(не) Признанная фениксом (СИ) - Яна Борисова

― Так это суп? Там же рыба, кто варит рыбу? ― отвращение, отразившееся на лице Ары, немного пошатнула мою уверенность в выбранном блюде. С другой стороны, они же не пробовали — не понравятся, пусть хлебом и сыром давятся.

― В моём мире — это чуть ли не любимейшее блюдо в походах, ― сделала вид, что не заметила реакции подруги. ― Сейчас нам нужно найти корнеплод, по вкусу напоминающий картофель и морковь, а также съедобную зелень.

― Ладно, посмотрим, что это за зверь такой твоя уха, ― улыбнулась ведьма и начала внимательно вглядываться в местные травки — кустики.

В её компетентности в области травоведения я не сомневалась: спустя каких — то полчаса в моих руках было несколько длинных корнеплода наподобие нашего топинамбура, круглая редиска, и пучок ароматной зелени.

Хвала исцеляющему огню — мирэ всё — таки договорился, кому чем заниматься, и к нашему возвращению костёр горел, а на траве лежало несколько жирных рыбёшек, уже почищенных и готовых к варке.

Мужчин, кстати, видно не было, что сильно удивило. А как же их рвение защищать и не оставлять нас одних?

― И где все? ― подметив странность, Ара заозиралась.

― Меня спрашиваешь? ― пожала плечами, ― Лира здесь ещё и укрыта, значит, где — то рядом, ― указала на мирно спящую ириату. ― Бери котелок и пошли за водой, да «овощи» заодно помоем.

― А вот и все, ― само собой, вырвалось сквозь улыбку.

Стоило нам обогнуть исполинский дубовый ствол, как перед нами явилась наша троица в подвёрнутых до колен штанах, несущие в руках каждый по огромной рыбине и довольной мине на лице.

― Ну надо же, какие метаморфозы, а говорили, рыбу ловить не умеете, ― тут же подколола огненных проклятийница, широко улыбнувшись. ― Смотрю и про нас позабыли.

― Ни в коем случае, мы просто менялись, а когда стало понятно, что вы возвращаетесь, я пошёл забрать свой улов, ― не убирая улыбку, проявляющую небольшие ямочки на щеках, объяснил Крон своё отсутствие.

― Эх… недооцениваете Вы нас мирэ, ― протянула загадочно Ара и повеяла меня к озеру.

Я в этот момент еле сдерживала хохот, отметив, как быстро стали серьёзными лица фениксов и их переглядку.

Передав добычу Рону, мирэ встали, как вкопанные на месте и всё время, что мы занимались «овощами» простояли, на том же месте, где мы их встретили, не двигаясь и не говоря ни слова.

Единственное, что привело их в движение ― наполненный водой котелок, который я собиралась поднять, чтобы нести к костру. Светлейший вмиг оказался рядом, не позволяя даже коснуться не такой уж и тяжёлой тары, а Крон забрал у Ары корнеплоды и зелень.

Упираться не стали — вверили «тяжести» птицам и молча побрели к нашему лагерю.

Готовка не заняла много времени. Дольше пришлось уговаривать попробовать своеобразный для этого мира супец. Даже Рон, которому любое блюдо влетало как дрова в топку, настороженно поглядывал в котелок.

― Ай да ну вас: не хотите — не ешьте, ― обиженно фыркнула на этих приверед и зачерпнула ложкой наваристый бульон.

Уха удалась на славу: как же давно я не ела, чего — то этакого! Даже глаза прикрыла от удовольствия, ощущая во рту горячий привкус детских вылазок на природу.

― Ммм… а в этом что — то есть, ― послышалось со стороны Ары, ― не думала, что варёная рыба может быть такой… ― здесь она остановилась, видимо, подбирая слова.

― Такой нежной, ― подхватил светлейший, закончив её фразу, закидывая в рот небольшой кусочек рыбки.

― Эх… была не была, ― махнув рукой, присоединился к трапезе Рон. ― Что, если завтра мир рухнет, а я не попробовал эту вашу уху.

Самым стойким оказался Крон, он ещё пару минут понаблюдал за тем, как мы, причмокивая, поглощаем супец, иногда поглядывая на жарившуюся рядом рыбину, но всё — таки сдался.

― Любопытно, какие ещё блюда ты умеешь готовить на костре, ― поинтересовался Рон с улыбкой довольного котяры, ― готов продегустировать каждое.

― Можно поджарить хлеб с сыром, ― предложила ещё один вариант, детского перекуса, ― только нужно быть аккуратным, чтобы сыр не упал в костёр. Мы с братом так часто делали, когда ходили в лес.

В груди больно кольнуло.

По брату я скучала очень сильно, особенно первое время. Он — единственный мой родной человечек, и теперь он, как и я совсем один. Нас разделяют миры. Как он пережил моё исчезновение, надеюсь, уже смирился и живёт нормальной жизнью. Ведь это одна из причин, почему я отправилась в тот хоспис ― отучить его от себя, чтобы потом было легче отпустить.

― У тебя есть брат? ― голос мирэ прозвучал, на удивление, мягко, без характерных для него ледяных колючек.

― Был, сейчас его нет: он остался в далёкой прошлой жизни,― вернее было бы сказать: «в другом мире, но это не для Ваших ушей, мирэ».

Попав в этот мир, я получила возможность жить, но лишилась при этом семьи, как и семья потеряла меня. Правда, готовились мы к этому давно, и всё же это было крайне болезненно — это я говорю только про свою сторону, но и брат, уверена, переживает утрату не меньше моего.

После смерти мамы он опекал меня чрезмерно. Я даже выйти из дома не могла, не отчитавшись, что уж говорить про то время, когда узнал, что я больна? Только благодаря Насте, моей подруге детства, я смогла убедить его отпустить меня в тот хоспис: правда, и она первое время была противницей моего решения.

Ну, что сказать ― я умею убеждать, не зря почти закончила юридический факультет, хотя терпеть не могла учёбу. Меня всегда привлекал туризм, но, как это часто бывает, выбирается будущая профессия под слова: «Это тебя не прокормит, нужно думать о завтрашнем дне».

Кто же знал, что будущего у меня не было?

Посмотрела на мужа, по вине которого я оказалась в этом мире и из — за кого моё будущее вновь весит на волоске.

Орм смотрел сквозь огонь, не мигая. На лице его застыла странная эмоция: губы сжаты в тонкую линию, глаза то сощуривались, то становились злющими за счёт пролегающей складки между переносицей, из — за чего брови ходили ходуном.

Заметив мой взгляд, он совсем непонятно, чему — то кивнул и перевёл внимание на спящую ириату.