Бой с невидимкой - Александр Александрович Тамоников

можно сослаться и на его оперативную неопытность, и на то, что люди – запуганы и не хотят ему помогать, но все же, все же… Практически – никаких успехов! А что, если вся эта его суета – лишь прикрытие? А на самом деле он занимается совсем другим делом?.. Может такое быть или не может? Может – о том и разговор. – Мартын умолк, собираясь с мыслями, и продолжил: – Тут дело вот в чем… Вот, мы все ломаем голову – откуда бандиты так быстро узнаю́т о том, что здесь творится? Отбыли, скажем, все милиционеры и «ястребки» на сожженный хутор… прости, Евген, за лишнее напоминание… и бандиты – уже в селе. Уже грабят и жгут магазин. Кто-то же им сказал, что село осталось без защиты! А кто мог это сказать? Да тот, кто об этом распрекрасно знал. А ведь участковый, он всегда в курсе дела.

– А дальше – ваша ночевка в доме участкового… – отозвался Евген Снигур.

– Да, дальше она, родимая. Если разобраться, это же так просто! Привел участковый нас к себе на постой и тут же сообщил об этом бандитам… А дальше все понятно и без моих слов. А главное-то – при таком раскладе у участкового просто-таки железное алиби! Стреляли-то не только по нам, но и по нему тоже! Ну разве не алиби?

– Это так, – согласился Евген Снигур. – Но ведь могли убить и его. Пуля, особенно выпущенная издалека, она не разбирает. Что ж он так собой рисковал, коль он Перемога?

– А с чего ты взял, что он рисковал? – спросил Мартын. – Ведь как оно было… Когда началась стрельба, Павло тут же ушел из хаты в сени. Сказал, что будет прикрывать вход в дом. С одной стороны – оно вроде и правильно. А вот с другой стороны… Допустим, он заранее дал команду бандитам стрелять исключительно по хате, а вот по сеням не стрелять. Могло такое быть? Могло. Так что никакого риска. Ну а каким образом он проинструктировал бандитов, это уже вопрос отдельный.

Мартын слегка утомился от таких долгих логических выкладок, присел на лавку, прислонился к стене и закрыл глаза. Через некоторое время он продолжил:

– Ну и третье – это его знакомство с бандитом Гаврилом Лащом. Ладно – он с ним был знаком. Здесь все друг с другом так или иначе знакомы. Но о чем они могли общаться по ночам? И почему Павло скрыл от нас, что он знал того бандита? Вот на эти три вопроса нам и предстоит найти ответ.

– Есть еще и четвертый вопрос, – отозвался Марко. – Почему на него ни разу никто не покушался? Ведь он участковый! В здешних местах он, можно сказать, самое главное лицо, наравне с председателем сельсовета. А вот хотя бы раз стрельнули в его сторону… А, Евген? Вот как ты думаешь, почему это?

– Не знаю, – пожал плечами Евген. – Во многих пока не стреляли. В милиционеров, в «ястребков», в того же Хижняка.

– Ну, милиционеры и «ястребки» – они-то не главные, – возразил Марко. – Может, оттого в них пока и не стреляли. Хижняк – дело другое. Но о нем потом. А вот что касается участкового…

– Лично мне этот момент кажется несущественным, – сказал Мартын. – Стреляли, не стреляли. Это не важно.

– Это как так не важно? – недоуменно спросил Марко. – Ведь участковый же!

– Захотел бы – так сам на себя организовал бы покушение. Для полного своего алиби. Куда уж проще? Стрельнули в тебя в темноте, да промахнулись… Или даже – слегка подранили. А вот ведь – не организовал… Значит, или не слишком умен, или он не Перемога. А Перемога не может быть глупым. Вот как замаскировался…

– У нас говорят: на всякого умника найдется одна дурная думка, – сказал Евген Снигур. – Может, это как раз и есть тот самый случай?

– Может быть, может быть… – в раздумье проговорил Марко. – Теперь о Михайле Хижняке. Знаете, почему он у меня на подозрении? Да все по той же причине. Потому, что и в него никто ни разу не выстрелил. Это в председателя-то сельсовета! И хату его никто не пытался поджечь, и даже какую-нибудь дурную бумажку с угрозами никто ни разу не прилепил ему на ворота… Это как же так? Ведь председатель сельсовета! Первейший представитель советской власти! Или, может, и он не догадался сам на себя устроить покушение? И председатель, и участковый… Ведь сколько людей пожгли на хуторах! А что касается участкового и председателя сельсовета – хоть бы кто-то плюнул в их сторону! Смутно как-то все это. А где смутно, там и непонятно.

– А вот мне непонятно другое, – сказал Евген Снигур. – Зачем же тогда Хижняк настаивал на том, чтобы попросить помощи у района? А Павло – ездил в район с такой просьбой? Вот вы и приехали…

– Ну так попробуй, не попроси! – ответил на это Мартын. – Так рано или поздно спросят с тебя самого: отчего, мол, и сам ты никак не борешься с бандитами, и помощи не просишь? И что ты ответишь? Тут уж хочешь или не хочешь, а приходится как-то соответствовать. Маскироваться, иначе говоря. Да и потом: чем, по большому счету, рискует Перемога, если он попросит помощи в борьбе с самим собой? Самого Перемогу никто не знает, а его войско из болот не выкуришь, даже если прислать в Березичи целый батальон. Никакого для Перемоги риска! Зато – железное алиби. Вот, мол, я борюсь с бандитами, даже помощи попросил.

– Ну а то, что вместо батальона прислали нас троих – так при чем здесь участковый или председатель? Не они же нас сюда прислали, – сказал Марко. – Да и потом: с тремя-то, кем бы они ни были, справиться просто. Вот один раз уже попробовали, думаю, попробуют и во второй раз, и в третий…

– Теперь – Степан Жук, – сказал Мартын. – Заведующий магазином. Уж не он ли сообщил бандитам, что село осталось без прикрытия? Могло такое быть? Могло… Село – пустое, магазин – вот он, приходите и грабьте. А я по случаю раннего времени побуду дома, чтобы никто на меня не подумал. Ведь свой человек в магазине – это же для бандитов сущий клад! Есть и пить им надо или не надо? Надо. Так неужели они не обратили внимания на Степана Жука, не провели с ним соответствующую беседу? Да быть того не может!

– Вот, стало быть, такие у нас дела, – подвел итог разговора Марко. – Невеселые дела, что и говорить. Давайте будем решать, что нам делать.

– Со Степаном Жуком разберусь я! – решительно произнес Евген Снигур. – Он мне все скажет!

– Хорошо, – после некоторого молчания согласился Марко. – Разберись.