Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города - Артем Филипенко

В ночь с 18 на 19 августа на позиции прибыл 4-й румынский корпус (8-я и 14-я пехотные дивизии). Авиационную поддержку осуществляла Gruparea Aeriana de Lupta (Боевая авиационная группа), состоявшая из пяти групп бомбардировщиков и четырех групп истребителей, семь эскадрилий наблюдателей и ряд эскадрилий дальней разведки[159].

Как видно из планов румынского командования, в качестве основной задачи ставился прорыв в центре советской обороны вдоль железной дороги, ведущей от Раздельной к Одессе, на позициях 161-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии, оборонявшего участок Бриновка – Новоселовка – станция Карпово. Румынская армия имела очевидное преимущество в живой силе и технике, и ее командование рассчитывало на скорую победу.

18 августа в Западном секторе, на 25-километровом фронте обороны 95-й стрелковой дивизии, героизм советских солдат остановил подготовленное наступление врага. Фактически первой победой наших войск в боях за Одессу стало то, что они выстояли в неравной битве!

В 6.30 утра в бой вступил румынский танковый батальон 1-й моторизованной дивизии. Примерно 40 танков шли впереди, пехота наступала за ними, цепями и колоннами. Противник еще не бросал нигде в наступление одновременно на одном участке столько пехоты и танков. 95-я стрелковая сражалась в этот день только в составе двух полков (без полка Соколова, который закрывал разрыв фронта под Кагарлыком).

Начштаба Приморской вспоминал: «Танки шли впереди, пехота за ними, густыми цепями. А дальше виднелись уже не цепи, а колонны. То ли румынское командование очень уж верило в свой успех, то ли просто не берегло своих солдат, которых у него тут было много. Вслед за танками наступали, как потом выяснилось, полки двух пехотных дивизий – 3-й и 7-й. Наши бойцы были строго предупреждены: огня не открывать до особого сигнала. И красноармейцы, видевшие, как танки и целая лавина вражеской пехоты, беспорядочно стреляющей на ходу, приближаются к нашему переднему краю, проявили исключительную выдержку. Полковник Серебров дал сигнал, когда головные танки подошли к первой траншее на четверть километра. Артиллерия ударила прямой наводкой по танкам, пулеметчики и стрелки – по шеренгам пехоты. В бой вступили истребители танков, сидевшие с зажигательными бутылками и гранатами в ячейках впереди траншей. Эффект массированного огня с короткой дистанции получился большой. Стали останавливаться подбитые танки, другие загорались от метко брошенных бутылок. Пехота, не дойдя до наших окопов, залегла»[160].

Сильным ружейно-пулеметным огнем румынская пехота была прижата к земле, в результате чего румынские танки оказались без прикрытия. Командир 95-й стрелковой дивизии В.Ф. Воробьев и начальник артиллерии Д.И. Пискунов выдвинули в район станции основную часть своих огневых средств – 57-й артиллерийский полк майора A.B. Филипповича и 97-й отдельный противотанковый дивизион капитана В.И. Барковского[161]. На этот участок были переброшены большинство пулеметов, полученных дивизией от ТУРа (поставили по пулемету на каждые 50–100 м), и резерв дивизии – разведбатальон с легкими броневиками и танками Т-37.

Но одна советская рота полка дрогнула, начала отходить, в образовавшуюся брешь просочились танки. Пропустив танки через свои траншеи, бойцы батальона продолжали отбивать атаки пехоты. Командир 3-го батальона 161-го стрелкового полка 22-летний лейтенант Яков Бреус вскочил на коня (командиру стрелкового батальона тогда полагался конь), прискакал под огнем на участок отступивший роты и сам повел ее в контратаку. В атаку пошел резерв 95-й стрелковой дивизии – разведбатальон на бронеавтомобилях. Поддерживать 95-ю было приказано авиационному полку…

Отвага и решительность молодого комбата Я. Бреуса (он принял батальон всего две недели назад в боях за Дубоссары), который сумел предотвратить прорыв вражеских войск, были по достоинству оценены Военным советом Приморской армии. Военный совет поддержал представление лейтенанта Бреуса к званию Героя Советского Союза. Он был удостоен этой награды в феврале 1942 г. вместе с группой других участников одесской обороны.

Лично водил своих бойцов в контратаки и командир батальона 90-го стрелкового полка майор В.А. Вруцкий. Его батальон был единственным из состава полка, который участвовал в бою 18 августа (два других оставались в Южном секторе) и, действуя слева от Сереброва, принял на себя удар значительной части вражеских сил. Батальон отразил все атаки, на его участке оказалось множество подбитых и сожженных неприятельских танков.

