Сведу тебя с ума - Ольга Рузанова

потом ни один костюм на меня не налезет.

С Максом чуть сложнее, конечно, но на него тоже скоро станет плевать. Закусив губу, кладу ладонь на живот. В моем ребенке он навсегда останется со мной. Точно не выберет другую мамочку, потому что она богаче.

Неожиданно меня захлестывает огромной волной щемящей нежности. Пожалуй, впервые с того момента, как я узнала, что беременна, приходит полное понимание, что у меня будет малыш. Теплый ароматный родной комочек.

И… блин… если он будет походить на отца, я не буду против… Даже, наоборот… Пусть мой малыш смотрит на меня глазами своего конченного папаши, пусть улыбается его улыбкой и пахнет как он.

— Его невесту зовут Стефания, — вдруг слышу я, — она единственная дочь владельца газовой компании.

Открываю глаза и вижу перед собой экран телефона Эммы. Развернувшись ко мне, она показывает фото невесты Данилова.

— Зачем мне эта информация?

— Я хочу, чтобы ты не искала врага там, где его нет. Я ведь не желаю тебе зла.

Аня, низко опустив голову, ковыряется в телефоне. Маринка, не бывшая свидетелем нашей стычки, недоуменно хмурится.

— Не трогай меня, — предупреждаю тихо.

Но Эмка сообразительностью никогда не отличалась. Развернувшись ко мне всем корпусом, принимается листать фото этой проклятой Стефании.

— Посмотри… Вот их уровень… Видела?..

— Убери свой телефон.

— Я же говорила тебе, что красивые и богатые женятся на красивых и богатых. Разве я тебя не предупреждала?

Не выдержав, ударяю ее по руке, и телефон летит через ее плечо и падает на колени Марины.

— Дрянь! — взвизгивает Эмма, — сучка бешеная!

— Эмма! Не лезь к ней! — срывается Аня, — ты же сама провоцируешь!

— Не твое дело! — тут же переключается на нее, — это наши с ней дела! Я говорила ей, чем все закончится, но она же у виска крутила, самой умной и неотразимой себя считала!

— А ну, успокоились, живо! — рявкает на нас дядя Миша, — а то пешком пойдете!

Эмма грубо выхватывает из рук ошалевшей Маринки телефон и отворачивается. Аня демонстративно от нее отодвигается.

До конца пути со мной никто больше не заговаривает. Закрыв глаза, я притворяюсь спящей, а перед мысленным взором образ его невесты маячит. Мой мозг все таки успел запечатлеть то, что совала под нос Эмма.

Она красивая. Тоже брюнетка и тоже с синими глазами. Зачем он изменяет ей?.. Решил погулять напоследок и не рассчитал со сроками?

Пф-ф… какой смысл думать сейчас об этом? Чем скорее я смогу отпустить его, тем быстрее смогу начать новую жизнь. Не такую беззаботную и счастливую, какую хотелось бы, но… я ведь теперь не одна.

— Что опять? — захожу в квартиру и заглядываю в нашу с Настей комнату, откуда доносится ор Лизы.

— Она взяла мое полотенце! — выпаливает раскрасневшаяся от злости подруга.

— Ты же сама говорила, что они у вас одинаковые.

— Но это мое полотенце! — трясет им перед моим носом, — эта новенькая меня достала!

— Ее Кристина зовут.

— Да какая разница?!

Подхожу к шкафу и, открыв дверцы, начинаю вынимать из него сложенную в стопки мою одежду.

— Ты чего? — оживляется Настя.

— Меняемся местами, — говорю Лизе, — я переезжаю к Крис, а ты сюда, к Насте.

Лиза, подпрыгнув на месте, повисает на моей шее и впечатывает свои губы в мою щеку. Настена молчит.

— Ура!.. Ура! Ура! Спасибо тебе, добрая женщина! Спасла жизнь новенькой и меня от тюрьмы.

— Больная…

В течение часа переносим наши вещи, после чего я принимаю душ и ложусь в постель.

— Я сплю на новом месте, приснись жених невесте, — шепчу детское заклинание и, уткнувшись лицом в подушку истерично смеюсь.

Я бы лучше тихо поплакала, но пока никак. Внутри все сковало холодом и заморозило слезы.

Лежу, глядя в располосованный лунным светом потолок, пока до слуха не доносятся звуки из прихожей. Крис с работы пришла. Она официанткой в рок-баре работает, возвращается сильно за полночь.

Слышу, как закрывается в ванной, как шумит вода. Начинаю ерзать от нетерпения. Невесть откуда взявшаяся потребность поделиться хоть малой частью своей обиды становится невыносимой.

Наконец, дверь открывается, и она неслышно заходит в комнату.

— Можешь не тихариться.

Кристина застывает на месте.

— Что ты здесь делаешь? А где Лиза? — включает светильник, и комнату заливает мутным желтоватым светом.

— Мы с ней местами поменялись. По обоюдному согласию.

— Это она попросила?

— Я.

— Ммм… — тянет Крис, начиная расчесывать свои мокрые волосы.

— Или ты против? — уточняю, уверенная, что нет.

Почему-то я уверена, что эта необщительная закрытая девчонка испытывает ко мне симпатию равную той, что испытываю к ней я. Более того, она сама полна тайн и загадок, которыми ей тоже не с кем поделиться.

Удивительно, но она первая, кому я рассказала о беременности. Поведала, действуя интуитивно, и ни капли об этом не жалею.

— Ну… я думала, о таком спрашивают… Но я не против.

Дернувшись, сердце в груди, ускоряет ритм. Вместе с этим возвращается боль.

— У Насти с Лизкой ладить лучше получается, поясняю свое решение, — и меня раздражают из болтливость и тупой юмор.

Слышу тихий хмык Кристины.

— Ну, это ты еще с моим юмором дела не имела.

Она мне нравится. Повернув голову, наблюдаю, как она расправляет постель и залезает под одеяло.

— Как на работе дела? — спрашиваю, пожалуй, впервые откровенно навязываясь на разговор.

— Нормально. Чаевых заработала. А у тебя? — спрашивает, подавив зевок.

— Мы на юбилее сегодня работали.

— На юбилее? Я думала, ты аниматор.

— Пять лет! У сына какого-то шишки. Там гостей как на похоронах Сталина было.

— Хорошо заплатили? — интересуется Крис.

— Согласно тарифу. Но хоть пожрать дали.

Говорю и чувствую, что не могу остановиться.

— Ммм… неплохая работенка, да? — зевает открыто, и я не выдерживаю.

— Слушай, а можно я сразу к сути, а то такими темпами мы до нее никогда не дойдем.

— Давай, — приподнимает голову.

— Этот пацан… у которого юбилей был… он, оказывается племянник папашки моего будущего бебика.

Крис, глядя на меня в упор, приподнимается на локте.

— Твоего бывшего? Он богатый?

— Ну, да… мудак мажористого вида.

— Он там был, да? Видел тебя?

— Видел. Сделал вид, что не знакомы.

— Как?.. Почему?

В горло вонзаются иглы, а глаза моментально наполняются слезами.

— Почему?.. Может, потому что стремно всем и каждому рассказывать, что у тебя был секс вон с той, в розовом костюме поросенка. А может, потому что он там с невестой своей был.

На последних словах мой голос просаживается, и приходит позднее сожаление, что я слишком сильно обнажилась.

— Невестой?! Ты не знала, что ли?! — шепчет ошарашенно.

— Не знала! — восклицаю сквозь слезы, — наверное, забыл сказать!