Священная книга оборотня - Виктор Пелевин

— Учись манерам, дурень.

— Как было замечено, — продолжал лорд Крикет, — «Бог» по-английски «God». Если вы прочтете «God» наоборот, у вас получится «Dog», собака. Вы понимаете, что такое совпадение — не простая случайность. Здесь можно спорить, что первично — язык или реальность, которую он отражает. Но это все тот же старый вопрос о курице и яйце.

На экране появилось три звериных силуэта — волк, собака и лиса.

— Слово «оборотень» означает человека, способного принимать облик животного. По-английски оборотень — «werewolf». Животное, в которое превращается такой человек, здесь уже указано. Однако в китайском фольклоре слово «оборотень» ассоциируется скорее с лисами. Но радикального противоречия здесь нет — лиса, как и волк, относится к отряду собачьих. Это тот же «Бог» наоборот, та же энергетическая черная месса, тот же сдвиг кундалини вниз.

— Энергетическая черная месса, — тихо повторила И Хули и уважительно поглядела на мужа.

— Возникает вопрос — каким образом кундалини перемещается, выходя за пределы тела? Ведь не может она в самом деле двигаться в пустоте. И здесь нас ожидает самое интересное. Опять-таки можно долго спорить о том, что является причиной, а что следствием, но выход кундалини наружу совпадает с физической мутацией. Происходит нечто невероятное. Помните фильмы про извержения вулканов? Иногда в них видно, как текущая по склону лава прожигает себе русло, которого не было минуту назад. Точно так же кундалини создает для себя физический канал. Как только она опускается ниже муладхары — самой нижней человеческой чакры, расположенной в основании позвоночника, — у оборотня начинает расти хвост!

На экране возникло два хвоста — волчий и лисий. Лисий был нарисован со смешными ошибками. На следующем слайде вновь появился человек в лотосе, но теперь уже с лохматым хвостом, на который были наложены три черных шестеренки.

— Именно по хвосту энергия кундалини спускается в три нижних инфрачакры. У этих центров нет санскритских имен. Условно их называют «позиция лисы», «позиция волка» и «пропасть». Самая близкая к телу инфрачакра — это позиция лисы.

Он указал на черный нож от мясорубки, рядом с которым стояла цифра «1».

— Считается, что это точка устойчивого равновесия, где энергия может находиться постоянно, поэтому оборотень способен оставаться в образе лисы неограниченно долго. Однако не следует считать, что здесь происходит превращение в лису-животное. Змеиная сила выходит очень недалеко за границы тела, поэтому физически оборотень отличается от человека незначительно. Это просто невзрачное существо с хвостом и несколько измененной формой ушей…

Я чуть не фыркнула.

— Кроме того, происходит трансформация формы зрачков и несколько выделяются надбровные дуги, но, встретив такое создание на улице, вы, возможно, даже не удивитесь…

— Просто фантастика, — сказала И Хули.

Лорд Крикет указал на зубчатое колесо, которое находилось в центре хвоста.

— Смещение кундалини во вторую инфрачакру дает куда более зрелищный эффект. Здесь мы имеем дело с классикой, так называемым «вервольфом». Оборотень не просто превращается в волка. Это, если так можно выразиться, преувеличенный волк. Он выше человека, невероятно силен, у него огромная зубастая пасть, но он, как человек, ходит на задних лапах — хотя может при желании бегать на всех четырех. Фольклор изображает его достаточно точно, поскольку это была самая распространенная форма оборотня в Европе. Отмечу одну любопытную подробность. Считается, что трансформация в вервольфа связана с определенной фазой луны или наступлением сумерек. А завершается она, по народным представлениям, с рассветом, поскольку нечисть не выносит солнечных лучей. На самом деле тьма и свет здесь ни при чем. Верно подмечено другое: трансформация в вервольфа является кратковременной, поскольку инфрачакра номер два — это точка неустойчивого равновесия, где кундалини не может находиться долгое время…

— А что это такое, — спросила И Хули, — устойчивое равновесие, неустойчивое равновесие?

Лорд Крикет склонился над своим ноутбуком.

— Сейчас, — сказал он, — у меня где-то есть слайд на эту тему…

На экране появился снимок Стоунхенджа, потом выдержанная в зеленых тонах реклама дома-трейлера, в окне которого была любовно, но не очень профессионально подмонтирована ваза с нарциссами, а затем черная синусоида.

