Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13 - Вальтер Скотт

— Но у нее есть также крестный отец, сэр Манго, — сказал Джордж Гериот, снова вмешиваясь в разговор, — и надеюсь, вы питаете к нему достаточное уважение, чтобы он мог обратиться к вам с просьбой не заставлять краснеть его прелестную крестницу.

— Тем лучше, тем лучше, — сказал сэр Манго. — Это делает ей честь, что, рожденная и воспитанная под звон колоколов церкви святой Марии, она еще не утратила способности краснеть, и клянусь спасением своей души, мейстер Джордж, — продолжал он, потрепав рассерженную девицу по подбородку, — она достаточно красива, чтобы искупить недостаток в предках, во всяком случае в таком квартале, как Чипсайд, где, поверьте мне, все они одним миром…

Девушка вспыхнула, но не рассердилась, как первый раз. Мейстер Джордж Гериот поспешил прервать окончание грубоватой пословицы, лично представив сэра Манго лорду Найджелу.

Сэр Манго сначала не мог понять, что сказал ему хозяин.

— Клянусь святым причастием, кто, говорите вы? После того как имя Найджела Олифанта, лорда

Гленварлоха, было еще раз громко повторено над самым его ухом, он весь подтянулся и, бросив на хозяина дома суровый взгляд, упрекнул его, что он не удосужился раньше познакомить друг с другом таких знатных особ, чтобы они могли обменяться любезностями, прежде чем смешаются с остальными гостями. Затем он отвесил своему новому знакомому глубокий, изысканный поклон, на какой только способен человек с искалеченной рукой и ногой, и заметив, что он знавал прежде отца его светлости, поздравил его с приездом в Лондон и выразил надежду встретиться с ним во дворце.

По манерам сэра Манго, а также увидев, как хозяин дома плотно сжал губы, чтобы удержаться от смеха, Найджел сразу понял, что имеет дело с совершенно необыкновенным чудаком, и ответил на его поклон с подобающей церемонностью.

В течение некоторого времени сэр Манго не отрывал пристального взгляда от статной фигуры и красивого лица молодого лорда, и так как созерцание физического совершенства было ему столь же ненавистно, как вид чужого богатства или каких-либо других преимуществ, — подойдя к нему поближе, он, подобно одному из утешителей Иова, стал распространяться о былой славе лордов Гленварлох и выразил сожаление по поводу того, что, как он слышал, последний отпрыск этого рода едва ли вступит во владение поместьями своих предков. Затем он стал говорить о красоте старого замка Гленварлох, расположенного на высоком холме, о спокойной глади озера, богатого дичью для соколиной охоты, о густых лесах, уходящих вдаль к горному кряжу и изобилующих оленями, и о всех других богатствах этих старинных баронских владений, так что в конце концов Найджел, несмотря на все свои усилия, не мог удержаться от глубокого вздоха.

Сэр Манго, обладавший искусством находить больное место у своих собеседников, заметил, что его новый знакомый изменился в лице, и с удовольствием продолжал бы беседу, но повар, призывая слуг подать обед и одновременно приглашая гостей к столу, уже нетерпеливо постукивал рукояткой своего большого ножа о кухонный стол достаточно громко, чтобы этот стук можно было услышать во всем доме, от чердака до подвала.

Сэр Манго, большой любитель хорошего угощения — склонность, которая, между прочим, помогала ему примирять свое достоинство с такими визитами к горожанам, — при этих звуках оставил Найджела и других гостей в покое до тех пор, пока его страстное желание занять подобающее ему почетное место за обильным столом не было должным образом удовлетворено. Усевшись по указанию хозяина слева от тетушки Джудит, он увидел, что Найджелу было отведено еще более почетное место по правую руку от почтенной дамы, между нею и очаровательной мистрис Маргарет, но он отнесся к этому с большим Спокойствием, ибо между ним и молодым лордом стоял великолепный нашпигованный каплун.

Обед проходил в соответствии с обычаями того времени. Все было самое лучшее, и, кроме обещанных шотландских яств, на столе красовались бифштекс и пудинг — традиционные лакомства Старой Англии. Небольшой серебряный сервиз с необычайно красивой отделкой удостоился похвалы гостей и вызвал кривую усмешку на устах сэра Манго, как бы говорившую, что его владелец всего лишь искусный ремесленник.

— Я не стыжусь своего ремесла, сэр Манго, — сказал прямодушный горожанин. — Говорят, плох тот повар, который не умеет сготовить и себе так, что пальчики оближешь, и мне, кажется, не пристало, чтобы я, сделавший добрую половину всех сервизов в Британии, покрыл свой собственный простым оловом.

Благословение священника позволило гостям приступить к поставленным перед ними яствам, и все шло чинно до тех пор, пока тетушка Джудит, потчуя гостей каплуном, не стала уверять их, что он принадлежит к знаменитой породе, которую она сама вывезла из Шотландии.

— Значит, как и некоторые из его соотечественников, мадам, — вставил безжалостный сэр Манго, бросив взгляд в сторону хозяина дома, — он был хорошо нашпигован в Англии.

— А есть и такие среди его соотечественников, — ответил мейстер Гериот, — которым все сало Англии не смогло оказать такую услугу.

Сэр Манго язвительно улыбнулся и покраснел, остальные гости засмеялись, и злой насмешник, у которого были свои собственные причины не ссориться окончательно с мейстером Джорджем, хранил молчание до конца обеда.

Затем было подано сладкое и вина превосходного вкуса и тончайшего аромата, и Найджел убедился, что гостеприимство лондонского горожанина совершенно затмило приемы самых богатых бургомистров, на которых ему случалось бывать на чужбине. Но в то же время здесь не было ничего показного, что было бы несовместимо с положением именитого горожанина.

Во время обеда Найджел, как требовали приличия того времени, вел разговор главным образом с мистрис Джудит, которая оказалась настоящей шотландкой, со строгими взглядами на жизнь, более склонной к пуританству, чем ее брат Джордж (ибо она приходилась ему сестрой, хотя он всегда называл ее тетушкой), весьма преданной ему и окружавшей его постоянной заботой. Так как разговор почтенной дамы не отличался ни живостью, ни обаянием, естественно, что молодой лорд обратился затем к прелестной дочери старого часовщика, сидевшей справа от него. Однако от нее нельзя было добиться ничего, кроме односложных ответов, и когда молодой кавалер расточал ей самые любезные и приятные комплименты, какие ему только подсказывала его галантность, по ее красивым губам скользила лишь мимолетная, едва заметная улыбка.

Найджелу уже начинало надоедать это общество, так как старые горожане говорили с хозяином дома о коммерческих делах на языке совершенно для него непонятном, как вдруг сэр Манго Мэлегроутер привлек всеобщее внимание.