Чарли Бон и Алый король - Ниммо Дженни

— За что ты обижаешь Бена? — спросила Эмма.

— Понимаешь, Эм, у него родители — сыщики. Слишком много можно потерять, а ведь чьи-то жизни зависят от того, как мы умеем хранить секреты! — виновато пожал плечами Чарли.

— О-ой! Какие мы сегодня серьезные! На-ка понеси моего кролика. И пошли мешать Эмминой тете, — насмешливо вздернула брови Оливия.

Передав своего питомца Чарли, она устремилась вперед, пока другие тащили кто корзину с уточкой, кто переноску с кошкой, кто кролика. Фиделио с Чарли обменялись взглядами. Могла бы хоть сегодня Оливия одеться поскромнее. Чересчур много внимания привлекали ее длинное пальто из искусственного меха, красные ботинки и черная шляпа с серебряными кисточками. Мальчикам стало много легче, когда с Хай-стрит они свернули на тихую улочку, ведущую к книжному магазину.

Не пройдя и половины пути, Фиделио вдруг остановился:

— Чарли, я забыл тебе сказать, что украли «Двенадцать колоколов»!

— Что-о?! — Чарли чуть не выронил кролика.

— Рыцаря, который разбудил меня?! — воскликнула Эмма и осторожно опустила корзину на булыжную мостовую.

— Вспомни, Чарли, ты дал мне на хранение коробку. В ней лежал механический рыцарь, который поднимался, когда звонили колокола, — напомнил Фиделио.

Чарли все хорошо помнил. Разве можно такое забыть? «Двенадцать колоколов» доктора Толли! Отец Эммы, Толли, сделал этого рыцаря незадолго до смерти. Рыцарь должен был освободить Эмму от гипноза, и это получилось. Чарли надеялся, что когда-нибудь удастся освободить и папу. Но теперь этот шанс упущен.

— С трудом верится. Как это украдены? — строго спросил Чарли.

— Извини, Чарли. В нашем доме бывает так много народу. Дети приходят на уроки, а кто и так просто… Никто ничего не заметил, — пожал плечами Фиделио.

Оливия уже добралась до магазина.

— Эй, вы, ну идите же! — стоя под дверьми, кричала она. — Что вы застряли?

Все подобрали своих животных и потащились дальше.

Мисс Инглдью в воскресенье закрывала дверь магазина, и Эмме пришлось звонить.

— Это что еще за рок-звезда? — открыв дверь, ахнул дядя Патон.

— Ах, не придуривайтесь, мистер Юбим, — не сумев скрыть удовольствия, ухмыльнулась Оливия.

— Я придуриваюсь? — шутливо вздернул бровь Патон.

Дети вошли, сбросили на прилавок пальто и куртки, а рядом пристроили животных. К счастью, и уточка, и кролик, и кошка спали.

Из задней комнаты их окликнула мисс Инглдью. Они вошли и увидели, что она сидит за столом, а перед нею лежит один из блокнотов Бартоломью Блура. Остальные дневники стопочкой сложены рядом.

— Надеюсь, Чарли, ты не против? Мы не могли удержаться и прочли всё, — призналась она.

— А что это? — впившись взглядом в открытый дневник, полюбопытствовал Фиделио.

— Да так, дневники. Ну, не просто дневники. Мне их прислал один знакомый, который собирал истории об Алом короле, — нехотя объяснил Чарли.

— Вот это да! — Оливия немедленно схватила верхний блокнот из стопки и плюхнулась на диван. Но, пролистав несколько страниц, поморщилась. — Ничего не понять! И он такой грязный…

Дядя Патон забрал у нее дневник:

— Оливия, дорогая, ты же понимаешь, настоящие путешественники не занимаются саморекламой. Эти блокноты побывали там, куда ты никогда не попадешь. Содержанию же их цены нет, и, возможно, когда-нибудь именно они спасут тебе жизнь.

Оливия взглянула в посуровевшее лицо дяди Патона и покраснела. Она очень уважала дядю Чарли, и, по сути дела, он был одним из немногих, чью критику она принимала близко к сердцу.

— Простите, — буркнула она.

— Ничего. — Дядя Патон положил блокнот на место. — А теперь, поскольку я уверен, что Чарли рассказал вам о событиях вчерашнего вечера, вам следует узнать и то, что узнали мы с мисс Инглдью, прочитав эти дневники. Садитесь. Все садитесь, чтобы не толпиться.

Эмма и Фиделио переложили несколько папок и устроились рядышком с Оливией. Чарли просто сел на пол, а дядя Патон опустился в кресло.

