Разрушая твои границы (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

— Убираюсь в квартире, а что?

— Встретимся сегодня?

— Для чего? Ты мне хочешь что-то рассказать?

— Я хочу тебя увидеть, — перевёл разговор.

— Тогда нет, — делая музыку тише, ответила она.

— Почему? Мне показалось тебе хорошо со мной, — пытался отвлечь её воспоминаниями.

— Да, хорошо, поэтому мы встретимся только, когда ты мне всё расскажешь, — игриво отшутилась она.

— Марина, давай отложим? Я честно, расскажу тебе всё, но позже. — Она молчала что-то обдумывая, я изменил тон и в более весёлой форме продолжил, — если ты не согласишься со мной встретиться, я сам к тебе приду, поверь мне, я это сделаю, — она шумно вздохнула, но продолжала молчать. — Марина, как ты не поймёшь это грустная история, я не очень хочу это вспоминать

— Как ты не поймёшь, что я всё равно об этом думаю, не проще ли открыться, чтобы не было никаких недомолвок и секретов, — она начинала злиться, так как не могла заставить меня.

— Просто не думай об этом.

— Я не могу об этом не думать. Попробуй ты перестать думать обо мне. Получится?

Теперь не было слов у меня и через какое-то время в трубке я услышал короткие гудки. Оттолкнув со злости стол, накинул куртку и вышел на улицу. Хотелось пройтись и подумать.

С одной стороны я не сделал ничего такого, за что меня нельзя было бы простить. Да и лично Марине я вообще ничего не сделал. С другой стороны сама ситуация очень тяжёлая. Воспоминания каждый раз режут душу на лоскуты. А мне лишь остаётся неумело склеивать их.

Весь день прошёл в сомнениях. Я такой уверенный в себе по жизни, боялся сейчас показаться слабым и беспомощным.

Вернувшись домой, открыл бутылку коньяка и практически выпив её, понял, что безумно хочу увидеть Марину. И одновременно понимал, что она не придёт просто так. Если только заинтересовать её. То ли выпитый алкоголь, то ли жизненная потребность в ней сыграли роль, но я взял телефон и написал ей.

*Хорошо, приходи, я тебе расскажу всё, что ты хочешь услышать*.

*Это шутка или ловушка?*, мгновенно ответила она.

*ни то, ни другое*

Коротко ответил я, и следующим сообщением написал свой адрес.

* * *

Услышав дверной звонок, дёрнулся открывать дверь, пошатнувшись, зацепил угол кровати, внутри всё жгло от выпитого алкоголя и накатывающих воспоминаний. Горечь некоторых моментов своей жизни хотелось поскорее растворить спиртным, забыть, а лучше стереть. Жаль такого лекарства ещё нет. Глубоко вдохнул и выдохнул перед тем, как открыть дверь.

Марина оценивающе посмотрела на меня.

— Ты что пьян? — спросила она не заходя, — может мне лучше зайти в другой раз?

— Не надо в другой раз, сейчас.

Она медленно зашла, снимая куртку, опустила глаза, перебирая в руках ворот.

— Лёша… я…

— Я знаю, ты не можешь по-другому, — зло сказал я, забирая куртку и вешая на крючок, — тебе же так важно всё знать. Пускай мне хреново будет, но я должен всё рассказать, вывернуть душу и покаяться, — я развернулся и пошёл в гостиную, услышав тихие шаги за собой.

— Ты меня для этого позвал?

Она села напротив, обхватив одну ладошку другой, крутя кольцо на пальце. А я взял бутылку и налил себе ещё янтарной жидкости.

— Будешь? — поднял на неё глаза, но она отрицательно мотнула головой. — Что ты хочешь знать? Спрашивай.

Она громко сглотнула и, собравшись с мыслями, негромко спросила:

— Ты врач?

— Нет. — Может я смогу отделаться простыми ответами да-нет?

— Как ты с этим связан? — следующий её вопрос и похоже всё-таки не смогу.

Она будто прижигала рану, сразу, не подготавливая меня, не стараясь облегчить мне боль. Дрожь прошла по телу, сделал ещё обжигающий глоток. Да мне было стыдно за себя предыдущего, но мои воспоминания они только мои и останутся со мной, Марина никогда не будет чувствовать мою боль. Для неё это скорее всего даже покажется не так серьёзно, как для меня, ведь это не касается её жизни. Я глубоко выдохнул и начал рассказывать.

