Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь... - Владимир Кайяк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неделю в Берги царила тишина, оба Яниса у боцмана не появлялись, наверное, пропивали свалившиеся с неба деньги. Ярайс, напротив, долго обдумывал, как ему поступить со своей долей. Оказалось, что такую сумму не так легко истратить, не вызывая подозрений. В конце концов он купил облигации трехпроцентного займа. Выиграет — сможет показать дома оправдательный документ, если нет — пригодятся в армии.
Время перед призывом тянулось медленно. Еще весной Ярайс воспринимал призыв, как неизбежное зло, а теперь ждал с нетерпением. Он устал. Не от работы в гараже, а от размышлений. От мучительной необходимости решать самому, от свободы выбора, которой, по сути дела, больше не пользовался, потому что не нашел в себе силы плыть против течения. В армии за него станут думать другие, они будут приказывать и нести ответственность — точно так же, как в отцовском доме, как в школе…
В обед приехала Аспа, но, как обычно, в мастерскую Берзаускиса заходить не стала, остановилась точно на границе обоих участков.
— Что передать маме, Ярка? — Она торопилась на последнее дежурство и отказалась даже от теткиного кофе.
— Я приготовил ей подарок. — Ярайс посмотрел на свои замасленные руки. — Возьми в моей комнате на столе.
— Поехал бы лучше со мной, погостил, заодно помог бы отцу починить крышу.
— Некогда. Вот картошку копать приеду обязательно.
Казалось, сказано все и пора прощаться. Но Ярайсу вдруг захотелось, чтобы сестра задержалась еще, сказала что–нибудь.
— Ну, как тебе живется?
— Нормально.
Аспа тоже чувствовала, что глупо было бы помахать рукой и двинуться своей дорогой. Однако поцеловать брата в щеку было бы еще глупее. В семье Вайваров не расточали ласки и нежности. В свое время их немало пришлось на долю Последыша, но Ярайс давно превратился в долговязого детину в запачканной спецовке, и только молчаливая просьба в карих глазах напомнила Аспе карапуза, который после очередной проделки умел так искренне покаяться.
— Ну, чао! — сказал наконец Ярайс.
— Всего!
Через два часа Ярайс был готов кусать себе пальцы, что не бросил все и не уехал с Аспой. Но было поздно. Явились оба Яниса, открыли бутылку и сообщили, что снова есть выгодный заказ.
— Кто останется в дураках на этот раз? — спросил он.
— Увидишь.
— А мне придется что–нибудь делать?
— Узнаешь.
Они говорили мало и выглядели таинственно. Пили больше, чем следовало бы перед тем, как сесть за руль. Ярайс выяснил только самые общие черты плана, а именно: «жигули», обязательно темно–синего цвета, угонят Кирсис и он сам, а Лубиетис со своим грузовиком будет ждать их где–то в лесу.
Они пустились в путь еще до десяти. Из–за дождя улицы были темны и пустынны, словно водой унесло всех шатающихся. Подняв воротники плащей, они пробирались вдоль домов, заглядывая во дворы. В одном увидели именно то, что искали: машину чернильной окраски, по ее крыше весело барабанили капли. Но вокруг светились окна — дом еще не спал.
— Слишком опасно, — перехватив вопросительный взгляд Ярайса, прошептал Кирсис, хотя клокотанье воды в водосточных трубах заглушило бы и крик.
— При таком шуме?
— Настоящий автомобилист различит голос своего господина и повелителя даже среди адского грохота.
— На что же ты рассчитываешь? — спросил Ярайс, надеясь, что план кражи, может быть, сорвется.
— Кто умеет, тот имеет… — неопределенно ответил Кирсис. — Бывают на свете всякие чудеса… Но ты прав — к чему искать в темноте, если можно выбрать там, где посветлее? Рванем к Театру драмы, — и он почти бегом пустился дальше.
Ярайсу с его длинными ногами не пришлось прилагать усилий, чтобы не отставать. Кирсис даже не подумал, что он нарочно топал по лужам. Но и здесь ему не везло: брызги грязи, едва достигавшие плеча Ярайса, попадали самому прямо в лицо. Словно оскорбленный в лучших чувствах школьник, он неожиданно нырнул в подворотню: погляжу, мол, что ты станешь делать без меня.
Ярайс даже не заметил этого и, словно обреченный на смерть пленник, продолжал шагать навстречу судьбе. Окажись на пути милиционер, Ярайс сам отдался бы ему в руки. Но милиционера поблизости не было. Бледные фонари над театральной дверью отражались сотнями огоньков в полированной поверхности автомобилей.
Кирсис догнал его.
— Как заметишь подходящий, пройди мимо него вплотную и толкни плечом или задом, чем тебе удобнее, — в моменты возбуждения Кирсис старался погасить внутреннее волнение язвительными замечаниями.