— Много здесь говорится об одном зеркале. — Дядя Патон обвел аудиторию взглядом, но никто не произнес ни слова. — Чарли слышал, как его назвали зеркалом Аморет. Оно было изготовлено девять веков назад для ребенка, которого королева Береника родила за девять дней до своей смерти. Зеркало сделал сам Алый король. Он отдал его второму своему сыну, Амадису, чтобы тот хранил его и отдал Аморет, когда та подрастет. У зеркала очень много важных волшебных свойств. Тому, кто им владеет, оно, например, дает возможность перемещаться…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— То есть вы считаете…

— Да-да, Чарли, именно о таких перемещениях, как твои, я и говорю. Посмотри в это зеркало, и тот, кого ты хочешь увидеть, появится в нем. А если хочешь встретиться с тем человеком, посмотри еще раз, и зеркало перенесет тебя к нему, где бы он ни был.

— Обалдеть! Хотел бы я иметь такое зеркальце. Да я мог бы встретиться с самим Моцартом! — Фиделио был в восторге.

— Боюсь, тебе это вряд ли удалось бы. Оно откликается только на просьбы потомков Алого короля, — остудила его пыл мисс Инглдью.

— Но откликнулось же оно графу, — не согласился Фиделио.

— Он тоже из одаренных. Мы думаем, граф его украл. Отчасти для того, чтобы им не воспользовались другие. Хотя когда он его закапывал, то надеялся, что кто-нибудь из его потомков найдет зеркало и поможет ему выбраться из королевского портрета, — спокойно пояснил дядя Патон.

— Патон, мне только что пришло в голову, что если это зеркало у графа, то он может перемещаться туда и обратно. Независимо от того, картина это или фотография. О господи, надеюсь, что это не так! — Мисс Инглдью, вцепившись в подлокотники кресла, даже наклонилась вперед.

Только она сказала это, как раздался звонок в дверь. От неожиданности все повскакали с мест.

Дядя Патон пошел открывать и вскоре вернулся в сопровождении очаровательной дамы, одетой точно так же, как Оливия, только шляпа у нее была красная, а сапожки серебристые.

— Мама! Ты так рано! — закричала Оливия.

— Уже темно, — ответила миссис Карусел. — Как-то неестественно темно. Мне жаль, если я помешала вашему собранию, но вы народ умный и понимаете, что пора уже расходиться.

— Вы совершенно правы, миссис Карусел! — поддержал ее дядя Патон.

— Мне тоже не нравится вид за окном. Очень неприятная погода. Может быть, вы подвезете и этого молодого человека? — похлопотал дядя Патон за Фиделио.

Фиделио уже готовился протестовать, но Оливия с мамой едва не вынесли его из комнаты. Разобрав животных, остальные тоже покинули магазин. Фиделио еще успел бросить на Чарли ошеломленно-виноватый взгляд, и дверь закрылась.

— Нам тоже пора. Пошли, Чарли, — неохотно сказал Патон.

Пока дядя Патон прощался с мисс Инглдью, Эмма с Чарли вышли в торговый зал. У появившегося вскоре дяди Патона было розовое лицо и след помады на щеке.

— Мы решили, что здесь для дневников будет лучше, чем в номере девять, — произнес дядя Патон, надевая черное пальто.

Чарли согласился с ним. Они уже почти добрались до дому, когда дядя Патон сообщил ему потрясающую новость. Нашлась фотография отца Чарли.

— Я не говорил об этом, потому что не хотел обманывать тебя пустыми надеждами. Понимаешь, снимок не очень хорошего качества. Я вспомнил о нем, когда ты рассказал мне о Бартоломью. Во время того восхождения было сделано несколько фотографий. Я вспомнил, что одна из них должна быть у меня в кожаной коробке, которую держу под кроватью, — объяснил дядя Патон.

— Она еще у вас? — Чарли уже не мог идти шагом.

— Да нет, я отдал ее твоей матери. Предупредил, чтобы она не говорила бабушке Бон, ведь та уничтожила все фотографии Лайелла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чарли припустил рысью.

— Не так быстро! Никуда она не денется, — поспешая за мальчиком, попросил дядя Патон.

— Не могу я ждать, дядя Патон. Совершенно не могу!

Когда они вошли в дом, Эми Бон в одиночестве сидела в кухне. Чарли сразу подскочил к ней:

— Мам, покажи мне фотографию! Прямо сейчас! Дядя Патон сказал, что нашел папину фотографию.