Несломленная (ЛП) - Джонсон Эмбер Л.

— Мне нужно многое тебе доказать. Что я совершила ошибку. Что ты не ошибешься, если дашь мне еще один шанс. Я была так глупа, позволила другим людям убедить меня, что я тебя не люблю. Потому что я любила.

Его щеки вспыхнули тем глубоким розовым цветом, румяным и ярко выступающим на скулах. Когда он заговорил, я была уверена, что его голос достаточно тихий, и никто, кроме меня, не услышит.

— Любила?

— Люблю. Все еще люблю. Думаю, всегда буду. Даже если ты сейчас скажешь: «Нет», я всегда буду любить тебя. Ты — моя первая любовь. Ничто не сможет отнять этот кусочек моего сердца.

Между нами произошел молчаливый обмен репликами, прежде чем пианино начало играть неловкое вступление. Певцы вокруг нас начали свою песню, а мы смотрели друг другу в глаза. Я еле сдерживалась. В моем горле застрял толстый комок дурного предчувствия, тяжелое одеяло сомнения, которое душило, пока он продолжал просто смотреть на меня, отчаянно пытаясь не поддаваться шоку.

Сокращая последние дюймы пространства между нами, я шагнула к нему. После чего скользнула рукой вверх по его груди, по затылку и в конце концов притянула его лицо к своему для последнего поцелуя на сцене. Я снова набралась храбрости, не заботясь о том, что у мистера Хэнкса, стоящего за кулисами, вероятно, случится сердечный приступ. Это было последнее представление. Единственный оставшийся у меня шанс.

Такер наклонился ко мне, держась уже не как Мужчина, а как он сам. Его руки обвились вокруг моей талии. Он поднял меня на пару дюймов от пола, его взгляд остановился на моих губах. Я закрыла глаза и придвинулась ближе.

И он наклонил голову, чтобы поцеловать… уголок моего рта.

Поцелуй на сцене застал меня врасплох. Я наклонилась, чтобы встретиться с его губами, но Такер уткнулся носом в мою шею пока последние звуки песни не затихли.

Занавес опустился, и, прежде чем уйти со сцены, он быстро поставил меня на пол.

Прямо за занавеской я спрятала рождественский подарок, который купила ему еще в декабре. Мой план состоял в том, чтобы признаться ему в любви при всех. Чтобы исправить свою ошибку. Но я явно переступила черту, сделав это в середине спектакля. Смятение, которое пронеслось у меня в голове, угрожало поглотить меня. Сомнение вторглось в надежду на этот вечер, которую я позволила взрастить внутри себя.

Когда Такер появился на сцене, чтобы протянуть руку, он смотрел не на меня, а на публику. И я пошла, держа его руку в своей, несмотря на то, как крепко он сжимал ее. Я остановилась рядом с ним. Он поклонился. Я присела в реверансе.

А потом я повернулась и протянула ему подарок, который хранила пять месяцев.

Он улыбнулся — фальшиво. Сдержанно. Затем он повернулся и еще раз оглядел собравшихся, помахав свободной рукой над головой. Бастиан вышел и встал между нами, сжимая обе наши ладони в своих. Он поднял их, и мы в последний раз поклонились друг другу, а толпа продолжала аплодировать стоя, что должно было заставить мое сердце воспарить.

Вместо этого оно казалось тяжелым, словно было сделано из свинца. Как будто совсем перестало биться.

Когда занавес опустился в последний раз, Бастиан с болезненным выражением лица оттащил меня в левое крыло. Он сжал мое правое запястье.

— О чем, черт возьми, ты думала? Из всех вечеров выбрала именно этот для экспромта? Ты не можешь вытворять подобное, Мэллори.

— Мне пришлось. — Я вытянула шею, чтобы найти Такера, но сцена была пуста, и его нигде не было видно.

— Мистер Хэнкс сойдет с ума в понедельник. Я не хочу иметь с этим ничего общего. Скажешь ему, что это была твоя идея. Что мы никогда этого не обсуждали.

— Я так и сделаю. — Я грубо сжала его руку, что заставило Бастиана отпустить меня. — Я скажу ему все, что ты хочешь, Бастиан. Но сейчас я должна найти Такера.

Оттолкнув его, я сбежала вниз по лестнице и вышла в фойе. Мне казалось, миллионы глаз следят за мной, спрашивая о причинах того, что я только что сделала. У меня не было времени на волнение. Я побежала по коридору. Платье громко шуршало по моим ногам, а шаги отдавались отрывистым стуком о недавно начищенный пол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Такера нигде не было видно. Я пробиралась сквозь толпу, игнорируя голоса, зовущие меня. Мне казалось, что мое время на исходе.

