Бешеная скорость - Ксения Мартьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все менялось.
Он менялся.
Его мама была самой доброй и светлой женщиной, которую он когда-либо знал. Она была заботливой, любящей, сострадательной, чувственной, ответственной, понимающей, но в то же время беззаботной и веселой, и старалась дарить эти эмоции всем, кого встречала. Но у неё была ещё одна очень важная черта, которая казалась Дилану самой ценной – справедливость. Стефани Бейли была самой справедливой подругой, дочерью, женой и матерью. Она никогда не позволяла себе вставать на сторону слабейшего или младшего или просто того, кого любила. Она всегда вставала на сторону того, кто был прав. А когда хвалила своих детей, то делала это лишь тогда, когда точно знала, что ни в коем случае не преувеличивает. Он помнил, как на её глаза наворачивались слезы, когда она наблюдала за тем, как Дилан готовил. Помнил, с каким удовольствием она пробовала все, что он делал, пусть даже это и была самая отвратительная еда, которую только можно было себе вообразить.
Он усмехнулся, вспоминая, сколько ужасных блюд перенес её невероятно стойкий желудок.
Ни разу она не назвала шедевром то, что невозможно было есть, и за это он был благодарен ей и по сей день. Его мама всегда говорила только правду. И именно эта правда заставляла его совершенствоваться. Она заставляла его работать. Терпеть неудачу за неудачей, но никогда не опускать руки. И это самый важный жизненный урок, который он усвоил.
«Мой мальчик далеко пойдет, я верю в него. В один день он станет великим человеком, о силе и смелости которого узнает весь мир», - голос мамы звучал в его голове постоянно, прокручиваясь нескончаемой пленкой и причиняя все больше и больше боли.
- Если бы ты только видела, кем я стал… - прошептал Дилан, упираясь руками в края мойки, - если бы только знала, как сильно я тебя подвел…
Он ощутил, как учащается его сердцебиение, замедляется пульс, слабеет тело… почувствовал, как холодеют кончики пальцев и начинает кружиться голова. Огромная неконтролируемая сила из его прошлого снова забирала его в свои сети, утаскивая как можно дальше, как можно глубже, в самые недра земли… туда, где солнце опускается в морскую пучину… в самый центр Аидова Царства.
Никто и никогда не мог противостоять великим силам Смерти, потому что это единственное на свете состояние, победить которое невозможно. Он дышал, его мозг функционировал, кровь циркулировала, тело могло двигаться… он жил… но при этом, будто бы был мертв. Каждый раз, когда его сознание и тело проходили через это проклятое «наваждение», он чувствовал, что его душа становится беспомощной тенью, стоящей перед вратами самого настоящего Ада.
Его личного Ада.
Конца которому не было и никогда не будет.
Переворот. Удар. Переворот. Дилан резко зажмуривается, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
Осколки разбивающегося стекла.
Его пальцы сильнее стискивают края белого мрамора.
Запах бензина. Молитва. Страх. Слезы.
С силой сжимает зубы, пытаясь контролировать эмоции.
Остановка. Давление. Горючее… Костяшки его пальцев белеют от напряжения.
Тишина… Нет…
…три…
…два…
…один… - Неееет! – Дилан резко размахнулся и, совершенно не контролируя собственных движений, силой одного точного удара сломал краник ко всем чертям. Кусок бесполезной железки со звоном отлетел в сторону, и вода начала брызгать во все возможные стороны, заливая стены, пол и мебель.
Он ощущал, как ледяная вода направляет свою струю прямо в его сторону, заставляя одежду пропитаться влагой практически насквозь, но даже и не думал отойти. Его волосы намокли и теперь со светлых локонов стекали морозные капли, падая прямо на разгоряченное и исказившееся гримасой боли лицо. Он пытался сжимать пальцы в кулаки, но руки так сильно дрожали, что все, на что он был способен, это просто беспомощно стоять посреди кухни, без возможности пошевелиться.