— Вот, — сказал лорд Крикет, — извините за путаницу.

В ямке синусоиды лежал синий шарик. На ее гребне лежал красный шарик. От шариков отходили короткие стрелочки тех же цветов, изображающие движение.

— Это очень просто, — сказал лорд Крикет. — Оба шарика находятся в состоянии равновесия. Но если вы сдвинете синий шарик, он вернется в точку, где перед этим находился. Это устойчивое равновесие. А если вы сдвинете красный шарик, он больше в эту точку не вернется и скатится вниз. Это неустойчивое равновесие…

— У меня вопрос, — сказал Александр, — можно?

— Пожалуйста.

— А почему первый шарик голубой, а второй — красный?

— Простите?

— И стрелочки такие же. Почему именно эти два цвета?

— А какое это имеет значение?

— Значения никакого, — сказал Александр. — Просто интересно. Вы, возможно, не в курсе — в русском языке «голубой» означает «гомосексуалист». Меня давно вопрос занимает, почему на всех штабных картах стрелочки всегда синие и красные. Как будто главное содержание истории — борьба пидарасов с коммунистами. Я думал, может, вы знаете?

— Я не знаю, — вежливо ответил лорд Крикет, — почему именно эти два цвета. Можно продолжать?

Александр кивнул. На экране снова появился хвост с черными инфрачакрами.

— Как я уже сказал, вторая позиция, где происходит трансформация в волка, неустойчива. Наложив синусоиду на рисунок, вы увидите, что соседние позиции — один и три — должны быть устойчивыми. Один — это позиция лисы, о которой мы уже говорили. У вас, вероятно, возникает вопрос по поводу позиции три?

— Да, — спросила И Хули, — что это такое, Брайан?

— Я уже говорил, что инфрачакры оборотня симметричны трем нижним чакрам человека. Последняя инфрачакра, находящаяся в самом конце хвоста, является зеркальным отражением Манипуры, расположенной между пупком и сердцем. В этом месте центральный канал прерван. Кундалини не может двигаться к верхним чакрам, если зона вокруг Манипуры, называемая «океаном иллюзий», не заполнена энергиями истинного духовного наставника. То же самое по принципу Гермеса Трисмегиста относится к инфрачакрам оборотня. Чтобы опустить кундалини до ее низшего предела, необходима инвольтация тьмы, духовное воздействие старшей демонической сущности, которая заполнит своими вибрациями так называемую «пустыню истины» — разрыв теневого центрального канала в середине хвоста…

— А что это за старшая демоническая сущность? — не выдержала я.

Лорд Крикет улыбнулся.

— Это зависит от ваших личных связей, — сказал он. — У каждого здесь свои возможности… Итак, мы подошли к концу того, что я имею право сказать. Могу добавить только одно: позиция три, так называемая «пропасть» — это место, где происходит трансформация в сверхоборотня.

— А кому-нибудь удавалось совершить такой маневр? — спросила я.

— По некоторым сведениям, в 1925 году это удалось вашему соотечественнику — московскому антропософу Шарикову. Он был учеником доктора Штейнера, другом Максимилиана Волошина и Андрея Белого. Шарикова, насколько известно, забрали в ЧК, а вся история была засекречена. Причем секретности придавалось чрезвычайно большое значение: достаточно сказать, что у известного писателя Булгакова была изъята рукопись «Собачьего сердца» — книги, основанной на слухах вокруг этого события. После этого Шарикова никто больше не видел.

— Так что же это такое — сверхоборотень? — спросил Александр.

— Не знаю, — сказал лорд Крикет. — Пока еще не знаю. Но вы представить себе не можете, как мне не терпится это выяснить…

— Чего это ты сегодня с утра в вечернем платье? — спросил Александр. — И на каблуках?

— А что, мне не идет?

— Черное тебе очень идет, — сказал он и осторожно потерся щекой о мою щеку. — Впрочем, и белое тоже.

Вместо поцелуев мы иногда терлись друг о друга щеками. Раньше меня смешила эта его манера — в ней было что-то детское, щенячье. Потом он признался, что принюхивается к моей коже, которая по-особому трепетно пахнет за ухом. С тех пор во время этой процедуры я испытывала легкое недовольство — мне казалось, что меня используют.

— Мы идем в театр? — спросил он.

— Кое-что поинтересней. Мы едем на охоту.

— На охоту? На кого же мы будем охотиться?

— Охотиться буду я. А ты будешь смотреть.