Воздушный стрелок - Антон Демченко

Я вынырнул из воспоминаний Кирилла и вздохнул. Именно такой, лично подписанный конверт сейчас и лежал передо мной. Приглашение в городскую усадьбу Бестужевых, присланное от имени главы рода. Отвертеться можно, только улегшись в гроб или, на худой конец, оказавшись в коме.

Раздавшийся со двора, грохот ударившихся о стены, распахнувшихся ворот, отвлек меня от созерцания чертова письма, и я скривился, представив, кто именно мог заявиться в мой дом, с такой «помпой». Но тут же нахмурился. Не сходится. Мила, вроде бы, была в адеквате, во время нашей последней встречи, а Лина, раньше пятницы точно не вылезет из медблока. Интенсивное лечение, даже проводимое таким высококлассным специалистом как Иннокентий Львович, все же требует времени… Алексей?

Впрочем, гадать было поздно. В сенях хлопнула дверь, потом распахнулась следующая, и я понял, что ошибся.

— Игорь, а куда это старшая боярышня отправилась… да еще и одна? — Заметив выезжающий за ворота золотистый «Сапсан», задумчиво поинтересовался Гдовицкой у дежурного.

— Вроде бы, на трек собралась. Развеяться. — Пожал плечами тот. — Отвлечься от переживаний за дочку… так она, кажется, сказала.

— Понятно. — Владимир Александрович кивнул и, покинув пультовую, направился в библиотеку, куда его вызвал Громов-младший. Сегодняшний день, наследник решил провести дома, но это не значит, что он собирается бездельничать…

После долгого разговора с Федором Георгиевичем, во время которого он получил вожделенное добро на модернизацию давно дышащей на ладан системы наблюдения на одном из производств, Владимир Александрович вышел из библиотеки в приподнятом настроении. Но, по дороге к своему кабинету, Гдовицкой вдруг понял, что хмурится, а руки его непроизвольно сжимаются в кулаки. Что-то было не так… какое-то смутное беспокойство все больше охватывало начальника СБ, но с чем оно связано, Гдовицкой не понимал.

Владимир Александрович остановился, не доходя нескольких шагов до двери, замер на месте, пытаясь справиться с неожиданно возникшим порывом куда-то бежать и, пересилив, наконец, себя, все-таки добрался до своего рабочего места.

Усевшись в удобное кресло за широким столом, на котором не было ничего кроме выключенного стационарного вычислителя, он некоторое время просто сидел, откинув голову на спинку кресла и, прикрыв глаза, мысленно перебирал все недавние разговоры, в попытке выцепить ту подсказку, на которую так нервно отреагировало его подсознание. Утренняя беседа с боярином… Чисто. Ничто не ёкнуло, не отозвалось тревожным звоном. Завтрак… то же самое. Планирование визита в подразделения, охраняющие личные владения рода… ничего. Обед? Нет. Разговор с наследником об ужесточении контроля на объекте-два? Нет…

Пусто. Ни-че-го. Но Гдовицкого не оставляла мысль, что он что-то упустил. Она билась в голове, противно пищала, но… не давалась. Прямо, гонка за комаром в темной комнате… Гонка? Стоп. Есть! Гонка… машина… трек…

Перед внутренним взором Владимира Александровича промелькнул вызывающе золотистый спортивный автомобиль, выезжающий за ворота поместья и, фоном, слова охранника. «Поехала на трек»… Но, сегодня вторник, и на Кубинском кольце проходят квалификационные заезды Большой русской десятки. А значит, для частных «покатушек» трек точно закрыт…

Дернувшись так, что кресло недовольно скрипнуло под немаленьким весом одного из лучших боевиков рода Громовых, Гдовицкой с силой шарахнул ладонью по идентификатору вычислителя, встроенному в столешницу и, едва перед ним развернулся экран, вызвал одного из наблюдателей.

— Басов, где сейчас находится Ирина Михайловна?

Охранник, ответственный за контроль браслетов всех членов рода, моментально уловил, что шеф не в настроении, и его пальцы запорхали по невидимой клавиатуре с удвоенной скоростью. Не прошло и тридцати секунд, как наблюдатель выдал ответ.

— Гимназия в боярском городке. Стоп. Объект смещается… поворачивает на запад. Все. Сигнал потерян.

— На запад? Что там?

— Да ничего, парк. — Пожал плечами охранник и отшатнулся от экрана, увидев, как исказилось лицо обычно невозмутимого начальника СБ.

— Тревога по городской усадьбе. Уровень А-2, группе захвата на выход. Объект — «лес». Действовать по «сонному» варианту. — Скороговоркой произнес Гдовицкой и, заметив, что наблюдатель замер, рявкнул, — чего ждешь, идиот?!

