Его глазами - Эллиот Рузвельт

Мы с отцом, генералом Эйзенхауэром и Франклином снова уселись в одну машину и отправились с аэродрома на виллу, приготовленную для отца в Карфагене (оказалось, что и эта вилла называлась "Белый дом"). Дорога проходила мимо развалин Карфагенского цирка; отец был в этих краях впервые и категорически потребовал остановки для осмотра развалин.

Вилла отца, стоявшая на самом берегу Тунисского залива, представляла собой очаровательное зрелище, и он пришел от нее в восторг. Проезжая через Карфаген, я вспомнил, что мой тыловой штаб и база половины моих частей расположены недалеко отсюда, в Ла Марса. Такой случай нельзя было упустить.

- Папа!

- Что?

- Не произведешь ли ты смотр моим частям в Ла Марса?

- С удовольствием! Но когда? Может быть, мы успеем сделать это сегодня же днем, скажем, часов в пять?

Я засмеялся.

- Не знаю, успею ли подготовить все к этому времени, но постараюсь.

Я поспешил в свой штаб, чтобы организовать парад и смотр. В то время я командовал соединением воздушной фоторазведки в Северо-Западной Африке; оно насчитывало около 6 000 человек, принадлежавших к различным союзным армиям. Около 2 800 из них находились здесь, остальные - в Южной Италии. Мы с Леоном Греем и Франком Данном (моим помощником) поспешили привести все в образцовый порядок, пока отец в Карфагене разбирал почту, доставленную из Вашингтона.

К половине шестого мои люди выстроились; и надо сказать, что выглядели они довольно нарядно. Отец проехал на "виллисе" по всему фронту.

- Папа, обрати внимание на их форму. Это - настоящие Объединенные нации.

- Да, конечно, американцы, французы, англичане, канадцы... а это что за форма?

- Южноафриканская. А вот новозеландцы и австралийцы.

- У тебя, как видно, прекрасная часть, Эллиот, Ты можешь гордиться ею.

- Я и горжусь, можешь не сомневаться.

За обедом наше общество украшали две девушки - шофер генерала Эйзенхауэра Кэй Сомерсби и дочь адмирала Гэтча Нэнси, работавшая здесь в Красном Кресте. Отец собирался вылететь из Туниса рано утром, но Эйзенхауэр тотчас же наложил вето на этот план.

- Лучше вылететь в ночь с воскресенья на понедельник, сэр. К утру вы будете в Каире.

- Лететь ночью? Почему? Мне очень хотелось осмотреть места боев вплоть до Эль-Аламейна.

- Слишком рискованно, сэр. Нам пришлось бы послать с вами прикрытие из истребителей до самого Каира, а это значило бы напрашиваться на неприятности. Да и помимо того, лететь ночью гораздо спокойнее.

- Но...

- Ночные полеты - это ТУП, сэр.

- Твердо установленный порядок, папа, - пояснил я.

- Спасибо, - ответил отец подчеркнуто вежливым тоном. Главнокомандующий немного знаком с армейским жаргоном. Ладно, Айк, продолжал он, обращаясь к генералу. - Здесь - вы хозяин. Но зато я потребую кое-чего и от вас.

- А именно, сэр?

- Раз вы хотите заставить меня остаться в Карфагене на все воскресенье, вы должны организовать для меня экскурсию по местам боев древних и современных - и сопровождать меня в ней.

- Согласен, сэр.

Мои служебные обязанности в Ла Марса не позволили мне отправиться вместе с отцом в эту экскурсию, но Франклин, поместившийся на откидном сиденье впереди генерала Айка и отца, рассказал мне вечером о ней. Отец подробно расспрашивал Айка не только о военных операциях, закончившихся прорывом союзников у Меджез-эль-баба и Тебурбы, но и о войнах, которые в глубокой древности вели карфагеняне. Айк знал назубок все подробности древних и современных битв. Это показывало, что он, как и сам отец, питал пристрастие к истории. Когда они вернулись на виллу, отец сиял. Возле "Белого дома" генерал хотел выйти из машины, но отец удержал его за руку.

- Знаете, Айк, я боюсь, что мне придется доставить вам одну неприятность.

Франклин насторожил уши. В чем дело? Не собирается ли отец отстранить генерала от командования театром военных действий? Или он шутит и хочет тут же назначить его на новый, более высокий пост?

- Я знаю, как вы цените Гарри Бутчера, Айк, - сказал отец. Айк кивнул головой. - Но несмотря на то, что он ваша правая или уж во всяком случае левая рука, мне, возможно, придется забрать его у вас.

Лицо Айка слегка омрачилось.

- Но, сэр...

- Дело в том, что Элмер Дэвис снова подал в отставку. Что бы вы сказали, если бы я мобилизовал "Бутча" на его место?

- Господин президент, я, конечно, не скажу, что мне это будет легко. Но если он вам нужен, если вы этого хотите, я, конечно, отвечу - берите его.

Отец промолчал, но по лицу его было видно, что он очень доволен, рассказывал Франклин. Именно такие ответы ему нравились. Это должно было еще больше усилить его симпатию к Эйзенхауэру, особенно поскольку он понимал, как трудно было бы генералу обходиться без Бутчера.

- Я еще посмотрю, Айк. Быть может, это и не понадобится. Я вас извещу. Если вы будете говорить об этом с Бутчером, обязательно скажите ему, что Элмер сам назвал его кандидатуру. Во всяком случае, дело решится не раньше января.

Я уверен, что через два месяца, когда было решено, что Элмер Дэвис остается на своем посту, Бутчер был очень доволен.

Вечером, когда я вернулся на виллу, отца волновали две темы. Он зло ругал конгрессменов, мешавших стране напрячь все силы для ведения войны. В тот вечер многим в Вашингтоне должно было икаться, особенно Ванденбергу, Тафту, 0'Даниэлю и Фишу. Второй темой была совершенная отцом поездка, которая дала ему очень много интересных впечатлений. Он видел кочующее арабское племя с его караваном верблюдов, он видел десятки сожженных танков и грузовиков, разбросанных по полям недавних боев; он долго осматривал высоту 609 - невзрачный холм, где погибло столько американцев, но где зато наши солдаты стали зрелыми воинами.

Общество отца за обедом составляли суровый и молчаливый Леги, адъютанты отца Браун и "папаша" Уотсон, адмирал Макинтайр, Франклин и я. Мы с братом знали, что не сможем сопровождать отца в Каир. Франклин должен был вернуться на свой эсминец, а у меня еще были дела в Ла Марса. Все же мы поехали в Эль Ауина проводить отца и его спутников. На аэродроме к нам присоединился Гарри Гопкинс; одно место в самолете было отведено для него.

Перед самым вылетом отец снова вернулся к вопросу, по которому он уже спорил с Франклином в субботу, - почему бы Франклину сейчас же не отправиться с ним в Каир. Но брат только улыбнулся и помахал ему рукой на прощанье; около половины одиннадцатого грузный "С-54" оторвался от земли. На обратном пути в Карфаген Франклин объяснил мне суть своего спора с отцом. Дело заключалось в том, что его эсминец "Мэйрант" был поврежден в бою у Палермо; две немецкие бомбы взорвались очень близко от него, а третья попала прямо в корабль. Через несколько дней эсминец должен был выйти из Гибралтара в долгий и опасный путь в Соединенные Штаты, чтобы стать там на ремонт. Франклин и слышать не хотел о том, чтобы он, офицер "Мэйранта", не принял участия в плавании, грозившем опасностью экипажу корабля.