Таро Бафомета - Андрей Николаев

-- Хороший мужик, - кивнул Корсаков.

-- Ну вот. Поговоришь с ним: так, мол, и так. Если он тебе алиби обеспечит - иди, сдавайся. Ну, а если почувствуешь, что он крутить начинает - сразу возвращайся. Перекантуешься у меня, а потом что-нибудь придумаем.

-- Спасибо, Паша.

-- А-а, ерунда, - отмахнулся Воскобойников, - сейчас Марина вернется, позавтракаем, проводим тебя на станцию... эх, не успел ты ее окрутить!

-- Я ее не буду окручивать, Паша, - покачал головой Корсаков, - даже и не попытаюсь. Вот ты мне совет дал, позволь и я тебе кое-что скажу: если ты упустишь эту женщину - ты самый большой кретин, какого я знаю. Она же в тебя влюбилась, дурачок.

Воскобойников оторопело похлопал глазами.

-- Не может быть, - неуверенно возразил он, - просто засиделась в девках, вот и вешается на шею, кому ни попадя.

-- Паша, когда я насчет баб ошибался? - спросил Корсаков.

-- Ну-у... - задумался Воскобойников, - а может ты в последнее время нюх потерял?

-- Нюх, как у собаки, а глаз - как у орла, - процитировал Корсаков. Что тебя беспокоит? Тебе даже делать ничего не придется, ты только покажи, что она тебе не безразлична. Марина - женщина деловая, она сама все сделает: и в любви объяснится и руку и сердце предложит. От тебя же, слона малохольного, такого не дождешься, - Корсаков ткнул приятеля в объемистый живот, - на свадьбу только не забудьте позвать.

У Марины была старая "Нива" - она стояла за бытовкой и Корсаков ее вчера не заметил. Его подвезли до платформы электрички. Марина, как видно, что-то почувствовала: весь путь до станции она сосредоточенно глядела на дорогу, была молчалива и серьезна. Воскобойников наоборот сыпал шутками, рассказывал забавные случаи из студенческой жизни, но получалось у него натужно, будто за шутками он хотел спрятать беспокойство.

На платформе электрички Корсаков отвел Марину в сторону. Воскобойников за ее спиной умоляюще сложил руки, потом погрозил кулаком, но Игорь только усмехнулся.

-- Марина, скажите, вы любите Пашку? - спросил он, внимательно глядя ей в глаза.

Она не опустила взгляд, но жаркий румянец покрыл ее щеки.

-- Да, я люблю его, - сказала она с вызовом, - и что дальше?

-- Ну, слава Богу, - сказал Корсаков, - тогда вот что я вам скажу: этот толстокожий, - он указал на маявшегося в нескольких шагах от них Воскобойникова, - кроме, как чинить всякое старье, в смысле реставрировать то, от чего другие бы с негодованием отказались, ничего больше не может. Я уверен, что ваши чувства взаимны, но если вы ждете, что он объяснится вам в любви, то вы глубоко ошибаетесь. Поэтому: берите быка, в смысле - Пашку, за рога и ведите его в стойло, в смысле - в загс. Я уверен, упираться он не будет.

Марина оглянулась на Павла. Тот сделал вид, что сильно заинтересовался маневровым тепловозом на соседних путях.

-- Вы знаете, Игорь, я уже догадалась, что он, что называется, тюфяк. Особенно при общении с женщинами. Я не хотела навязываться - а вдруг я ему безразлична.

-- Вовсе нет. Поверьте, он только и ждет первого натиска, чтобы сдаться на милость победителя. Если вы найдете в себе силы - действуйте.

Подошла электричка. Воскобойников стиснул Корсакова так, что у того затрещали ребра, напомнив про охранников Александра Александровича.

-- Продал друга? - шепнул Павел.

-- Не продал, а сдал в вечное пользование, - сдавленно промычал Корсаков, - пусти, убивец, а то на помощь позову.

Марина подала ему руку, твердо пожала, потом подалась вперед и чмокнула Корсакова в щеку.

-- Спасибо вам.

-- Не за что, - пожал плечами Игорь, - желаю удачи.

-- Да, Игорек, если что - сразу возвращайся. Договорились? - Павел хлопнул его по плечу.

-- Договорились, - успокоил друга Корсаков.

Уже из электрички, через стеклянные двери, он увидел, как Марина повернулась к Воскобойникову и требовательно о чем-то спросила. Павел, слегка отступив под ее напором, развел руками и, судя по его несчастному виду, промямлил что-то невразумительное. Корсаков усмехнулся. Так и надо с Пашей. Хватит, погулял. Пусть хоть у него будет все в порядке.

В Москве шел мелкий дождь. Шлепая по лужам, Корсаков спустился в метро, купил телефонную карту и позвонил в пятое отделение милиции. Участкового на месте не оказалось. Голос дежурного показался Корсакову знакомым, но представляться он не стал и только спросил когда Сергей Степанович появиться в отделении.

-- Месяца через три, - сказал дежурный, - в командировку посылают Сергея Степановича. А кто его спрашивает?

Корсаков повесил трубку и попытался вспомнить номер домашнего телефона Федорова. С третьей попытки он попал, куда хотел - Федоров сам подошел к телефону.

-- Здравствуйте, Сергей Степанович, - сказал Корсаков.

-- Здравия желаю, - буркнул участковый. Похоже, он был не в духе, - кто говорит?

-- Э-э... помните, я как-то задал вопрос: к чему кандалы снятся?

В трубке долго молчали. Наконец Федоров откашлялся.

-- Помню. Я еще ответил: к ним, кандалам, значит, и снятся.

-- Надо бы поговорить, Сергей Степанович. Вы моя последняя надежда.

-- Поговорить не помешало бы, - согласился Федоров, - только запарка у нас на участке. Пожар, да еще и убийство в придачу. Начальство озверело, понимаешь ли. Всех на ноги подняли - убийцу ищем.

Что-то не так, подумал Корсаков. Он завтра уезжает, значит его к расследованию не привлекают. Ага, он дает мне понять, чтобы я к Арбату и близко не подходил, но неужели дошло до того, что его телефон могут прослушивать?

-- Сергей Степанович, может, все-таки выкроите время - уж очень хотелось бы встретиться. Я ведь понимаю, вы домой на минутку заскочили...

-- Правильно понимаешь. Работы по горло. Как в прошлом году. Помнишь?

Игорь попытался понять, к чему клонит Федоров. То, что днем появляться на Арбате нельзя, да и вечером тоже не стоит - это понятно, но с другой стороны, Корсаков в районе каждую подворотню знает. Если Федоров все-таки решит его сдать, то больше надежды уйти через знакомые проходные дворы. А что это в прошлом году случилось?

-- Это когда азеров с наркотиками накрыли? - как бы вспоминая спросил Корсаков.

Торговцев героином взяли с поличным при сделке возле гостиницы, в одном из Арбатских переулков. Федоров должен был понять намек. Так и случилось.

-- Точно, накрыли голубчиков, - проворчал участковый, - побегали мы тогда - темно уже было: не то восемь, не то девять вечера.

-- Десять, - поправил его Корсаков, - десять вечера было, Сергей Степанович. Так как насчет встречи?

-- Извини, друг, не могу. Завтра снова на участок, а что поделаешь: каждый день - на ремень! Так что в следующий раз.

-- Жаль, ну, желаю удачи, - Корсаков повесил трубку и взглянул на часы. До десяти вечера оставалось еще четыре часа