Ведомые светом - Валентина Герман

— Диадра?..

Иллиандра потерянно качнула головой.

— Он… соблазнил ее.

— Ох.

Его тихий удивленный вздох заставил слезы навернуться на глаза Иллиандры. Она потерянно обернулась.

— Как она могла, Плоидис?.. Она ведь знала обо всем, и я так верила ей… Как же она могла так предать меня?..

— Она… влюблена в него? — осторожно спросил Плоидис, и Иллиандра качнула головой.

— Она утверждает, что нет.

— Но тогда зачем же…

— Я не знаю.

Король лишь повел бровями в удивлении.

— Я ненавижу его, — тихо сказала Иллиандра, вновь прижимаясь к груди Плоидиса. Он обнял ее, успокаивающе поглаживая по спине.

— Мы найдем способ одолеть его, Илли. Я обещаю тебе.

Иллиандра не ответила, сжимаясь в его теплых объятиях. Она не хуже Плоидиса знала, насколько призрачны были их надежды. Терлизан был, вероятно, самым могущественным магом в их мире; не только они вдвоем, но, возможно, и целая армия чародеев была бы бессильна против него.

— Знаешь, Плоидис, — прошептала она, все еще прижимаясь к его груди, — если только окажется, что существует способ убить его, если вдруг отыщется какое-нибудь волшебное средство, я не стану колебаться, как тогда, с Карресом, — она подняла голову и решительно взглянула в любимые глаза. — Тогда я не смогла вонзить кинжал в живое существо… Но сейчас — смогу. Я знаю это. И если только мне представится возможность, я покончу с этим мерзавцем, не задумываясь.

На следующее утро Диадра проснулась, когда время уже близилось к полудню. Как и в первый раз, Терлизан оставил ее одну, бесследно исчезнув где-то посреди ночи; однако если тогда он молча поднялся с постели и растворился в магическом вихре спустя лишь несколько минут после того как они пресытились ласками, то этой ночью Диадра, одиноко отвернувшаяся и притворившаяся спящей, спустя несколько мгновений внезапно почувствовала, как его теплая, тяжелая рука легла на ее талию. Он притянул ее спиной к своей груди, мягко заставляя ее повторить изгибы его тела, и его тепло окутало ее, неожиданно одаривая столь непривычным и таким умиротворяющим чувством защищенности и покоя. И это было немыслимо. Он хотел получить жизнь Илли, он был циничен, жесток и равнодушен — но отчего-то она все же чувствовала себя защищенной рядом с ним.

…Она не помнила, как уснула в его теплых руках; однако помнила, как проснулась посреди ночи и обнаружила себя лежавшей возле его обнаженного мускулистого плеча. Его дыхание было ровным во сне, и все его красивое лицо неожиданно казалось таким беззащитным и невинным. Диадра затаила дыхание, рассматривая его неуловимо изменившиеся, нежные черты, и не удержалась оттого, чтобы мягко коснуться пальцами его кожи.

В следующий миг он уже был поверх нее, тяжело прижимая ее к подушкам, и пальцы его свободной руки угрожающе искрились ледяным светом. В глазах его, отражавших холодное голубое сияние, напряженная угроза спустя несколько мгновений сменилась искренним удивлением, словно ему потребовалось время, чтобы вспомнить, почему она оказалась здесь. Наконец смертоносное свечение на его пальцах медленно погасло.

— Диадра, — произнес он, все еще удивленно, и она не смогла сдержать усмешки.

— Похоже, ты в самом деле не привык просыпаться с женщинами, которых соблазняешь, не так ли, Терлизан?

Он отпустил ее, освобождая от сковывающего давления своего тела.

— Совершенно верно.

Он сел на краю постели и собирался подняться, однако она остановила его, коснувшись его руки, и когда он непонимающе обернулся, мягко улыбнулась уголками губ.

— Останься.

— О нет, Диадра, — он усмехнулся, дотягиваясь до своей рубашки и надевая ее. И после паузы тихо добавил: — Я не привык засыпать в местах, лишенных защиты.

— Лишенных защиты? — переспросила она удивленно, подаваясь к нему. Пальцы ее скользнули под тонкую ткань и коснулись крепкого мускулистого торса. — Помилуй, Терлизан. Ты самый могущественный маг в этом мире. Кого тебе бояться?

Он изогнул губы, снисходительно взглядывая на нее. Потом его взор изменился, отражая какую-то неясную настороженность и внимание. И, отворачиваясь, он тихо произнес:

— Поверь, Диадра, меня тоже можно убить.

Она пожала плечами.

— Я знаю. Но как ты думаешь, ты вообще заметишь, если кто-то убьет тебя во сне? Ты ведь вернешься быстрее, чем успеешь проснуться.

Он рассмеялся.

— Я имею в виду, убить по-настоящему, девочка, — сказал он и, уловив ее удивленный и внимательный взгляд, пояснил: — Ты ведь знаешь, что нас можно убить навсегда. Рассеять по ауре. И здесь я не исключение из правил.

— И что же, это под силу кому-то из живущих?.. — удивленно смотрела на него Диадра.

— Любому, если он будет держать в руках надлежащее оружие.

— Ох.

Терлизан изогнул губы.

— Ты не знала, верно? Что ж, едва ли об этом написано в ваших человеческих книгах. Такого оружия немного в нашем мире, оно было зачаровано самыми сильными из древних… хотя мне сложно сказать, какую цель они при этом преследовали. Дать людям возможность убивать нас?.. На мой взгляд, это безумие…

— Что ж, учитывая представления марсонтов о собственном превосходстве, думаю, все подобное оружие уже давно хранится в местах, недоступных никому из смертных.

Терлизан усмехнулся.

— За исключением того, которое было утеряно. Океанский Страдалец, например.

Диадра задохнулась.

— Океанский Страдалец?..

— Слышала о таком? — Терлизан пронзительно взглянул на нее, замечая ее ошеломление.

— О… да. Я… мы изучаем его в Школе Чародейства в некоторых исторических курсах. Хотя, разумеется, не в том свете, о котором ты рассказал сейчас.

— Что ж, — равнодушно усмехнулся он, наконец все же поднимаясь с постели. — Теперь ты, вероятно, сможешь подарить своей науке невероятное открытие…

…Щурясь от лившегося в окно солнечного света, Диадра поднялась с подушек и бессознательно коснулась пальцами переливавшихся на груди сапфировых капель.

Океанский Страдалец… кинжал Берзадилара, тот самый, который несколько столетий считался утерянным, а в действительности покоился в саркофаге в Храме Нераздельности. Тот самый, которым она разбила Печать Солнца, освободив двух сильнейших магов из их векового заточения. Тот самый, который она затем отдала Илкаду, полагая, что это заслуженная им память о его отце.

Резко поднявшись, Диадра распахнула дверцы шкафа, вытягивая наугад первое попавшееся свежее платье. Спустя полчаса, позволив горничной привести себя в порядок, она спустилась в гостиную и, тревожно оглядывая светлую комнату, наконец послала зов знакомому оллу.