Последняя жена Синей Бороды (СИ) - Зика Натаэль "Zzika Nata"

Неведомый гость шевельнулся, растягиваясь вдоль ноги девушки. Ноге было уютно и тепло – «гость» грел не хуже печки. Только вот вторая нога и неукрытая половина молодой герцогини стали зябнуть.

«Ещё немного – и я вся покроюсь «гусиной кожей», – мрачно подумала девушка. – Обидно замёрзнуть в собственной постели… Неведомый некто не позволил покинуть кровать, но, может быть, он разрешит лечь в неё целиком? А, была не была!»

И она, мысленно попросив Ясноликую о помощи и подспудно ожидая нового укола боли или чего-нибудь похуже, скользнула под одеяло и второй ногой.

На этот раз укола не последовало, а то, что скрывалось в кровати, снова переместилось. И теперь очутилось в районе подмышки девушки.

Такое меховое, очень тёплое и…?!

Рывком отвернув одеяло, Есения с изумлением уставилась на приличных размеров кота, вольготно расположившегося у неё под боком.

- Ты откуда взялся, мурлыка? Двери-то были закрыты!

Кот прищурил зелёные глаза и увеличил вибрацию.

- Ладно, утром выясню, чей ты, – решила новобрачная. – Кот – это не страшно, – пробормотала она, снова укрываясь и поудобнее устраиваясь на подушке. – Вот как изначально всё шиворот навыворот, так и дальше идёт. Хотя, с какой стороны посмотреть: моя брачная ночь всяко лучше, чем та же ночь у его светлости. У меня мягкий, тёплый и мурчащий кот, а у герцога…, – Есения хихикнула, – спящая пьяным сном любовница. Кота хоть погладить приятно, да и мурчит он убаюкивающе. А леди Кларисс… Сомневаюсь, что её храп так же приятен для слуха, как тарахтенье кота. Бедный герцог! Впрочем, он сам выбрал, с кем ему коротать эту ночь!»

И незаметно для себя девушка уплыла в сон.

Глава 16

А разбудил его не рассвет, а странный и неуместный в спальне звук – словно что-то большое и неуклюжее брякнулось с высоты.

Разлепив глаза, герцог подскочил и обнаружил, что не ошибся – именно неуклюжее, большое и вдобавок полупьяное…

Иными словами – леди Кларисс.

Оказывается, леди во сне покинула границы кровати, шлёпнулась на пол, и теперь елозила, пытаясь подняться. Принять вертикальное положение ей мешали остатки вина в организме и обмотавшиеся вокруг ног остатки сорочки.

- Ми-илый! Я упа-ала, – заплетающимся языком бормотала любовница. – Ты где?

- Я тут, любовь моя! – отозвался герцог, одним движением перемещаясь к противоположной стороне кровати.

Там герцог лёг на живот, словно провёл на этой половине постели всю ночь, и свесил голову вниз.

- Ох, милый, – леди задрала голову и посмотрела на любовника. – Что ты сделал с моей сорочкой? Варвар! Смотри – её теперь не починишь, а ведь она сшита из льежского льна!

- Я куплю тебе три взамен, – ответил Джонатан. – Не лежи на полу, ты простынешь! Иди ко мне!

И чертыхнувшись про себя, помог женщине подняться и вернуться на кровать. К сожалению, та настолько проснулась, что, нимало не смущаясь своего обнажённого вида, принялась склонять его светлость к более тесному общению.

А ему – ну никак! И душа не лежала, и не до утех было.

Еле отвертелся!

Пришлось применить магию, набросив на леди усыпляющие чары.

За окном светало, поэтому снова устраиваться в кресле уже не было никакого смысла – всё равно через полчаса вставать.

Джонатан перебрал в уме список неотложных дел, и решил для начала сходить к жене, проверить, как она. Но тут же передумал: прежде чем идти к Есении, надо искупаться и надеть свежую одежду – он весь пропах приторно-сладкими духами леди Кларисс!

Пусть жена ему безразлична, пусть он делает всё, чтобы каждый слуга в замке, каждый подданный на его земле и каждый житель королевства знали об этом. Но явное пренебрежение приличиями может вызвать обратный эффект: слишком явно, слишком напоказ. Дурак не обратит внимания, а умный задумается. Тут важно не перестараться.

