Мулан - Элизабет Рудник

Без страны. Без рода. Без семьи. – Сяньян помолчала и, убедившись, что Мулан смотрит на неё, прибавила: – Мы похожи.

– Вовсе не похожи, – возразила Мулан, хоть в мыслях с ней согласилась. – Не можем быть похожи.

Сяньян покачала головой.

– Мы похожи. Чем сильнее я становилась, тем больше меня травили. И также поступили и с тобой. Ты спасла их сегодня – но всё равно они отвернулись от тебя.

Мулан показалось, что почва уходит у неё из-под ног. То, что говорила Сяньян, было правдой. Командующий Тун и все остальные ведь и в самом деле отвернулись от неё, несмотря на всё, что она для них сделала.

– Наши пути сошлись, – промолвила ведунья, глядя, как Мулан пытается овладеть своими мыслями. – Вместе мы станем сильнее.

Долго-долго Мулан ничего не говорила. Она и не могла отрицать, что вдвоём они станут силой. Но что придётся принести в жертву, отрекаясь от прежней жизни? Чувство неприкаянности понемногу оставило её.

– Ты следуешь за трусом – предводителем, что бежит от схватки, – сказала она.

Сяньян засмеялась.

– Бори-Хан не бежал от битвы! – вскричала она. – Этот трус захватит Императорский город. И твой император падёт.

Слова ведуньи пронзили окутавшую Мулан мглу. «Падёт?» – пронеслось у неё в голове. О чём она говорит?

– Этому не бывать! – воскликнула она, и сила снова поднялась внутри её. Она шагнула вперёд.

– Но это свершается уже сейчас, – сказала Сяньян. Она пыталась уязвить Мулан, но в голосе её звучала боль, словно ей не хотелось верить в истинность собственных слов. Она сделала шаг вперёд.

– Присоединись ко мне. Вместе мы займём своё место.

Мулан неотрывно смотрела на колдунью, мысли её вертелись кругом. Бори-Хан исчез. Он ускакал прочь, а армия его была разгромлена... разве нет?

И вдруг Мулан поняла, о чём говорила ведунья. Бори-Хан не разгромлен. Оставить часть войска погибать было частью его плана. Его исчезновение – вовсе не отступление. Он хочет нанести удар по самому императору!

Замотав головой, Мулан встретила взгляд ведуньи. Она выпятила подбородок и снова стала смелой воительницей, всего пару часов назад победившей жужаней на поле брани.

– Я знаю, где моё место! – сказала она. – Мой долг сражаться за царство и защищать императора! – Тут она развернулась и пронзительно свистнула. Едва Чёрный Вихрь подскакал к ней, она вскочила в седло. Скорбь и отчаяние, которые поглотили её так недавно, были сметены волной гнева и решимости. Гнева при мысли, что Бори-Хан может добиться своего. Досады на себя, поскольку слова ведуньи, пусть на краткий миг, увлекли её.

Дёрнув поводья Чёрного Вихря, Мулан снова взглянула на колдунью. Сяньян, в свою очередь смотрела на неё, и в глазах её стояло разочарование. Но было в них и что-то ещё. Что-то напоминавшее восхищение.

Не говоря более ни слова, Мулан поехала вниз по горному склону. Феникс-птица, издав громкий клич, поднялась в воздух и полетела вслед за ней.

– Они не станут тебя слушать! – донёсся до неё голос Сяньян. – Армия навсегда принадлежит мужчинам!

Но Мулан не обернулась. Пускай Сяньян считает, что Мулан нет места в императорской армии. Ей всё равно. Важно лишь одно – спасти императора. А для этого ей необходимо предупредить командующего Туна.

* * *

– Как это понимать?

Голос сержанта Цяна прогремел на весь лагерь, когда Мулан влетела в круг солдат. Не обращая внимания ни на вопрос сержанта, ни на полные любопытства взгляды мужчин, она соскочила с Чёрного Вихря и подбежала к командующему Туну. Впрочем, увидев его суровое лицо, Мулан замедлила шаг. Приблизившись, она склонилась в низком поклоне. Подняв голову, она заставила себя встретить его взгляд.

– Командующий Тун, – начала она. – Мы должны скакать к императору! Его жизнь в опасности!

Недоверчивый шепоток прокатился по лагерю. Солдаты не верили ей.

Как не поверил ей и командующий Тун.

– Войско Бори-Хана разбито наголову Жизни императора не грозит ни малейшей опасности.

Мулан покачала головой.

– Бори-Хан желал бы, чтобы вы так и думали. Прошу вас... – она осеклась и обернулась, ища поддержку. Её встретили холодные взгляды, но она продолжала: – Вы должны выслушать меня...

На этот раз головой покачал командующий Тун.

– Только глупец станет слушать того, кто живёт во лжи.

Его слова ударили больнее кинжала ведьмы. Ей хотелось поджать хвост и исчезнуть. Но она знала, что, если отступится теперь, в опасности будут все. Судьба царства важнее её гордости. Она тяжко вздохнула, но стояла на своём.

– Во время сражения Бори-Хан уехал с небольшим отрядом. Поначалу я думала, что он отступил в страхе, но теперь я понимаю, что он направился к Императорскому городу. – Она перевела дух и продолжала: – Это и был его план с самого начала. Пока армия отбивает набеги на Шёлковый путь, Бори-Хан намеревается пробраться в столицу и убить императора!

Она замолчала. Её слова повисли в воздухе. Она видела, как солдаты переступают с ноги на ногу, переваривая известие. Кое-кто кивал, соглашаясь, что то, о чём говорит Мулан, стратегически оправданно. Раз император полагает, что он в безопасности, он будет лёгкой мишенью. Мулан повернулась к командующему Туну. Она видела по его лицу, как трудно ему примирить боль предательства с опытом командующего. Мулан знала, что он чует истинность её слов. Нужно лишь, чтобы он взглянул дальше застящего взор обмана.

– Ни одной армии в мире недостанет сил повергнуть Императорский город, – продолжала Мулан с почтительностью и прямотой. – Но, возможно, небольшой натренированный отряд может преуспеть. В верную минуту и малая доля может сдвинуть дюжину пудов.

Командующий Тун замер. Он посмотрел на Мулан, и она увидела, как его лицо едва заметно смягчилось. Она не просто была солдатом. Она не раз проявила себя достойно. Она была сообразительным учеником, исполнительным новобранцем, отважным воином. Он не может не видеть этого. Он должен взглянуть дальше её единственной ошибки – и не важно, что она была громадна.

– Вы поверили бы Хуа Дзюну! – раздался голос, разрывая молчание. – Отчего же вы не верите Хуа Мулан?

Мулан резко повернула голову Её взгляд скользнул по толпе солдат, глазеющих на неё и командующего Туна. Она с удивлением поняла, что голос поддержки принадлежал Хонхэю. Глядя прямо на неё, он кивнул, и, она могла поклясться, глаза его блеснули. Даже столь малый жест Мулан казался исполненным важности.

– Она искушала судьбу,