Более двадцати румынских танков R-2 прорвались вдоль железнодорожной ветки, через советские траншеи и, обогнув наблюдательный пункт 161-го полка и станцию, двинулись вдоль железной дороги в тыл дивизии. У штаба армии не было подвижного противотанкового резерва. Было решено снять с огневых позиций ближайший к району прорыва дивизион бригады зенитчиков.

В лощине вблизи поселка Виноградарь, между Карповом и Выгодой, румынские танки почему-то остановились. К этому времени полковник Пискунов успел перебросить туда несколько орудий дивизии, которые немедленно открыли огонь по танкам. Танки, маневрируя, подставили борта пушкам противотанкового дивизиона, который подошел к соседней лесопосадке. Три машины сразу же были подбиты. Остальные, не рискуя двигаться без пехоты, пошли через линию фронта обратно.

Командир дивизии выдвинул к месту вражеской атаки основную часть своих огневых средств – 57-й артиллерийский полк майора A.B. Филипповича. В боях особо отличились 97-й отдельный противотанковый дивизион капитана В.И. Барковского и 13-я батарея старшего лейтенанта М.Г. Долгого. Имя командира Василия Барковского стало популярным в Приморской армии: его сорокапятки, способные быстро менять огневые позиции, часто на галопе (орудия имели конную тягу), появлялись там, где был возможен прорыв танков и требовалось поддержать пехоту[162].

Н. Крылов вспоминал: «Во второй половине дня генерал Воробьев соединился с командармом с наблюдательного пункта полковника Сереброва. Командир дивизии доложил, что противник бежал с поля боя, оставив множество убитых и раненых, и что с НП он сам насчитал двадцать пять подбитых и сожженных танков»[163]. Потери румын были значительны – выведено из строя 25 танков (по другим данным, 32 танка), погибли три офицера и до роты солдат[164].

В румынскую историю этот эпизод вошел под названием «катастрофа под Карповом» (по-румынски – dezastrul de la Karpova). В полку 1-й румынской броневой дивизии остался только 21 танк. В результате было решено сформировать новое моторизованное подразделение, а остатки дивизии отправить на реорганизацию и ремонт за Днестр, в резерв 4-й армии. 21 августа 46 поврежденных танков (подбитых и неисправных) были отправлены в Кишинев. Остатки дивизии в составе 1-го румынского армейского корпуса принимали участие в захвате Фрейденталя, а затем из них была сформирована сводная группа (впоследствии переименована в 1-ю штурмовую группу) под командованием подполковника Иона Эфтимиу. Продолжал воевать под Одессой и 2-й броневой полк (состоявший из танков R-35), находившийся в непосредственном подчинении командования 4-й румынской армии.

Преимущество румынской армии в танках было подорвано, что существенно ослабило ее наступательную мощь. Стало понятным, что Одессу с ходу взять не удастся. Более того, прочность советской обороны заставила командование 4-й румынской армии отказаться от лобового удара и перенести основное внимание на фланги, где впоследствии им удалось достичь существенных успехов. Бои на центральном направлении с этого момента носили вспомогательный характер.

Дала о себе знать неподготовленность румынской армии к масштабному использованию танков, отсутствие опыта взаимодействия танков и пехоты. К тому же и командир 1-й румынской броневой дивизии Иоан Сион не имел должного опыта командования, до своего назначения на должность он командовал зенитной частью. С другой стороны, сказалось и умелое руководство советскими частями.

За один день – 18 августа – потери советского 161-го стрелкового полка составили более 150 бойцов, 241-го стрелкового полка – 71 боец, 90-го стрелкового полка – 80 бойцов. В то же время 7-я румынская пехотная дивизия потеряла около трети своего состава, участвовавшего в наступлении. Подтянувшиеся румынские войска, ударив во фланги советских войск, сумели вытеснить их со станции Карпово. Несмотря на то что румынским частям ценой больших потерь удалось захватить Карпово, их дальнейшее продвижение вперед захлебнулось.

К вечеру 7-я румынская пехотная дивизия все же смогла проникнуть в глубь советской обороны на 1–1,5 км, в то время как 11-я и 3-я пехотные дивизии продвинулись на 800–1000 м. Но дальнейшее продвижение румынских войск вперед натолкнулось на ожесточенное сопротивление советских войск.