Любому ясно, что сразу от любовницы ни один муж к жене не пойдёт, как бы он к той не относился. Слуги замечают всё, их не проведёшь.

Поэтому нужно сначала привести себя в порядок, а потом уже идти в покои Есении.

- Рене, немедленно набери мне в купель горячей воды, принеси мыльный раствор из лепестков барибаса и свежую одежду! – рявкнул Джонатан на весь замок.

День начался…

Попасть к жене герцог смог только через полтора часа.

Полчаса ушло на купание и переодевание. Потом появились швеи с помощницами.

Пришлось срочно вызывать обеих служанок Есении и заниматься женским гардеробом. Вернее, бегло проверить то, что принесли модистка и белошвейка, затем расплатиться с ними за работу и назначить повторный визит. Уже на полдень этого же дня, когда её светлость сможет лично их принять и детально обсудить цвета, ткани и фасоны будущего полного гардероба знатной леди.

Двух платьев и пары смен белья, которые швеи успели изготовить за ночь, для его супруги совершенно недостаточно!

Затем Джонатан портних отпустил и приказал Анисе спешно вернуть прачкам несвежие платье и сорочку Есении. Те вчера постирать их не успели, он забрал одежду жены в качестве образцов для белошвейки и модистки. Иначе как бы те сумели без мерок миледи сшить ей новые вещи?

Пришлось на ходу искать решение. Повезло, что служанка, прежде чем уйти из замка, успела рассказать, где ношеная одежда миледи!

Потом с докладом явились дворецкий и экономка. Но их Джонатан отодвинул «на потом» – пока не проснулась леди Кларисс, он должен навестить герцогиню!

Его светлость уточнил у служанок, встала ли госпожа? И получив утвердительный ответ, а также заверения, что её светлость уже закончила утренние процедуры и сейчас ожидает завтрак, герцог тут же пересмотрел свои планы. И приказал принести завтрак на двоих в гостиную новобрачной.

В покоях супруги было тихо, дверь в спальню прикрыта.

Потоптавшись – войти туда или подождать жену в гостиной, она же столовая – Джонатан выбрал второе.

Но время шло, а супруга приветствовать мужа не спешила.

Вот уже и служанки вернулись, аккуратно расставили блюда и чашки, и замерли, ожидая дальнейших указаний.

- Ты… Аниса?

- Да, милорд.

- Аниса, сходи к её светлости и сообщи, что я жду её здесь, за накрытым столом!

Служанка присела в книксене и отправилась в спальню.

- А ты…?

- Мирада, милорд.

- Дождись, когда вернётся вторая служанка, а потом вместе с ней можете сходить на кухню и позавтракать. Я сам поухаживаю за своей женой.

- Миледи сейчас выйдет, – доложила Аниса.

Взмахом руки он отпустил прислугу: новобрачных ждёт непростой разговор, свидетели им ни к чему.

- Ваша светлость!

Повернув голову, он увидел Есению в милом утреннем платье – одном из тех двух, что сегодня принесла модистка.

Девушка стояла, вздёрнув вверх подбородок, и, как ему показалось, смотрела на него не с опаской, не виновато, а с осуждением.

С ума сойти – сама, вырядившись прислугой, шлялась ночью по замку, и ещё смеет предъявлять ему какие-то претензии?!

- Садись, – бросил он ей, показав на стул напротив.

Тело само дёрнулось – отодвинуть стул, помочь, женщина всё-таки! – но герцог усилием воли отсёк порыв. Ничего, сама справится!

Чтобы ждать положенного по этикету отношения мужчины, неплохо бы сначала научиться самой этот этикет не нарушать!

Девушка на позволение присесть отреагировала странно – никаких удивлённых взглядов, никакого ожидания у стула – просто взяла и села. Словно привыкла рассчитывать только на себя.

Интересно! Видимо, мачеха на самом деле держала девочку в чёрном теле!

Но тогда откуда в ней столько безрассудства?

- Сначала поедим, потом поговорим, – произнёс Джонатан и потянулся за приборами, давая сигнал, что можно приступать к завтраку.

Случайная жена снова не стала спорить или кривить хорошенький носик. Просто расстелила на коленях салфетку и положила себе на тарелку творог.

Герцог ел быстро и время от времени бросал на жену короткие взгляды – надо же, у неё и аппетит не пропал, Есения действительно ест! Выходит, эта пигалица его совсем не боится? Или не чувствует за собой вины?