Распахнув заднюю дверь на стоянку, я широко раскрытыми глазами вглядываясь в темноту в поисках каких-либо признаков присутствия Такера. Сразу за деревянным забором, окружавшим кусты, я увидела его рядом с машиной.

— Такер! — Мой голос звучал слабо, не как та уверенная проекция, которую я выталкивала из своего горла столько месяцев подряд.

Его подбородок на долю секунды приподнялся, и я поняла — он услышал меня. Но он продолжал стоять у двери машины. Его плечи быстро двигались взад-вперед. Подбежав, я остановилась у задней двери его машины. Такер пытался вставить ключ в замок, но у него никак не получалось из-за сильной дрожи в руках.

— Такер, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.

— Почему? Чего ты хочешь, Мэллори? — Он опустил подбородок и прижался лбом к боку машины, ключи остались болтаться в его руке. Он выдохнул в отчаянии. На крыше машины лежал подарок, который я ему подарила.

— Ты знаешь, чего я хочу. Просто поговори со мной. Позволь мне все исправить.

Именно тогда я заметила, что парковка позади меня заполняется людьми. Актеры мюзикла и другая публика образовали большую толпу за моей спиной.

— Просто забудь об этом, ладно? Все почти закончилось. Ты можешь поехать в Теннесси и просто списать это на какую-то ошибку, которую совершила, потому что тебе было грустно. Или скучно. Что тебе захотелось посетить трущобы, или что ты там делала прошлой осенью. Просто дай этому умереть.

— Я не могу, потому что ты тоже не можешь.

Толпа продолжала расти. Я слышала ропот голосов вокруг себя.

— Это продолжение пьесы?

— Вот как все должно было закончиться.

— Заткнитесь. Просто заткнитесь. — Я закатила глаза, повернулась к ним и вытянула руки перед собой. — Ладно? Мне нужно с ним поговорить.

— Мэллори? — слева от меня раздался голос Реджины, и я повернулась, пригвоздив ее ледяным взглядом. Она слегка отшатнулась, но указала на мое платье. — Ты не можешь уехать в таком виде. Это собственность отдела костюмов.

— Боже мой, Реджина. Мне все равно. — Я вцепилась в юбку обеими руками. — Хочешь, чтобы я сняла его на парковке?

Она покачала головой, словно не была полностью уверена, и вместо ответа пожала плечами.

Я повернулась к Такеру, наблюдая за его лицом, пока он изучал толпу позади меня.

— Его ты тоже собираешься попросить раздеться?

— Я имею в виду… это его одежда, так что…

Я прижала сжатые кулаки к глазам и глубоко вздохнула, прежде чем снова обратиться к Такеру.

— Ты ведь этого хотел, верно? Огромная исповедь моей любви к тебе перед аудиторией? Я уже сделала это, Такер. Так что позволь мне сделать еще один шаг. Я не стеснялась тебя. Неужели ты не понимаешь? Мне было стыдно за себя. Единственное, что имело смысл, — мои чувства, когда я была с тобой. Человек, которым я стала, когда мы были вместе. Я едва могла говорить, когда мы впервые встретились. А теперь? Я, черт возьми, говорю толпе из двухсот человек, что влюблена в тебя. И мне очень жаль, хорошо? Я так устала извиняться…

— Тогда скажи что-нибудь еще. — Его руки были засунуты в карманы. Он стоял на своем, больше не оглядываясь по сторонам, а глядя прямо на меня.

— Ты хочешь, чтобы я сказала что-то еще? Как насчет того, что я хочу все вернуть. Тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя и не знаю, что сказать, чтобы все изменилось. Чтобы ты перестал меня ненавидеть. Я не хочу выяснять отношения через пять лет. Я не хочу быть с кем-то еще, а потом понять, что все время мне нужен был ты. Знаю, ты, вероятно, даже не думаешь обо мне больше, но я не могу позволить тебе уйти, не выслушав меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он рассмеялся. Смех был тяжелым и громким. Такер наклонил голову, чтобы посмотреть на небо.

— Ты действительно думаешь, что я больше о тебе не думаю, Мэл? — Он опустил подбородок и сделал шаг вперед. — Я помог написать о тебе целую пьесу, а потом поставил тебя на главную роль играть саму себя же. Чтобы наблюдать, как ты страдаешь в течение месяцев занятий и репетиций. Это похоже на то, что я больше о тебе не думаю?