Он был слабым человеком, позволившим себе выпустить наружу давно сидевшего внутри него Зверя.
- Дилан, что это был за шу… О, Господи, что здесь произошло?! – До него донесся взволнованный голос Дженнифер, а затем быстрые шаги, которые с каждой секундой становились все громче, приближая её к творившемуся на кухне хаосу. Он не видел, что она делала, но по звукам догадывался, что всячески пыталась предотвратить последствия погрома, который он учинил. – Мне срочно нужен мастер, у меня отлетел краник и я… да, я поняла. Да, я уже сделала все необходимое. Спасибо, - он услышал звук выключающегося мобильного, который, по всей видимости, был быстро брошен ею в сторону, а затем её тихие ругательства, сопровождающиеся не очень хорошими словами, и только в этот момент отважился открыть свои глаза. Дженнифер хлюпала босыми ногами по воде на кафельном полу, которая сейчас больше напоминала море, нежели маленькую невинную лужицу. Она зажала дырку несколькими губками, поэтому вода больше не билась из неё фонтаном, но он понимал, что это временная, хоть и вынужденная мера. Перед ней стоял огромный таз, в который она выжимала мокрую тряпку после того, как та впитывала в себя воду, с каждым разом уменьшая потоп, царивший на некогда идеальной кухне.
Дилан попытался было сказать, как ему жаль, но не успел и рта раскрыть.
- Боже, просто помоги, ладно? Извиняться и объяснять причины своего агрессивного поведения будешь потом, - Дженнифер не подняла своей головы, но бросила ему большой кусок тряпичной ткани, который он, несмотря ни на что, ловко поймал налету. Её реакция так шокировала Дилана, что какое-то время он пребывал в некотором оцепенении, все ещё не веря в то, что эта женщина не кричит на него, пуская в ход всевозможные скверные слова, хорошо подходящие под описание ситуации и его кретинизма. Да что это на него, в самом деле, нашло… почему он сорвался именно здесь и именно сейчас… и как теперь объяснить ей, почему он не смог контролировать свою злость и самое главное, что стало причиной её появления? – Если ты сейчас же не поможешь мне, то деньги на ремонт моих соседей, я спишу с твоей кредитки, - только и сказала она, после чего Дилан не спеша опустился вниз, ставя одно колено в воду. Он все равно был насквозь мокрым, так какая теперь разница?
Они молча вытирали пол, собирая холодную воду в большой синий таз, а Дженнифер так и не подняла на него своих глаз. Еще несколько раз она вставала для того, чтобы проверить пропитанность губок, примотанных изолентой к мойке, помогавшей сдерживать напор струи из развалившегося краника, а затем возвращалась обратно, стараясь как можно скорее насухо вытереть мокрую поверхность своего кафеля. Только сейчас он заметил, что она тоже промокла. С её волос стекала вода, а дорогой костюм был практически испорчен, как и шелковая блузка, которую она безумно любила. Она должна была кричать на него, злиться, проявлять, черт возьми, хоть какие-то эмоции, но не сказала ни единого слова.
Когда они закончили, Дженнифер взяла в руки таз и понесла его в ванную. Дилан поднялся на ноги и подошел к мойке, оглядывая то, что натворил. Когда Дженнифер вернулась, он повернулся к ней.
- Я могу починить.
- Нет, - резко ответила она, на этот раз сталкиваясь с ним своим взглядом. – Не нужно. Я вызвала мастера.
- Зачем? Я могу сделать это бесплатно и…
- Все нормально, Дилан, - она перебила его, немного повысив свой голос, а затем направилась к шкафу, в который закинула уже пустой таз, и продолжила уже более низким тоном. – Я, действительно, справлюсь.
- Мне очень жаль, - тихо начал он, замечая, как её спина напрягается, а движения замедляются. Она начинала слушать его. Она готова была слышать его. – Я просто вспылил.
- От чего? – она неожиданно повернулась к нему, неминуемо обрекая их взгляды на встречу. – Что так разозлило тебя?