Другие. Боевые сталкеры - Сергей Зверев

— «Мальборо».

Стольников улыбнулся. Ждан оказался на удивление живуч.

Вскоре группа нагнала банду. Айдаров поднял руку, и разведчики послушно залегли. Саша осторожно приблизился к Айдарову.

— Я их не вижу, но чувствую запах курева. Они метрах в двухстах от нас.

Стольников вернулся к бойцам:

— Придется немного пробежаться, воины.

— Какой сюрприз, — отозвался Лоскутов. — Кто бы мог подумать.

— Заходим на высоту быстро и бесшумно. Потом спускаемся на три часа и закрепляемся на позиции. На все — один час. У бандюков привал.

Разведчики поднялись и по одному стали уходить в темноту…

Через семьдесят четыре минуты Айдаров, рассматривая пейзаж в прицел ночного видения, прокричал сорокой.

А через минуту Стольников и его друзья увидели черные тени, выходящие из леса на покрытую мглой поляну.

…Вдавив приклад «М16» в плечо, Мамаев не отрывал палец от спускового крючка. На выходе ствола винтовки четырехконечной звездой горел сноп огня, и в первую секунду стрельбы было хорошо слышно, как звякают одна о другую вылетающие из винтовки отработанные гильзы.

Но потом звяканье потонуло в залпе сразу из нескольких автоматов. Линия ведения огня растянулась на добрых тридцать метров, и золотые строчки трассеров стали мгновенно прошивать иссиня-черное покрывало ночи. Где-то там, на дороге, стреляли по бандитам Ермолович и Лоскутов.

Ночь разорвалась в клочья. Лязг автоматных и винтовочных затворов тонул в выстрелах, ярко-красные очереди вылетали из ночи, ударялись с гулом в деревья, какие-то лишь касались стволов и со стоном уходили к звездам. Казалось, ничто и никто не может выжить при такой плотности огня в этом лесу…

— Что за дьявол?! — орал Червонец, переворачиваясь на спину и меняя на «ППШ» диск. — Почему я вижу, как в меня стреляет легавый, и не слышу, как стучит его автомат?!

Бесшумный «Вал» он видел впервые в жизни.

То же, наверное, говорили друг другу и другие беглые. Когда опустел диск «ППШ» одного из бандитов, он опустил ствол, с изумлением глядя, как валятся одно на другое стоявшие рядом тонкие деревца. А человек в пятнистой форме, в которого он целился, встает в пяти метрах от этого места и стреляет с колена.

— Что за херь?! — возмутился он, вбивая в автомат новый диск и клацая затвором.

Бой в лесу в исполнении разведвзвода бригады особого назначения внутренних войск они видели впервые в жизни.

Поднять автомат и снова начать стрельбу по пятнистым он не успел. Две пули с разных сторон пронзили его. Первая, прошив плечо, вырвала кусок плоти, вторая раздробила в локте руку. Еще секунду он был в сознании, а когда болевой шок пронзил мозг, он рухнул без памяти в траву.

Червонец видел, как между двумя деревьями появился враг. Человек не видел Червонца, и беглый почувствовал азарт охотника, целящегося в беззащитную антилопу. Палец уже нажимал на спуск, когда брошенный кем-то нож, просвистев во тьме, ударил в «ППШ». Очередь ушла вверх, и Червонец, падая на спину, осыпал себя срезанными над головой сухими ветками.

— Твою мать, кто они?!

Его крик заглушили выстрелы.

Он поднимался на ноги, когда еще один его кореш, шагнув назад, как пьяный, повалился на спину… Еще две пули настигли его уже в фазе падения.

Присев от неожиданности, Червонец выронил автомат и присел.

Что-то не так. Всего, чему бандит не может дать объяснения, он всегда боится. На четвереньках пробежав меж деревьев, стараясь прижиматься к земле как можно ниже, он уже почти скатился в овраг, как вдруг увидел на другой его стороне пятнистого.

— Свои! — закричал Червонец, выставив перед собой руку, и крик его исказили десятки выстрелов. — Свои!..

Пятнистый развернулся и исчез в ночи.

Не веря в спасение, Червонец скатился в овраг и стал частью темноты…

Отстреливаясь из винтовки и отступая, бандит Фикса кричал как ошпаренный:

— Где ты?! Где ты, сволочь?! Ты вел нас сюда, чтобы мы протянули ноги?!

Ждан не мог этого слышать. Он бежал, падая, вскрикивая и снова вставая, в обратном Цой-Педе направлении. Бой разгорался в двухстах метрах за его спиной.

— Я должен уйти, я должен… — шептал, запинаясь на каждом слове, полковник.

Фикса взял в прицел высокого человека в пятнистой форме и нажал на спуск. Кажется, попал. Человек дернулся в сторону, но не упал.

— Не уходи далеко!.. — в исступлении хохотал Фикса. — Я сейчас добавлю!.. — Передернув затвор, он снова вскинул винтовку.