Темно–синюю машину они заметили одновременно. Ярайс, как было приказано, уже собрался коснуться ее, когда Кирсис вцепился в его рукав:
— Милый, не спеши!
Ярайс ожидал чего угодно — ругательства, сигнала к бегству, только не такого обращения. Повернул голову в направлении вытянутой руки Кирсиса, и вдруг истерически расхохотался.
— Перст судьбы, — Кирсис тоже сотрясался в неудержимом смехе. — Хорошо еще, что он не написал «Быстро едешь — тихо ляжешь». — Он вынул из кармана плаща заранее припасенный стальной крючок. — Заслони–ка от света.
Кирсис воткнул острие крючка в резиновое уплотнение стекла, нажал вверх, затем открыл форточку, засунул руку и отворил дверцу. Вся операция заняла не более десяти секунд. Еще через пять Ярайс сидел рядом с ним. Погасла лампочка в салоне машины.
— Милый, не спеши! — предупредил Кирсис сам себя и снова захихикал.
Вцепившись обеими руками в рулевое колесо, он рывком повернул его. Защелка хрустнула и перестала удерживать руль.
«Как просто», с горечью подумал Ярайс, представив, что придется размонтировать руль и замок зажигания, чтобы заменить сломанную защелку — если только удастся найти такую. Среди запасов Берзаускиса этой детали ему не попадалось.
— Теперь — чему бывать, того не миновать, — произнес Кирсис словно бы заклинание.
Не сводя глаз с зеркальца, в котором видна была дверь театра, он вытащил из кармана связку ключей и по очереди испробовал их. Ни один не подошел.
— Замкнем на прямую!
Он привычным движением пошарил за панелью, вытащил несколько проводков, соединил их попарно. С тихим гудением мотор завелся. Они тронулись. И только тут Ярайс сообразил, что отступать больше некуда и что от владельца машины, который сейчас переживал вместе с героями пьесы их горести и радости, его отделяли не считанные десятки метров, а широкая пропасть, барьер в зале суда, а может быть даже тюремная решетка и вооруженный конвой.
Машина остановилась.
— Где мы? — Ярайс плохо знал Ригу.
— В самом надежном месте, где никто нас искать не станет, около дивизиона автоинспекции. Посмотри, нельзя ли скрутить провода покрепче, а то еще расцепятся на ходу.
Кирсис, конечно, мог бы с успехом сделать это и сам. Но хотел связать Ярайса круговой порукой.
Потом они снова ехали по темным переулкам. Не спеша, словно бы выполняя первую заповедь автомобилиста. Однако за Деглавским виадуком Кирсис озабоченно проговорил:
— Мне вон тот морковный «жигуль» не нравится. Тащится за нами, как приклеенный, и не обгоняет. А я ведь не зря плетусь не быстрее извозчика… Не верти головой, не надо, сейчас мы оторвемся.
За поворотом Кирсис стремительно увеличил скорость, и преследователь на мгновение исчез из вида. Но вскоре в зеркальце снова возникли два бледных огонька; затем яркая вспышка резко ударила Кирсису в глаза и снова погасла.
— Черт бы взял… — пробормотал Кирсис. — Сигналит… Надо его стряхнуть. Хватило бы в баке…
Он изменил угол наклона зеркальца. Мотор взвыл, словно протестуя против укола шпорами. Сильное ускорение прижало Ярайса к спинке сиденья, выбоины в асфальте заставляли взлетать до самого потолка. Труднее всего было глядеть вперед — казалось, что машина мчится прямо на придорожные столбы, на стены домов, что она никогда уже не выйдет из поворота. Но Кирсис вел машину мастерски.
И все же преследователь не отставал. Метры, потерянные на виражах, наверстывал на прямой. «Наверное, форсированный мотор», — подумал Ярайс и оглянулся. Он успел заметить оранжевую машину, затем спрятал лицо в ладонях.
Ярайс не успел разглядеть ничего — ни номера машины, ни человека за рулем. Но по цвету и по Юрмалскому пропуску на ветровом стекле он узнал служебную машину Аспы, и не сомневался, что в ней сидит сестра.
Эта уверенность подавила в его мозгу все остальные мысли. «Аспа, Аспа, — только и мог повторять он. — Ну, теперь я пропал».
Очнулся Ярайс в лесу. Машина стояла под соснами на краю небольшой полянки и, кажется, еще содрогалась после сумасшедшей гонки.
— Бензин на нуле, — сказал Кирсис. — Люди совсем совесть потеряли. Насос полетел к черту. Придется мне топать пешком целых пять километров. — Он вылез и, прежде чем захлопнуть дверцу, предупредил: — Никуда не отлучайся. Если до рассвета не приедем, езжай домой поездом. Станция где–то тут по соседству.