Перстень чернокнижника - Евгения Грановская

— Как скажешь, — покорно произнес Паштет. — А пока пойдем познакомимся с твоей Еленой Прекрасной. Хочу удостовериться — так ли она прекрасна, как ты говоришь.

Они двинулись дальше.

— Погоди! — сказала вдруг Женя.

Паштет остановился.

— Что опять?

— Тут, на углу, магазинчик, — краснея, проговорила Женя. — Давай купим чего-нибудь… выпить?

— С чего это вдруг?

— Не знаю. — Женя зябко повела плечами. — Как-то боязно. Купи себе бутылку пива, я отопью глоток. А?

— Как скажешь, — невозмутимо повторил Паштет и, развернувшись, зашагал к магазину.

9

Женя икнула и хихикнула:

— Ой! — Она покачнулась и схватила Паштета за руку. — Черт… Чуть не упала.

Верзила покосился на Женю и усмехнулся.

— Вижу, пиво помогло тебе расслабиться, — заметил он.

— Точно! — кивнула девушка. Она поправила очки и насмешливо посмотрела на Паштета. — Кульков, а почему ты мне помогаешь?

— Я добрый человек, — ответил он. — И держись на ногах, иначе грохнешься в лужу.

— Нет, правда… — не сдавалась Женя, держа его под руку и стараясь заглянуть ему в лицо. — Ты в меня…

— Смотри под ноги, а то упадешь, — снова сказал Паштет.

— И все-таки… почему?

Он усмехнулся:

— Читала когда-нибудь про рыцарей?

— Да, — кивнула Женя. — Конечно!

— Считай, что я — твой рыцарь.

— В свер… кающих доспехах?

— В сверкающих, — подтвердил Паштет.

Женя улыбнулась. Несколько шагов она прошла молча, потом спросила:

— Кульков, а я красивая?

Он покачал головой:

— Нет.

— Тогда почему ты избрал меня дамой своего сердца?

— По глупости. А теперь уже поздно менять.

— Почему?

Паштет хмыкнул и ответил:

— Я к тебе привык.

Женя вздохнула:

— Странные вы, мужчины. Хотя какой ты мужчина! Ты всего-навсего Пашка Кульков. И что я с тобой тут делаю — непонятно.

Женя задумалась о сложных перипетиях жизни, в которых просто невозможно разобраться.

Голос Павла вывел ее из задумчивости.

— Эй, ты в норме?

Женя тряхнула головой и удивленно посмотрела на дверь.

— Мы что, уже пришли?

— А ты не заметила?

— Нет. Я задумалась. А я называла тебе номер квартиры?

— Да.

За дверью послышались шаги.

— Ты что, уже позвонил? — в ужасе прошептала Женя.

— Конечно!

— Но я не успела подгото…

Щелкнул замок, и дверь открылась.

Елена оказалась еще прекраснее, чем представлял себе Паштет. Он ожидал увидеть нечто «модельное», девяносто-шестьдесят-девяносто, с гладким личиком, кукольными глазками и пухлыми губками.

Но Елена была не такая. Девяносто-шестьдесят-девяносто, конечно, присутствовали, но вот лицо… Лицо было умным, серьезным, глаза — проницательными, а вокруг рта пролегли едва заметные горькие морщинки. Красота Елены была красотой зрелой женщины — уверенной в себе, знающей цену жизни, прошедшей огонь, воду и медные трубы.

— Здрасте! — сказала Женя и улыбнулась.

— Господи! — ахнула Елена и строго посмотрела на Паштета. — Вы же оторвете ей руку! Дайте я сама!

Елена подхватила Женю и провела ее в квартиру.

— Вот так, — сказала она, усаживая гостью на диван. — Тебе удобно?

— Да, — пробормотала Женя, все еще глупо улыбаясь.

Елена повернулась к Паштету.

— А вы садитесь в кресло! — распорядилась она.

— Спасибо, — сказал он и плюхнулся в кресло. — У вас курить-то можно?

— Можно, — отозвалась Елена. — Кстати, кто вы такой?

— Он мой рыцарь, а я — дама его сердца, — объяснила Женя. — Ради меня он может сделать все что угодно. Так ведь, Кульков?

— Так, — кивнул Паштет, не отводя глаз от хозяйки квартиры.

Елена улыбнулась:

— Кульков, вы молодчина! — Она наклонилась и шепнула на ухо Жене: — Очень полезный в хозяйстве человек. — Затем выпрямилась и сказала, на этот раз вслух: — Где бы мне найти такого рыцаря? Кульков, а вы влюблены в Женю?

Паштет дунул в папиросу, вставил ее в рот и сказал:

— Нет.

— Тогда почему вы с ней?

Паштет подумал и ответил:

— Не знаю. Тянет.

Елена посмотрела, как громила прикуривает папиросу, и поинтересовалась:

— Кульков, сколько вам лет?

— Двадцать пять.

— А сколько вы весите?

— Девяносто килограммов.

— Вы крепкий парень, Кульков.

— Я знаю, — сказал Паштет.

