Мой идеальный смерч - Анна Джейн

— Это были вынужденные меры, Чип, — возмутился он. — Слушай, а ты на перегонки бегаешь?

— Чего? — сверх меры удилась я.

— А я люблю так бегать! Ты меня не догонишь! — и в эту минуту Смерч сорвался с места и побежал к Торговому Центру, который виднелся из-за угла.

— Вот урод! — кинулась я за ним. С Денисом не знаешь, чего ожидать в следующую минуту, блин! "В натуре воистину ненормальный", — как говорит дедушка.

Естественно, он бегал лучше меня, хотя, надо признать я тоже неслась не отставала. Давно я просто так не бегала по улицам!

Остановились мы около его мотоцикла, который никто не угонял, не воровал шлемы и вообще не трогал.

— Залезай, Мария, — кинул мне Дэн черный шлем. — И говори адрес, довезу.

Я, не будь дурой, от еще одной поездки на мотоцикле не оказалась, и быстро назвав адрес, удостоверилась, что Смерч знает, куда ехать залезла на заднее сидение. Конечно, жаль было, что мы проворонили Никиту и чертову Князиху, но вернуться в прошлое и все исправить мы все равно не могли, хотя, если у Сморчка есть друзья — практикующие маги, то мы могли бы попробовать это сделать…

Жаль, до моего дома мы приехали невероятно быстро — наслаждение ветром и шумом колес кончилось — я толком не успела его распробовать: в темноте оказалось ехать куда круче, чем при солнечном свете. Мы ехали бы гораздо дольше, если бы попали хоть в одну самую захудалую пробочку — но нет, сегодня дороги были пусты, как будто бы хозяева личных авто распродали свои машинки, решив разъезжать по городу на общественном транспорте.

Когда мы оказались около моей родной блочной девятиэтажки, я со вздохом сожаления, одновременно веря и не веря, что этот сумасшедший денек закончился, слезла с полюбившегося "Выфера", отдала шлеми, еще раз тяжко вздохнув, сказала:

— Ну, пока.

— Не пока, а до встречи, — отвечал парень. Лицо его было умиротворенным.

— Ну, до встречи.

— До скорой, — уточнил он.

— Ага, — свидимся мы, вероятно, через два дня, понедельник.

— Я тебе напишу, заряди телефон. Хорошо? — участливый тон заставил меня улыбнуться.

— Заряжу, — заверила его я. — А ты своей умной головой придумывай новые планы. Чтобы Никитовка и ведьма расстались.

— Придумаю. До скорого! — и, улыбнувшись мне напоследок, этот человек-чума завел мотоцикл, развернулся и уехал, скажем так, в темноту.

А я направилась домой, вытащив по дороге птичку-оригами и разгладив помятые крылья пальцем. Ни и чудак ты, Дэн. Прикольный.

Так у орла появилась подружка, а, может и друг, которого звали павлин.

Едва поднявшись на родной пятый этаж, я отперла дверь, как едва не столкнулась со старшим братом. О нем я пару раз упомянула, и сейчас расскажу еще. Братца зовут Федор, и он старше меня на шесть лет. Его любимое занятие — бокс и шпынянье меня, несчастной. В детстве в таинственный процесс под названием "шпынянье" входило физическое и моральное запугивание сестры. К первому относились легкие затрещины и закрывания в ванной комнате (как мера борьбы со мной, когда я особенно мешалась Федьке и его друзьям), ко второму — рассказывание страшных историй, в которых фигурировали зомби желающие откушать человеченки, кладбищенские приведения и обезумевшие мутанты.

Сейчас же братец якобы вырос и просто мною командовал, изобретая для меня идиотские клички, и заставлял готовить и бегать по магазинам, если рядом не оказывалось мамы, а желудок братика был пуст и голоден.

— Где ты была? — поинтересовался Федор. Он возвышался надо мной, присевшей на корточки, чтобы развязать шнурки, всеми своим ста восьмьюдесятью шестью сантиметрами. Здоровый он, накачанный — самый настоящий бугай, короче.

— На улице я была, — никак не могла развязать особенно тугой узел на правой ноге. — Чего-то тебя раньше не интересовали подобные вопросы.

— Ну и что, — не смутился он. — Зато сейчас интересуют. А кто это тебя подвез на байке?

— А ты откуда знаешь? — снизу вверх поглядела я на брата. — Твои медитации тебе помогли и у тебя открылся третий глаз?

Время от времени, увлекшись какими-нибудь восточными единоборствами, Федька начинал духовно самосовершенствоваться. Потом, правда, все это дело бросал и утверждал, что бокс и самбо — лучшее, что дано западному человеку. Через какое-то время он забывал эти слова и вновь увлекался каким-нибудь боевым тайцзицюанем. Потом опять разочаровывался, и так далее.

— Ага, я медиумом стал. Мой личный дух-хранитель сообщил мне эту инфу, — ухмыльнулся Федя, прислонившись к стене. — Ну, так кто это?

— Это мой друг, — медленно и гордо ответила я, зная братцеву слабость к мотоциклам.

— Друг, значит? — его глаза, такие же светло-карие, как и у всех членов нашей семьи, кроме папы (у него ярко-зеленые, мне на зависть — я о таких только мечтать могу!) буравили меня очень подозрительно, а вот рот растянулся в улыбке. Говорят, мы с Федькой очень похожи на лицо, и особенно эта похожесть сильно проявлялась в детстве. А еще и у него, и у меня была одна маленькая особенность — нашим общим зеркалом души были не глаза, а губы и мимика, связанная с ними.

— Ну, так откуда узнал-то?

— На балконе стоял, увидел, — невозмутимо отвечал Федька.

Все окна нашей квартиры, кроме родительской спальни выходили во двор.

— Маша, у тебя молодой человек появился? — в коридоре прямиком из кухни появилась мама в любимом фартуке, расшитом яркими желтыми подсолнухами. Она, наверное, недавно пришла с работы и готовила — из кухни вкусно пахло жареными котлетами.

— Фу, сплетница, — презрительно сказала я брату. — Мам, это не молодой человек, это просто с университета парень меня до дома довез.

— На мотоцикле? На мотоцикле ездить очень опасно, — тут же услышала я. — Мария, в следующий раз ты не должна соглашаться. Ты же знаешь, я против этого вида транспорта. — Далее последовала целая лекция о вреде байков, а также точные статистические данные о тех, кто пострадал во время езды на мотиках.

Федька, маменькин сыночек, ей поддакивал с умным видом и изредка, когда я показывала ему кулак, совершенно по-детски корчил рожи, зажимая нос пальцами.

— Значит, просто приятель? — еще раз уточнила мама, переворачивая шкворчащие котлеты. Одновременно с ними запыхтел закипающий чайник на плите (недавно Федька каким-то особенным образом сломал электрический — причем сломал буквально, на две части, а новый никто не удосужился купить). Тут же зажурчала вода из крана и тихонько, тоненько загремели, ударяясь друг о друга, ложки. Федор, молчаливо сидевший за столом в ожидании ужина, разворачивал шоколадную конфету, и теперь слышался еще и звук шуршания обертки. Ко всему прочему в кухню прибежал котэ Ириска и лямзил свой сухой и крайней любимый корм, расщелкивая тот зубами. Эти простые звуки домашней кухни всегда мне очень нравились: от них становилось тепло и уютно. Особенно тогда, когда за окном шел дождь или падал снег.