Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция

Хм. Но было ли это хорошей идеей? Ведь Бенни уже не пять. Что, если теперь вместо восторга папа, показывающий фокусы, вызовет у него смущение? И Сэм всегда говорил, что успешная работа иллюзиониста – это на десять процентов техника и на девяносто процентов умение себя подать. Но как ему удастся стать для восьми любопытных шестилеток кем-то, кроме их соседа, которого они знают всю жизнь? Как заставить воспринимать себя как мага и волшебника, а не как папу мальчика Бенни?

Моника была ведущей. После того как ей удалось всех успокоить – что было чудом само по себе, – она выступила с коротким вступлением, чтобы подогреть детское любопытство:

– Теперь… я представляю вам… потрясающего… невероятного… великого Самбини!

Она с лучезарной улыбкой отдернула занавес, за которым… не оказалось никого. Моника вздохнула, изобразила на лице ужас и решила попробовать снова:

– Великий… Самбини!

Снова ничего. Последовал третий раз, и я вынуждена была признать, что Монике удалось привести ребятишек в правильное настроение: они были немного взволнованы, но не напуганы.

– Великий… Самбини!

На этот раз в клубах дыма из-за второго, незаметного окружающим занавеса появился Сэм. Все произошло слишком быстро, и никто не заметил, в чем хитрость. Он вышел к зрителям, кашляя и разгоняя дым руками. Сэм был не похож на себя. Он намазал голову гелем и накрутил на ней нечто невообразимое: волосы торчали в разные стороны острыми пиками. Выглядел он весьма эксцентрично и только совсем немного напоминал сумасшедшего. Сэм надел брюки в бирюзовую и золотую полоску, высокие кроссовки и галстук в горошек. Одна пола рубашки торчала из-под жилета, а с носа постоянно норовили упасть очки в толстой оправе. Что ж, он попытался создать образ волшебника-растяпы… но все равно оставался Сэмом Саммерсом. Пока не заговорил.

– Мммм. Добрый день, леди и джентльмены, – произнес Сэм в нос и снова закашлялся, издавая в промежутках между приступами всякие смешные звуки – Блум! Хо! Барк! Аллергия, знаете ли, – пояснил он зрителям, доставая из кармана желтый платок и пытаясь разогнать им дым. – Хммм… насколько я понял… сегодня у кого-то день рождения? И кто бы это мог быть? Чей сегодня праздник? – поинтересовался Сэм протяжным тенором, которым никогда не разговаривал раньше.

– Мой! – Бенни поднял руку, улыбаясь во весь рот и смущенно вспыхивая.

– Мой? О, нет… мой в апреле! Я почти уверен…

– Нет! – Бенни радостно засмеялся вместе с остальными. – Это мой день рождения!

– Ах, твой? Ну, я знал это… Я ведь… хм… Великий Самбини! А теперь… нет, не говори мне… Тебя зовут…

– Бенни! – подсказали из «зала».

– Нет, нет, начинается на К. То есть, я хотел сказать, на Х… Хоакин?

– Нет, Бенни!

– Нет, неправильно… не подсказывайте мне… Великий Самбини знает все! Итак, твое имя… – Сэм прижал кулак ко лбу. – Монтегю!

– Нееет! – громко кричали дети. – Его зовут Бенни!

Все хихикали, но в то же время смотрели на «Великого Самбини» как завороженные. Как и я, они отлично знали, что перед ними Сэм, но он был как бы и не совсем Сэмом. Произнося свои малосвязанные речи, он все время пытался избавиться от шарфа, но тот словно бы приклеивался то к одной его руке, то к другой.

– Бенни? Правда? Ну, если вы все так говорите… С днем рождения, Бенни! Скажи мне, каково это, когда тебе исполняется тридцать девять?

– Шесть.

– Шесть! – Великий Самбини подошел поближе, с интересом разглядывая маленького именинника сквозь очки в роговой оправе. – Держи-ка вот это!

Сэм дал Бенни кончик шарфа, а когда он отступил на пару шагов назад, откуда-то появились еще несколько шарфов, тянущихся друг за другом, словно желтые сосиски в связке.

– Эй! – воскликнул Сэм. – Как ты это делаешь?

– Это ты делаешь! – дружно откликнулись детишки.

– Я делаю? Очень сомневаюсь в этом. Ну что ж… я… заберу все это. – Он закатал шарфики обратно и спрятал в кулаке, чтобы затем разжать его и продемонстрировать, что в ладони ничего нет.