— Приказ сформирован, прошу подтверждения. — Экран перед начальником СБ мигнул и он, шипя от злости, вновь хлопнул ладонью по идентификатору. Текст приказа исчез с экрана вычислителя и сменился лицом наблюдателя. Тот кивнул. — Пост «Беседы». Приказ принят.

— Пост «Город». Приказ принят. Готовность группы — две минуты. — Тут же продублировал получение распоряжения наблюдатель из городской усадьбы, подключившийся по требованию коллеги.

— Работайте. — Гдовицкой погасил вычислитель и, вздохнув, поднялся из-за стола. Нужно ехать к месту событий. Но прежде… прежде, придется доложить о случившемся боярину… и его сыну.

Вездеход с громовскими номерами несся через Москву, словно ужаленный, гудком сгоняя в сторону оказывающиеся на его пути автомобили, но, несмотря на сумасшедшую скорость, подъезжая к парку, по вьющемуся над деревьями дыму, Гдовицкой понял, что опоздал.

Автомобиль вкатился во двор, почти одновременно с пожарным расчетом, через развороченные ворота, створки которых теперь валялись на земле. Впрочем, бравые пожарные, глянув на потушенные одним из боевиков рода остатки конюшни, почти тут же свернулись и уехали, не забыв перед этим заставить Гдовицкого, как старшего представителя рода Громовых, присутствующего здесь, подписать кучу бумаг. Впрочем, бюрократия сейчас беспокоила Владимира Александровича в самую последнюю очередь, так что, он едва дождался отъезда пожарных.

— Докладывайте. — Повернулся он к командиру группы захвата.

— Группа прибыла на объект через шесть с половиной минут, после получения приказа. Живых на территории обнаружено не было. Материального урона объект не понес… если не считать конюшни.

— Живых нет… а мертвых? — Тихо спросил Гдовицкой, вглядываясь в поляризованное забрало шлема своего подчиненного…

Глава 4. Фильм, часть седьмая, здесь можно поесть…

Когда в комнату вошла Ирина свет Михайловна, я ох… как удивился. А вот когда следом за ней нарисовалась парочка абсолютно незнакомых мне мордоворотов в городском камуфляже, понял, что время эмоций вышло. Я дернулся в сторону от стола и, уже уходя в ускорение, заметил, как медленно осыпается осколками оконное стекло, и дубовая столешница украшается чуть изогнутым, но частым рядком вонзившихся в нее стальных оперенных игл.

Очередь длинная, но вот она стихает и я, не дожидаясь продолжения, рвусь к окну. Чуйка работает на полную и я знаю, там только один противник. От дверей раздается стрекот, и стену перечеркивает еще одна очередь. «Камуфляжник» не успевает за мной, и я рыбкой ныряю в окно, прямо на поднимающего ствол «тихушника», разворотившего окно моего дома. Удар отбрасывает слабо замерцавшее тело в сторону, и я вновь мчусь вперед. Опять меня зажимают в собственном доме, и опять за стеной лес и свобода… Но, теперь, теперь все будет иначе.

Передо мной вырастает стена конюшни, оббегать которую, просто нет времени. Взлетаю вверх и, ужом ввернувшись в узкое чердачное окно, несусь к противоположному скату крыши. Там спуск к дренажному колодцу и выход в овраг, к старому руслу ручья, куда выведен сток от моего пруда…

Я буквально ощущаю, как Эфир за спиной поднимается чудовищным валом, и понимаю, что опоздал. Вспышка, треск огня и я лечу наземь, отброшенный взрывной волной. Хана конюшне.

С этой мыслью и выбитым от удара о землю воздухом из легких, сознание меня покидает.

— Гаденыш… — Я прихожу в себя от неумелого, смазанного удара по ребрам, гляжу на нависающую надо мной фигуру Громовой, но не успеваю даже подумать о сопротивлении, как чьи-то руки подхватывают мое тело, а в следующую секунду, слышу знакомые щелчки. На моих запястьях оказываются подавители…

— Оставь его, сестренка. У нас найдется, чем отплатить этому за Малину. — Меня мутит, и глаза застилает какая-то пелена, но я вижу, как один из камуфляжников обнимает Громову за плечи и отводит в сторону, одновременно кивая удерживающему меня бойцу. Удар…

Просыпаюсь от писка браслета на руке. Вокруг, темно, хоть глаз выколи… и тесно. Похоже, я в каком-то ящике, но… Благодарю провидение за то, что подавители не глушат Эфир, и пытаюсь ощупать пространство за пределами коробки. Тщетно. Кажется, меня закопали…

— Очнулся, уродец? — Голос Громовой доносится из самостоятельно активировавшегося браслета. Понятно, кто-то в нем поковырялся.