Я учился в меде на врача, мне оставалось полтора года до диплома. Я любил то, чем занимался, проходил много практики в больницах, поликлиниках, собирался стать доктором, по словам преподавателей с хорошим потенциалом. Но я был не таким, как ты меня знаешь сейчас. Я был душой компании, шутник, весельчак, клоун одним словом. Всё было просто и легко. Сегодня с одной, завтра с другой. Никаких обязательств. Единственное, что для меня было серьёзно — это учёба. Мне давалось это легко, у меня была какая-то интуиция, предчувствие, не знаю, как это назвать. Я любил собирать данные анализов, обследований, ставить диагнозы на их основе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Так получилось, что я закрутил роман с преподавателем. Молодая красивая девушка. Она вела у нас непрофильный предмет, была с другой кафедры, поэтому мы раньше не встречались.

Я поднял глаза на Марину, она смотрела на меня со слегка приподнятыми бровями.

— Не смотри на меня так.

Мы были молоды, нас тянуло друг к другу. Что в этом такого? Мы же люди, она было немного старше, но этой разницы не было заметно. Ты понимаешь, что мы с ней не просто ходили за ручку и целовались. Это была сумасшедшая страсть, я не думал о какой-то этике между преподавателем и учеником, о последствиях. В какой-то момент по универу поползли слухи. Она стала более замкнутой раздражённой, издалека заговорила о свадьбе. Но какая свадьба? Я хотел получить профессию, отдыхать, никому не принадлежать, удовлетворять только свои желания. Мы виделись всё реже. Она ждала меня после занятий, выглядела жалкой, бледной, начала меня раздражать своей навязчивостью. Хотела каких-то объяснений, разговоров, но мне это было не нужно. Я даже не стал её слушать. От той девушки, которая мне понравилась, не осталось ничего. Я бросил её, закончил всё это. Хоть она мне и нравился, но я не захотел узнать проблемы, понять её, узнать причину её поведения.

Склонился и, уперев руки в колени, запустил пальцы в волосы и с силой сжал их.

Если бы я мог слушать и услышать. Она пропала, не вела занятия. Хоть я её и бросил, но забыть так быстро не мог. Я беспокоился, что с ней что-то случилось. Она же пыталась со мной тогда поговорить, а я дурак… Я пытался дозвониться до неё, но она не отвечала.

Всё перевернулось в один день, когда я услышал случайно на коридоре разговор, будто она беременна.

В горле встал ком, обжигающий всё внутри. Я сделал ещё глоток и продолжил.

Понимаешь, что это значит? Она хотела мне что-то рассказать, но я всё время шутил, издевался, подсмеивался. А она осталась одна. Кем я выглядел в её глазах? Мне до сих пор стыдно, что я не поговорил с ней. Она доверяла мне, наверное, любила, а я предал.

Потёр глаза, прогоняя подступившие слёзы.

Я хотел с ней связаться, узнать, правда ли это. Она продолжала молчать, не брала трубку. Наконец, я узнал её адрес и, набравшись смелости, пошёл к ней. Она открыла сама. Бледная, безжизненная, я бы даже сказал, постарела на несколько лет. Я успел только спросить, правда ли это. Она молчала, но глаза наполнились слезами. В это время появился её отец. И тут внутри меня все рухнуло, я понял, что это начало конца. Её отец… это был ректор нашего университета. Я не знаю, как так получилось, что у них разные фамилии? Но я выслушал о себе столько дерьма. Понимаешь? Они всё решили без меня. Он заставил её сделать аборт. Лишить нас ребёнка. Она была такая грустная, а в глазах — пустота. Девушка потеряла свою красоту, искру, то, за что она мне понравилась. Представляешь, я мог быть отцом?

Слезы сами текли, а я не скрывал их.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Думаю, если бы моя дочь оказалась в такой ситуации, то я бы убил за это. А так я "легко" отделался. На следующей же сессии я получил «неуд» по всем предметам. Без права пересдачи. Меня выгнали. Преподаватели ставили «двойки» и кто-то осуждал меня, кто-то сочувствовал. Но у всех, кто хотел остаться работать, была чёткая установка. Я должен был вылететь из университета. Я надеялся восстановиться в другом универе, но везде мне были закрыты двери. Её отец со своим влиянием постарался. Я бросил попытки куда-то устроиться и пошёл в армию. Когда вернулся, дядя Гена взял к себе.