Студентка в наказание - Анна Викторовна Батлук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проснулась я от разговора Радагата и Виктора. Мужчины говорили тихо да еще и отошли к окну, но в тишине спальни голоса разносились отлично. Потому я глаза не открывала, не желая демонстрировать, что проснулась, но с интересом прислушивалась.
– Даг, она не может не знать. Ты же сам понимаешь, что провернуть такое незаметно – невозможно.
– Понимаю.
– Мы должны вызвать дознавателя.
– Нет!
– Это преступление, Даг!
Мужчины помолчали и, что-то мне подсказывало, посмотрели в мою сторону. Я старалась дышать ровно, но ресницы все равно предательски дрожали.
– Мы тоже делаем много чего незаконного, Вик, – устало сказал Радагат. – Лилиана, я знаю, что ты уже проснулась.
Я секунду полежала, раздумывая, признаваться или нет, но глаза все-таки открыла. Виктор недовольно взглянул на проректора и подошел ко мне.
– Лилиана, я должен узнать наверняка. Магию ты обрела совсем недавно?
Я села на кровати, сжимая кулаки и пытаясь сдержать злые слова, которые рвались в адрес Радагата. Обещал же, зараза такая, никому не говорить. Словно бы в ответ на мои мысли раздался спокойный голос проректора:
– Я ничего ему не говорил.
– Так ты знал? – поразился Виктор. Вроде бы искренне…
Я подняла глаза на декана целителей.
– А вам откуда это известно?
– Вообще-то, предположил. Были некоторые подозрения из-за магических потоков твоего энергетического поля – они совсем не проторены и будто бы намечены, но так как встречаться с такими, как ты, приходится редко, то и наверняка я знать не мог.
– Такими, как я? – я встрепенулась. – Значит, мой случай не единственный? И много людей, которые магию обрели уже взрослыми? О, я хочу с ними встретиться! Почему это происходит?
– Э-э-э-э-э… – Виктор и Радагат переглянулись.
– Я же говорил, – проректор улыбнулся, а я чуть не задохнулась от нахлынувших чувств. Тут же отвернулась, ругая себе за это.
– Лилиана, – Заррис присел напротив меня, – если честно, помимо тебя, я знаком только с одним человеком, который обрел магию, будучи уже совершеннолетним. И дело в том, что сила у него появилась не естественным способом.
Я нахмурилась, пытаясь собрать мысли в кучу. Целитель на мои мысленные потуги внимания не обратил и рассказ свой продолжил:
– Может быть, ты слышала про академика Кряхса? Не про твоего друга Таматина, который, пока лежал в лечебнице, всем головы забил своей гениальностью, а про его отца. Он разработал исключительную методику приобретения магии. Методика была тем исключительная, что исключала выживание людей, на которых ее применили.
Я испуганно ахнула. Помнила, что проблемы у подопытных были, но о смерти вроде бы никто не говорил.
– Люди, участвовавшие в эксперименте, зачастую умирали почти сразу – организм не мог перестроиться и отказывался работать. А те, кто выживали, проблемы ощущали не сразу – сначала появлялась слабость, блуждающие боли, затем болезни, которые целители не связывали с участием больных в опытах. Когда спохватились, было уже поздно. Все дело в том, что чужеродная для организма магия слишком уж большое воздействие на этот самый организм оказывает. Методика является запрещенной уже более десяти лет, и единственный человек, который может рассказать, в чем же она на самом деле состояла, – глубокий инвалид.
– А зачем Вы мне это рассказываете?
– Течение твоих «странных» болячек усугубляется. Усугубляется, хотя я делал все возможное и даже видел улучшение. Как ты думаешь, с чем это может быть связано?
Я пожала плечами. Понимаю, что обретение мною силы со стороны кажется странным, но ни в каких экспериментах я не участвовала. Так и сказала Виктору, а еще задала вопрос:
– Если все это так опасно, то почему мало кто знает об этом эксперименте и его результатах? Только вы. До того, как познакомилась с пречудесной мамочкой Кряхса, я и не слышала никогда о том, что обретение магии, в принципе, возможно.
– Единственный выживший после ужасного эксперимента – Алазар Виррас, – Радагат сложил руки на груди, а на лице не читалось ни единой эмоции, – мой старший брат.
Виктор усмехнулся.
– И мой лучший друг. Так уж вышло, что в одной семье старший брат совсем не обладал магией, а младший был одарен даже чрезмерно. Алазар не мог с этим смириться, что уж тут говорить – завидовал Радагату, и потому ввязался в опыты сумасшедшего академика. Хотя на тот момент он таковым не казался…
Меня, как огнем, пронзила догадка. Я с подозрением взглянула сначала на проректора, затем на Зарриса.
– А Алазар не выжил ли благодаря вам? Благодаря тому, что его лучший друг – талантливый целитель, а брат владеет всеми видами магии?
Мужчины опять переглянулись, и Радагат шагнул от окна к кровати. И почему-то мне его приближение не понравилось – сразу вспомнила о том, что мне, вообще-то, грозит наказание.
– Ты права, Лилиана. Мы нашли способ оставить моего брата в живых и теперь оставим в живых тебя.
– Что? – ахнула я. – Но я не участвовала ни в каких экспериментах!
– Не знаю, как так произошло, что ты не помнишь ритуалов, но у тебя такие же симптомы, как и у Алазара. – Виктор поднялся с кровати. – Мы не можем рисковать – каждое применение тобой магии уничтожает тебя изнутри. Потому Радагат и запрещал твое участие в соревнованиях – все не просто так.
– И что дальше?
– Мы запечатаем твою магию, – в темных глазах Радагата таилась нешуточная боль и даже, по-моему, промелькнул страх. – Если ты прекратишь умирать, то мы правы, и нужно выяснять, кто и как провернул это с тобой. Если же нет…
Я в немом изумлении уставилась на проректора. Даже дышать перестала, словно забыв, как это делается, и лишь через несколько минут севшим голосом смогла сказать:
– Это же невозможно.
– Так же, как и обретение магии? – проректор криво усмехнулся.
– Нет, я не о том. – Я прикусила губу. – У нас следующая игра через несколько дней, я не могу всех подвести.
– Ты вообще слышала, о чем мы тебе говорили? – Радагат нахмурился, даже не скрывая своих эмоций, а возможно, просто не было на это сил – все ж таки он только из лечебницы. – Тебе просто-напросто нельзя пользоваться магией!
Я встала с кровати и боком направилась к выходу.
– Это же не точно.
Заррис тяжело вздохнул и закатил глаза.