Елена улыбнулась:

— Ладно, ребята, вы пока осмотритесь, а я поищу какой-нибудь еды. Вы ведь наверняка голодные.

— Я — нет, — сказала Женя.

— А я бы чего-нибудь съел, — честно признался Паштет.

— Сейчас принесу.

Елена ушла на кухню.

Паштет оглядел комнату.

— Шикарная квартирка! — констатировал он. — Даже камин есть. Интересно, он из настоящего мрамора?

— Из настоящего, — раздался у него за спиной голос Елены. — Ребята, у нас проблема. В холодильнике шаром покати. Послушайте, Кульков, что, если вы сбегаете в магазин и чего-нибудь купите? Все расходы я возмещу.

— Запросто, — хмыкнул Паштет. — Только деньги уберите, у меня свои есть.

Елена улыбнулась одними уголками губ.

— Рада видеть перед собой истинного джентльмена, — сказала она. — А теперь запоминайте: колбасу сырокопченую… только обязательно брауншвейгскую, семгу слабосоленую… тут у нас хорошая, икру… только сахалинской фасовки, сыр… какой-нибудь попроще, без плесени… «Даамталлер» или «Маасдам»… ну и упаковку воды «Перье». Да, и хлеб не забудьте. Только купите нарезанного. Ненавижу крошки.

— Как скажете.

Паштет встал с кресла и решительно вышел из комнаты. Не прошло и десяти секунд, как в прихожей хлопнула дверь.

— Резвый малый, — одобрительно проговорила Елена.

— Да уж, — улыбнулась Женя и робко повела плечами.

— Ну-с, — сказала Елена. — А теперь рассказывай, что у тебя стряслось?

И Женя стала рассказывать…

Паштет вернулся через полчаса. Елена встретила его в прихожей и прижала палец к губам:

— Тихо, Кульков. Женя задремала. Пусть девочка немного отдохнет, а мы с вами пойдем на кухню.

Паштет не возражал. На кухне Елена ознакомилась с содержимым пакета, подняла на парня недовольный взгляд и с упреком сказала:

— Я ведь просила брауншвейгскую.

Паштет пожал плечами:

— А какая разница? Хорошую же купил. Дорогую.

Елена поморщилась.

— Бог с вами, Кульков, да эту дрянь даже собаки есть не станут!

«Хотел бы я посмотреть на тех собак», — хмуро подумал Паштет.

Елена некоторое время размышляла, затем вздохнула и смиренно произнесла:

— Ладно, будем есть хлеб, сыр и семгу. Главное, что вы воду купили. А это что такое? — удивилась Елена, разглядывая бутылку пива.

— Это я себе, — поспешно объяснил Паштет.

Елена повертела бутылку в руках, затем повернулась и швырнула ее в мусорное ведро. Паштет вскочил со стула.

— Какого…

— Тихо! — строго сказала ему Елена. — Я не позволю вам пить эту отраву. Хотите пива — сходите и купите себе «Батвайзер». А эту гадость ни один бомж в рот не возьмет.

«Собаки, которые не едят докторскую колбасу, бомжи, которые не пьют пиво, — в каком мире живет эта барышня?!» — изумленно и сердито подумал Паштет.

10

Елена подперла рукой подбородок и грустно смотрела на Кулькова.

— Ешьте, милый, ешьте, — сказала она. — Мужчины должны много есть.

Паштет нахмурился.

— Что вы со мной… как с ребенком? — пробурчал он с набитым ртом.

Елена улыбнулась:

— Вы ведь мужчина. А мужчина, сколько бы лет ему ни стукнуло, всегда остается ребенком. Мальчишкой с поцарапанными коленками и синяком под глазом.

Паштет машинально потрогал пальцем синяк на лице и поморщился.

— Где это вас? — спросила Елена.

— В милиции.

— Совсем обнаглели, — констатировала она. — Хотите, я с ними разберусь?

— Я и сам могу за себя постоять, — пробасил Паштет.

— Не сомневаюсь, — кивнула Елена без тени улыбки. — Скажите, Кульков, вы ведь влюблены в Женю?

Паштет замер с открытым ртом.

— С чего вы взяли?

Елена пожала плечами и невозмутимо проговорила:

— Ладно, не хотите — не признавайтесь. Вы только не обижайте ее. Женя — необычный человек. Мне хватило одного взгляда, чтобы это понять.

— Что же в ней «необычного»? — язвительно поинтересовался Паштет.

— Эта девочка умна и добра. И еще — решительна. Вот увидите, она далеко пойдет.

Паштет вспомнил о Жениной привычке краснеть и робеть и усмехнулся. «Решительна? Ну, конечно».

Паштет хотел сказать что-то, но вдруг взгляд его упал на левое запястье женщины, и он осекся.

— Это у вас… шрам? — тихо спросил Паштет.

— Да.

— А…

— Не стоит о нем расспрашивать, — спокойно сказала Елена. — Послушайте, Кульков, Женя рассказала мне историю про своего пропавшего жениха. Еще она говорила про какое-то кольцо. Это все ее фантазии или было на самом деле?