Избранница - Стефани Лоуренс

Тетушка Милдред не одобрила бы это, но Леонора почему-то была уверена — этот мужчина не причинит зла. Его поцелуи были восхитительны, так почему бы не наслаждаться ими в ожидании дальнейшего. Относительно этого «дальнейшего» она не была так уверена. Что-то должно последовать, но что? Не узнаешь, пока не попробуешь — старая мудрость. Придется попробовать, чтобы узнать, каково это, когда тебя соблазняют. В том, что Трентем поставил себе цель соблазнить ее, она не сомневалась. Иначе к чему все это? Кроме того, он поинтересовался ее возрастом и не преминул заметить, что она вполне взрослая. С точки зрения света она потеряла последний шанс выйти замуж после того, как ей исполнилось двадцать пять, — слишком стара. Теперь ей двадцать шесть, и Леонора принадлежит исключительно себе самой. Никого не затронут ее поступки, и она вольна распоряжаться своей жизнью как угодно.

Кроме того, совершенно необязательно идти на поводу у этого мужчины. Она сама примет решение, когда настанет день. Но сегодня ничего значительного произойти не могло. Не в открытой беседке с видом на дом.

Свободная от необходимости размышлять и принимать решения, Леонора прикрыла глаза и страстно отдалась сладкой дуэли, которую вели их уста.

Его поцелуи будили странные ощущения, которые хотелось пережить вновь и вновь. Вот и теперь — напряжение возникло где-то в глубине ее тела, оно росло, и одновременно кровь разносила по телу жар. Девушка обвила руками шею Тристана. Ее тонкие пальцы ласкали его темные волосы, и она мельком удивилась, какие они мягкие и густые.

Тристан прижал ее к себе, превращая объятие в столкновение тел, так что груди Леоноры упирались в его жилет, он чувствовал ее бедра, а подол голубого платья шелестел по его ботинкам. Губы их, казалось, слились в единое целое, это был новый поцелуй, гораздо более интимный, чем вес предыдущие. Леонора знала, что должна быть шокирована происходящим, но эта мысль существовала отдельно от реальных чувств. А чувства — усиливающийся жар внутри и напряжение — еще больше разжигали голод. Инстинкт подсказывал, что чувство не принадлежало отдельно кому-то из них — это было нечто общее, обоюдное, что росло от встречи к встрече, от прикосновения к прикосновению и создавало меж ними некую связь, взаимное притяжение.

Тристан тоже заметил растущую привязанность, но сейчас он думал не о себе — его желания подождут. Он перестал притворяться перед собой и признал, что его цель — соблазнить эту женщину. Но ее нельзя заставить и очень не хочется напугать. Поэтому он будет терпелив и станет лелеять, искорки страсти, питая их ласками, пока костер не разгорится достаточно. Тристан чуть отстранился, размыкая объятия, но продолжал держать ее за талию одной рукой. Пальцы другой скользнули по ее лицу: гладкость щеки, твердая линия челюсти, нежность шеи. И целовать, ласкать ее губы, чтобы она разрывалась меж ласками его языка и прикосновением пальцев к ее коже, чтобы разжечь голод… Очень осторожно, едва касаясь, пальцы скользнули ниже, по высокой груди. О, хотелось бы трогать ее не так, но он подождет. Стратегия и тактика — великая вещь, и если уж играть — то наверняка.

Вот ее пальцы сжались, запутались в его волосах, и тогда он позволил своей ладони наполниться и удивился собственной нежности. Тело девушки напряглось, и ладонь его ощутила, как твердеет сосок.

Это было мучительно, но Тристан заставил свои мышцы повиноваться и прервать поцелуй, потом столь же медленно разомкнул объятия. Но не убрал ладонь с ее груди. Палец осторожно скользил по туго натянутой ткани, лаская напрягшийся сосок. Он смотрел на ее полуоткрытые припухшие губы. Вот дрогнули ресницы, и девушка открыла глаза. Он встретил ее затуманенный взгляд. И посмотрел на свою ладонь, ласкающую ее. Леонора механически последовала взглядом за ним и вдруг вздохнула и замерла. Тристан считал секунды, ожидая, пока она вновь сможет дышать. Она молчала: широко распахнутые глаза, тело как струна, — но не сделала и шага назад. Тогда он осторожно скользнул ладонью к ее предплечью и вниз. Поднес запястье к губам и лишь тогда встретился с Леонорой взглядом. Щеки ее окрасились легким румянцем, но девушка молча смотрела на него.

— Идемте, нам пора возвращаться в город, — мягко сказал Трентем.

Леонора была счастлива, что дорога до дома должна была занять не меньше часа. А может, и больше — к вечеру народу на улицах прибавилось и коляска двигалась не слишком быстро. Это время было необходимо ей, чтобы прийти в себя, попытаться восстановить хоть часть своей всегдашней уверенности и уравновешенности.

Время от времени она посматривала на лорда, но он, казалось, был всецело поглощен лошадьми — править в такой час было нелегко. Правда, пару раз он тоже бросал на нее взгляды, полные веселого любопытства, но: молчал. Леонора вздохнула: на запятках экипажа сидел грум, что делало совершенно невозможным разговор на личные темы. С другой стороны, она и не желала сейчас говорить об этом. Сначала надо подумать, разобраться в своих ощущениях и желательно выработать какой-то план или хотя бы линию поведения в дальнейшем.

В том, что она пойдет дальше, Леонора ни секунды не сомневалась. Пробудившаяся чувственность сделала более понятным то, что прежде казалось необъяснимым: что заставляет женщин — даже самых изысканных, просвещенных и рафинированных леди — подчиняться желаниям мужчин. Правда, Трентем никаких желаний не высказал. Пока.

Ах если бы она могла хоть предположить, каковы будут эти желания и когда они будут озвучены — она могла бы подготовиться и дать достойный ответ. А раз все составляющие этого уравнения неизвестны, то ей оставалось лишь ждать и гадать.

Этим Леонора и занималась, когда почувствовала, что экипаж замедлил ход. Она с недоумением оглянулась вокруг и обнаружила перед собой ворота дома номер двенадцать.

Трентем бросил поводья груму и выпрыгнул из экипажа. Взял ее за талию, легко поднял и поставил рядом с собой.

На секунду они так и замерли, глядя друг на друга. Губы его дрогнули… и тут совсем близко зазвучали торопливые шаги.

Обернувшись, молодые люди увидели, что к ним торопится Гасторп, мажордом дома номер двенадцать.

Он поклонился девушке:

— Мисс Карлинг.

Она улыбнулась и кивнула. Мажордом обратился к Трентему:

— Простите, что осмеливаюсь прерывать вас, милорд, но я хотел быть уверенным, что вы зайдете домой. Поставщик привез мебель для второго этажа. Я был бы счастлив, если бы вы нашли время взглянуть на нее и сказать, все ли вас устраивает.

Хорошо, я подойду через несколько минут…

— А знаете, — Леонора быстро взялась за рукав своего спутника и улыбнулась как можно приветливее, — мне бы очень хотелось взглянуть, как изменился дом мистера Мориссея. А что касается мебели — возможно, я смогу быть вам полезной! Женский взгляд в таких делах, знаете ли, всегда внимательнее мужского.