Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

обморок из-за того, что испугалась за лошадь? – пошутила я, потому что не собиралась умирать от страха, пусть даже король Рихард остановит голыми руками табун диких жеребцов. – Признаюсь, это неожиданно. Я недооценил твою храбрость, милая жена. Я-то решил, что всему виной дракон.

– Конечно, дракон! – она всплеснула руками. – Когда он рядом – у меня все сердце трясётся!

– Ты выдумываешь, – сказала я, поставив бокал на стол и доставая из кошелька золотую монету, чтобы расплатиться с аптекарем за гостеприимство. – Пойду, приведу наших лошадей.

– Не беспокойтесь, ваше высочество, – сказал аптекарь, поворачиваясь ко мне и кланяясь. – Я уже отправил своего ученика, он приведёт вашего коня и лошадь принцессы.

– Благодарю, – я добавила второй золотой, положив монеты на стол, рядом с бокалом.

– Ты напрасно мне не веришь, – сказала Хильдика, поправляя тюрбан и ожерелье. – Когда драконы рядом – их просто чувствуешь. Как опасность.

– Сколько страхов перед вполне безобидными тварями, – сказала я, стараясь выглядеть беззаботно. – Между прочим, король Рихард, действительно, тебя спас. Я бы не успел на помощь.

– Даже когда они спасают – это словно проклятье, – заявила Хильдика трагическим тоном. – Когда же небеса избавят нас от них? Когда уже они уедут, эти драконы?

– После того, как сестра откажет Рихарду – сразу уберутся, – заверила я её, но Хильдика будто не слышала.

– Пока они здесь, мы даже дышать свободно не можем, – говорила она и прикладывала ладони к горящим щекам. – Они, и правда, создания тьмы… Они внушают страх одним лишь присутствием… Мне кажется, я почувствую их и с закрытыми глазами, и даже во сне…

– Хм… – я сцепила руки за спиной и насмешливо посмотрела на подругу. – Что-то когда брат короля нёс тебя, ты даже носиком не дёрнула.

– Что?.. Он нёс меня?.. – Хильдика побледнела и переплела в волнении пальцы.

– Держал на руках и прижимал к сердцу, – сказала я. – Похоже, мне всё-таки придётся вызвать его на поединок.

– Не говорите этого даже в шутку, – залепетала она. – Домой… нам надо быстрее домой…

– В седле удержишься? – спросила я уже серьёзно.

– Д-да, – она встала, но говорила и двигалась, как во сне.

– Тогда идём, – я взяла её под руку и повела к двери.

– Ваши высочества, – аптекарь подбежал к нам, протягивая Хильдике шкатулку из чёрного дерева, – это травяной успокаивающий сбор. Принцессе нужно пить его дважды в день, чтобы успокоить нервенную дрожь. И это хорошо против тревожности. Прошу принять, с моим почтением…

– Спасибо, – прошептала Хильдика, забирая шкатулку, но думая явно о другом.

Я достала ещё один золотой и опустила в протянутую ладонь аптекаря.

– Благословят вас небеса, ваши высочества, – аптекарь забежал вперёд, с поклоном открывая нам дверь, и добавил тише: – Благословение на вас, проклятие на драконов.

Добравшись до замка, я поручила Хильдику служанкам, а сама отправилась к отцу. Он очень рассеянно выслушал мой рассказ об армии вокруг Солерно, опять завёл разговор о том, что принцессе Аранчии необходимо вернуться как можно скорее и выбрать в мужья Рихарда, и совсем не слушал, когда я напоминала о клятве на могиле матери.

Из его покоев я ушла не в лучшем расположении духа, не добавило мне душевного спокойствия и сообщение шпионов, что король Рихард и его брат до сих пор одаривают местных девиц подарками, и король время от времени подзывает к себе то одну девицу, то другую. Как будто ищет кого-то.

– Пусть ищет, – пробормотала я сквозь стиснутые зубы.

Королевский поцелуй горел на моей шее, как клеймо. То и дело я невольно тянула руку, чтобы прикоснуться к нему, и вовремя одёргивала себя.

Надо думать, король драконов не знает, что его метка красуется не на нежной девице, а на наследном принце. Вот бы посмотреть на физиономию дракона, если бы он узнал об этом. Я пыталась относиться к происшедшему со смехом, но получалось плохо.

К тому времени, когда был составлен и подписан указ о проведении королевского турнира, я уже кипела, потому что пришлось отправлять приглашения не только остолопам вроде лорда Крейтера и компании, но и подлецам Ламброзо и его братишке – выпоротому на площади Подридо.

– А правда, что победителю турнира достанется принцесса Аранчия? – спросил юный писарь, когда я поставила печать на последнее приглашение. – И что участвовать можно всем, а не только благородным?

За свой вопрос писарь получил от старшего подзатыльник, а я едва сдержалась, чтобы не добавить.

– Принцесса будет выбирать мужа сама, – сказала я холодно, хотя в душе у меня полыхало ясным огнём. – Турнир – чтобы мужчины могли проявить себя перед ней. Если среди них будет достойный, то, возможно, моя сестра выберет именно его. И участвовать могут все, несмотря на сословие. Могут участвовать, даже не называя имени.

Несмотря на подзатыльник, глаза юнца восторженно сияли.

– Простите его, – сказал старший писарь, кланяясь, – все взволнованы предстоящим праздником…

– Понимаю, – я спрятала печать и отряхнула ладони.

– Это будут смотрины женихов! – прошептал неугомонный юнец и получил ещё один подзатыльник.

– Разошлите приглашения, – приказала я. – И начинайте составлять списки участников, когда начнут поступать заявки.

– Да, ваше высочество, будет сделано, – старший писарь продолжал кланяться, пока я не вышла.

Служанка Хильдики подбежала ко мне, чтобы сказать, что принцесса чувствует себя лучше и вышла прогуляться на террасу.

– Хорошо, найду её там, – я пошла на террасу, потому что сейчас самое время было подпитаться спокойствием, посмотрев на море.

Не пить же травяной сбор «от нервенной дрожи».

Солнце уже почти касалось краем морских волн, когда я вышла на из галереи, вдохнув полной грудью солоноватый воздух, пропитанный запахами прибрежной пены и водорослей. Я успела полюбоваться на огненные блики на воде и даже припомнить какое-то философское стихотворение про бренность бытия и вечность солнца и моря, и тут увидела Хильдерику.

Она стояла, опираясь на балюстраду, и разговаривала о чём-то с герцогом Тюнвилем.

Брат короля драконов улыбался, а Хильдика смотрела на него, как овечка на льва, покорно кивая. Король Рихард был здесь, но стоял немного позади моей подруги и почему-то потирал ладони, как будто предвкушал увлекательную игру.

Но вот Тюнвиль улыбнулся особенно приятно, засмеялся,