И тут же задохнулся от мокрой, горячей и липкой волны, залепившей ему рот, глаза и уши…

Оставшись в редколесье в одиночестве, бандит Крюк заскакал по траве как заяц. С лица его капало что-то липкое, остывающее с каждым мгновением…

Повинуясь животному инстинкту и совершая ту же ошибку, что совершает русак, он не выходил из света появившейся на небе луны, как не выходит из света фар заяц.

Первый выстрел догнал его, когда он проскакал таким образом не более пяти метров. Пуля угодила в поясницу, прошла сквозь туловище навылет… Задыхаясь от боли, Крюк захрапел как лошадь.

— Не стреляйте, падлы, не стреляйте!.. Я просто бежал, я не сделал ничего!..

Он лгал. Крюк находился в колонии за убийство семьи под Минеральными Водами.

Обезумев, он продолжал выкрикивать бессвязные фразы, не понимая, что облегчает задачу Айдарову.

Вторая пуля угодила ему в ногу.

— Ненавижу, мусора проклятые!.. — разрывая горло, проорал Крюк. Он убежал от места уже на добрых сорок метров, и ему по-прежнему казалось, что кто-то бежит за ним следом и, разъярившись, пинает по тем частям тела, что оказываются ближе.

Третья пуля угодила в затылок. Крюка словно ударили сковородкой по голове. Ноги его и руки сбились с ритма, он упал и медленно стал сползать по краю оврага вниз.

Когда разбитая выстрелом голова Крюка уткнулась сжавшемуся на дне оврага Червонцу в плечо, тот помертвел от ужаса. Но потом, прикинув, что так даже лучше — все видели, как в овраг упал мертвец, — решил не шевелиться.

— Ермолович! — послышался голос Стольникова. — Что с рукой?

— Опять левая! — в сердцах бросил тот. — И бьют, и бьют, суки, в одно место!..

— Дальше жить планируешь?

Саша услышал звук вскрываемого индивидуального пакета.

— Да что со мной станет?

Кусты слева пришли в движение. Из них появились двое в пятнистой форме и, поливая огнем, стали выдавливать остатки бандитов к оврагу. Бойцы Стольникова выбегали на поляну, привычно пружинили ногами, отталкивались в сторону и, перекатившись, стреляли. Те, у кого они в этот момент оказывались в прицеле, лишь беспомощно водили стволами оружия, не решаясь нажать на спуск.

Беглые поняли одну простую истину: свою работу «пятнистые» знали хорошо и с правилами своего поведения были ознакомлены задолго до того, как появились в этом лесу.

Прыгая и страхуя друг друга, они не рассекали ночь лихорадочными, бесконечными очередями, а вели концентрированный, кучный огонь, тратя на каждую из очередей не более двух-трех патронов.

Банда была разобщена, и бандиты, не имевшие навыков ведения ближнего боя в лесной местности, разведены в разные стороны.

Уже мертвый бандит Зимородок падал на землю, и тело его от левого колена до правого плеча вспорола, как вспарывает приготовляемую к ремонту рубаху портниха, автоматная очередь…

Телогрейка на нем протрещала, как разорванный шов, и из выходных отверстий, забрызгивая ледяное лицо бандита Хромого горячим, вылетели сгустки крови и плоти…

— Я ничего не понимаю! — визжал своим фальцетом бандит Флейта. В руках его дергался «ППШ», но зэк стрелял уже не для того, чтобы куда-то попасть, а просто от страха. Человек, нажимающий на спуск, всегда чувствует себя более уверенно. Но уверенности в крике Флейты почему-то не чувствовалось. Слышался лишь ужас. — Почему они живут?! Почему они не умирают?!

— Это не менты!.. — прокричал Хромой. — Это вояки!.. Валим отсюда, валим, братва!..

— Ты гонишь, ты гонишь!.. — заводил сам себя, стараясь высмотреть в ночи подельников, Флейта. — Здесь не может быть вояк!.. Зачем здесь вояки, война давно закончилась!.. — Выхватив из автомата отстрелянный диск, он с истерикой швырнул его в сторону врага и стал искать у себя за ремнем новый. — Нету патронов, нету патронов… Нету!.. — Воровато озираясь, он вдруг принял позу, какую принимает на старте спринтер. — Я за патронами, Хромой, я за патронами, — и стал исчезать в ночи, — я сейчас приду… — сообщил он напоследок, словно речь шла о выходе в туалет из кинозала. — Я сейчас…

Нужно жить. Наконец-то появился шанс уйти из банды. Червонец выскочил из оврага, метнулся в кусты и затаился, пытаясь оценить обстановку.

Навстречу ему бежал, спотыкаясь, Флейта.

Наткнувшись на мягкую, но неподвижную стену, Флейта обвис. Рот его распахнулся от неожиданности, а ладони сжались в кулак так, что костяшки пальцев забелели в темноте. Дважды выдохнув и ни разу не вдохнув, Флейта на третьем, последнем выдохе прошелестел: