через несколько шагов, двигалась по ломаной линии. Кажется, я беззаботно рассмеялась, когда мне в голову пришло, что стороннему наблюдателю могло бы показаться, что я выделываю па какого-то танца, как когда-то на вечеринках и празднествах в замках Долины.

Назад, вперёд, вбок, снова прямо — так я и шла. Порою ступни едва протискивались в промежутки между этими перегородками. Но в любом случае всему на свете приходит конец, и вот я наконец зашагала вдоль последней невысокой стенки, подходя к золотистому центру этого помещения, не понимая однако, почему же для меня так важно оказаться здесь.

Устремлявшийся сверху свет покрылся туманной дымкой, словно передо мною вырос занавес, сквозь который я не могла ничего увидеть. Но я даже не пошевелилась, но наевшись досыта, я оставила это занятие и обратила свои мысли на разгадку своего появления в этом месте.

Вот на том месте я проснулась. Вот эта каменная плита, поросшая мхом во многих местах. Трава там лежала рваными клочьями, будто я, очутившись здесь, принялась в ярости срывать эту мягкую зелёную массу. Встав на колени, я сорвала ещё немного мха. И справа оттого места, где покоилась моя голова, заметила высеченное изображение того самого шара с распростёртыми крыльями.

Усевшись рядом, я попыталась всё логически обдумать. Я заснула или потеряла сознание, находясь в помещении глубоко под землёй, среди пространственного представления этого существа, символ которого был высечен здесь. А затем… Сколько же времени прошло?

Я посмотрела на небо. Судя по тому, что солнце уже клонилось к западу, день подходил к концу. Но тот ли это день? Или, может, другой? А, быть может, я проспала ещё больше? Узнать было невозможно.

Единственное, в чём я была уверена наверняка, — так это что меня переправили из пещеры сюда, спасая мне жизнь. Я не могла точно сказать, было ли это преднамеренное действие со стороны какого-то могущественного и неизвестного мне разума, или же я просто наткнулась на какой-то процесс, задействованный автоматически, как если бы он включился для любого, кому посчастливилось бы пройти ловушку того древнего заклятия.

Мне больше нравилось именно последнее предположение, возможно, потому что оно было более утешительным. А от мысли, что за мной наблюдают и перенесли сюда по желанию кого-то из Прежних, меня пробрала дрожь, несмотря на жаркую погоду.

Ну и ладно — теперь это не имело никакого значения — ведь я уже была за пределами той тёмной пещеры. Только вот где? И далеко ли от того места, где меня затянуло под землю? Я была уверена, что сама Пустыня не станет моим надёжным охранником, у меня не осталось оружия, я была одна, без лошадей и провизии, в незнакомой местности, без проводника. Этого было вполне достаточно, чтобы пасть духом. Я могла полагаться только на свой разум. Неумолимо приближалась ночь, и я вовсе не хотела, чтобы, пользуясь её наступлением, на этой открытой местности меня схватили бы какие-нибудь рыскающие по холмам твари.

Укрытие, конечно, нужно искать в руинах. Возможно, там, за их стенами, мне удастся найти какое-нибудь укромное место, чтобы провести в этом прибежище ночь.

Ближайшая ко мне стена имела проломы во многих местах, так что можно было не искать ворот. Сквозь один из них я и проникла внутрь, во двор. И сразу увидела пустую оконную раму и полусгнившие двери. Там имелось множество тёмных щелей, через которые можно будет скрытно следить за окрестностями. И в этом саду были птицы, а я помнила, с каким недоверием отнеслась Элис к лесу, где они отсутствовали.

Возможно, их привлекало здесь изобилие ягод. На том месте, что, наверное, раньше являлось огромным залом, теперь рос плющ, оттуда доносился непрекращающийся гомон, указывавший на то, что там устроено гнездовье птиц.

Я не слышала ни топота ног, ни шелеста опавших листьев, и медленно повернулась, чтобы внимательнее осмотреть эти развалины, когда увидела, что за мной самой наблюдают.

Около сгнившей двери сидела кошка, но не той породы, которую мы, люди Долин, ценим за их помощь в уничтожении крыс и мышей, пожирающих запасы зерна. Нет — она была почти в полтора раза больше наших полосатых кошек, с желтовато-коричневым мехом и как бы клеймом в виде буквы V, впечатанном в лоб. Похожая отметина красовалась и на груди.

На расстоянии руки от первой сидела вторая кошка той же породы, чуть поменьше, более гибкая, но той же окраски и с таким же клеймом. Птицы, должно быть, не обращали на них никакого внимания, хотя, казалось бы, они должны были быть их естественными врагами. Но птицы лишь проносились над головами кошек по каким-то своим делам.

Кроме кошек здесь присутствовал и ещё кто-то. Перед второй дверью присел на задние лапы небольших размеров медведь. Увидев его рыжевато-бурую тушу, я неподвижно замерла, а после инстинктивно стала искать оружие, которого у меня давно уже не было.