– Ах ты, маленький похититель шарфиков! – с возмущением произнес Сэм. – Но, к счастью, Великий Самбини знает, где ты их спрятал! Ага! – Маленький Джастин Карр запрыгал от восторга, когда маг вытащил цепочку шарфиков у него из-за уха. – Воришки и карманники! И чему вас только нынче учат? – Сэм продолжал запихивать шарфики в карман, но связка становилась все длиннее.

– Прекрати это! – потребовал Великий Самбини от Джастина. – Перестань, я сказал!

Его притворное раздражение действовало на малышей подобно щекотке. Они заливались смехом. Им нравилось быть участниками шутки, нравилась притворная неуклюжесть Сэма.

Сэм снова и снова заставлял все новые шарфики исчезать и появляться, делиться пополам и размножаться, он превращал синий с белым шарфик в шарфик в синюю и белую полоску, снова и снова, и всякий раз представляя дело так, словно все это творят дети, сговорившись против него. Все это делали противные дети, а не Великий Самбини, который злился все сильнее и сильнее. Но вдруг его нахмуренное лицо просияло.

– Не удивительно! Ну конечно! – Сэм треснул себя по лбу. – Я же забыл свою волшебную шляпу. Вот ничего и не получается без нее.

Он вытащил из внутреннего кармана плоский красный диск. Затем глубоко вдохнул.

– Волшебный воздух! – заявил он писклявым голосом и дунул на диск, который, надувшись, превратился в красную фетровую шляпу. Шляпа скатилась с лохматой головы, как только Сэм водрузил ее на макушку. Дальше появилась еще одна смешная шляпа в духе Чарли Чаплина, потом Сэм показал фокусы с волшебной палочкой, которые я никогда не видела. Если честно, вся сегодняшняя программа была для меня новой. Обычно Сэм выступал на всяких рекламных мероприятиях, вечеринках для взрослых, однажды – на круизном теплоходе. Он выходил на сцену под разными именами. Сэм Саммер, маг. Мило Марвелле, магистр магии. Продиджиус Престо, принц престидижитации («Зовите меня просто «ваше высочество»). Я видела отрывки и кусочки из всех этих представлений и только иногда – все выступление перед аудиторией. И я никогда не понимала, что люди находят во всем этом. Ведь магия – полная глупость, не правда ли? Потому что ничего такого не существует. Не то чтобы Сэм плохо делал свое дело. Просперо, принц магии, был лощеным, изысканным, сексуальным, уверенным в себе. Все, что ожидаешь от мага. Если ты хочешь иметь дело с магом. Я не хотела.

Но на этот раз я прониклась идеей Сэма. Он выбрал для детей не образ шута или идиота. Его герой скорее напоминал раздражительного Питера Пэна, забывшего повзрослеть мальчишку, который был так же увлечен происходящим, как и его маленькие зрители. По мере того как продолжалось представление, менялось даже лицо Сэма. С него исчезали следы прожитых лет и перенесенных волнений. Тело его, казалось, стало более гибким и живым. В результате восемь непослушных шестилеток превратились в покорных зрителей, которые не баловались и не орали – буквально ни один из них. Только смех и восторг царили во дворе, где проходило представление мага.

Я не могла смеяться, зато могла вилять хвостом, когда Сэм заставлял монетку исчезнуть и особенно когда на глазах пропадало яйцо. Дети смеялись до хрипоты. Но когда Сэм вдруг достал из кармана два кусочка веревки длиной около ярда каждый и объявил, что ему необходимы добровольцы для заключительного трюка с волшебными наручниками, вилять хвостом я перестала.

Он выбрал Аллена Хансена и Итана Карра, близнеца Джастина.

– Смотрите внимательно. Не моргайте! – проинструктировал добровольцев Сэм, завязывая узлы на веревке, обернутой вокруг четырех маленьких запястий, перекрещивая их в процессе так, что, когда Сэм закончил, веревка Аллена висела свободной петлей вокруг веревки Итана.

– Вы крепко связаны? Попытайтесь избавиться друг от друга. Нет, не получается: они связаны. Но… Мммм. Если бы они владели магией, они бы освободились. Дадим им одну минуту. У вас одна минута, чтобы освободиться. Делать можно все, только не развязывать узлы. Готовы? Минута пошла! Итак, начали!