Горничная для тирана (СИ) - Шагаева Наталья

– Да ну прекрати, – Савелий снова ловит меня за руку, отбирая полотенце. Но руки опять не отпускает, скользя глазами по малиновым пятнам на сарафане. Мягко выкручиваюсь. Неловко.

– Савелий, ты забыл, где твое рабочее место? – вздрагиваю, когда за нашими спинами раздается голос Демьяна. Дергаю рукой, отходя на несколько шагов назад. Демьян медленно заходит в беседку, а Савелий из нее выходит. – Что случилось с Дариной? – интересуется Демьян.

– Ничего, с ней все хорошо, – отвечает парень.

– Тогда придумай мне до завтрашнего утра очень убедительную причину, почему ты с ней рядом и смеешь ее касаться! – холодно проговаривает мужчина.

Савелий кивает и быстро уходит. А я снова отступаю, потому что Демьян осматривает мой залитый морсом сарафан.

– Привет, – тихо произношу я, сжимаясь под его черным взглядом.

– Тебе срочно нужно переодеться, – отзывается мужчина. Берет меня за руку и тянет за собой. – Пойдём, я помогу, – и голос его раздражён.

У нас с Савелием ничего не было, но под этим черным давящим взглядом я парадоксально чувствую себя виноватой.

Глава 30

Демьян

Пожимаю Андрею руку, когда он садится ко мне в машину.

– Понимаю, что дергаю тебя в твой выходной, но времена нынче такие, – ухмыляюсь, но больше оскаливаюсь.

– Понимаю, разговор не телефонный, – Андрей приоткрывает окно, прикуривая сигарету.

– Да, и дома тоже нет никакой гарантии, что у моих стен не появились уши. Ненадолго займу твое личное время. Не сбежит? – указываю на окна квартиры Андрея.

– Надеюсь, нет, я запер ее. Но с нее станется, и с окна сиганет, – грустно усмехается.

– Тяжело тебе дается эта женщина. Может, посодействовать? Уволить ее?

– О, нет. Так она точно сбежит. Хрен найдёшь потом эту козу. Нас только работа пока и сближает. А вот выходной ей на завтра был бы не лишним.

– Окей, выписывай Василисе выходной, – киваю. – А теперь к делу. Мне не хочется в это верить, но если этот щенок окажется шакалёнком Заира, закопаю его живьем, – стискиваю челюсть.

Пока я был в поездке, Андрей передал информацию о том, что Савелий рылся у меня в кабинете. Сучонок знал, что там нет камер, но не учел, что его случайно застукает Люба, которая и поспешила рассказать об этом Андрею. Доказательств, кроме слов кухарки, у нас нет. Последний раз я пробивал Савелия совсем недавно, когда он слишком часто ошивался возле Дарины. Парень был чист. Прям ангел. Но я склонен больше доверять Любе. Нет, щенок ничего не нашел в моем кабинете - все самое ценное хранится в сейфе, который находится в другом месте.

Ну откуда это знать щенку?

– А я-то все думаю, кто Заиру исправно стучит о моих передвижениях, – усмехаюсь, потирая лицо. – И сделка сорвалась, Заир очень вовремя подсуетился и перехватил у меня этого поставщика. Совпадение?

– Савелий не мог знать цель поездки, – рассуждает Андрей.

– Как знать, как знать... Савелий довольно профессионален. С чего ты взял, что он не может профессионально собирать информацию? – выгибаю бровь. – У пограничников очень сильная школа.

– У него мать уже пять лет борется с онкологией.

– И что? Покровский, ты же понимаешь, что меня это не тронет. Я мало плачу ему? Нужны весомые суммы – мог бы как мужик взять у меня в долг. Просить содействия. Отработал бы потом. Кому, как не тебе, знать, что я жесток только с чужими. Если он в моей команде, значит свой... Что, бл*ть, заставило эту мразь пойти против меня?

– Шантаж, например... Тебе ли не знать методы воздействия Заира? – спокойно произносит Андрей. Я ценю этого мужика именно за холодную голову: ни одной эмоции, только расчет и правильные решения.

– Нет. Нет смягчающих обстоятельств. Если он решил выйти из моей команды, то подписал приговор.

Замолкаем. Сидим несколько минут в тишине. Переваривая. Никогда не был наивен или сердоболен. Но сразу ломать пацана не хочется... Хороший же был пацан...

Был...

– Приказать посадить его в исповедальню? – Андрей достает телефон. Думаю. Исповедальня – это оборудованный подвал за конюшней, стены которого даже самого стойкого заставят вывернуть все свое гнилое нутро наизнанку.

– Нет, повременим. Завтра с утра поставь его на КПП. Я буду выезжать, подойдешь ко мне, обсудим сделку с Сулимовым. Кивай и соглашайся со мной, импровизируй по ходу. Я назову некоторые детали. За Савелием возобнови слежку, поставь на прослушку даже телефон его матери. Наших людей не подключай. Только теневых, чтобы ни одна собака не знала!

– Хорошо, – кивает Андрей.

– Ладно, давай, отдыхай, – пожимаю Покровскому руку, прощаясь. Приоткрываю окно, киваю водителю, чтобы садился в машину. – Домой, – выдыхаю, откидывая голову на спинку сиденья. Устал. Больше морально. Внутри словно натянуты все нервы и ноют, ноют, ноют...

Встреча с поставщиками сорвалась... Заир опередил. Да и хрен бы с ним, я заработал гораздо больше, чем смогу потратить. Но выйти из системы нереально.

Я либо на плаву, либо в могиле.

А пожить еще хочется.

Машина заезжает на территорию усадьбы.

– Паркуйся в гараже, – велю водителю. – А я пешком пройдусь, – подхватываю пакет с обновками для Дарины и медленно иду по дорожке.

Встряхиваюсь, пытаясь смахнуть с себя весь негатив хотя бы на этот вечер. Дышу глубоко, питаясь энергетикой этого места. Хочется смыть с себя этот день и лечь в постель к куколке. И черт бы с ней, в ее постель, а не в мою. Сотню лет не засыпал и не просыпался с женщиной. Старею, на ваниль потянуло.

Ветер колышет шторы беседки. Там Дарина. Не одна. Я мог переварить с ней рядом кого угодно, только не Савелия. Слишком много его рядом с ней. И меня взрывает изнутри. Ревность? Может быть... Нет, скорее всего это она и есть. Я не привык обманывать себя. Всегда был собственником, но умел держать себя в руках. А в этой ситуации хочется схватить за шкирку этого сучоныша и прямо сейчас затащить в подвал. Отстрелить руку, которой он посмел прикасаться к моей девочке. А потом гуманно пустить ему пулю в голову, которая посмела предположить, что меня можно обмануть.

Они недопустимо близко. Подхожу ближе. Так увлечены, что не замечают меня.

– Савелий, ты забыл, где твое рабочее место? – стараюсь контролировать голос.

Отлетают друг от друга. Платье Дарины, как и светлые штаны парня, в красных пятнах. Девочка растеряна, в глазах испуг.

И чего же ты так испугалась?

Сканирую обоих. Савелий непроницаем, но глаза выдают. Слишком живые они у него, не может держать покерфейс. В его глазах тоже страх.

Страшно тебе, сучоныш? Тоже есть чего бояться? Прохожу в беседку, Савелий – навстречу, пытается выйти, но я не пропускаю.

– Что случилось с Дариной? – спрашиваю, заглядывая парню в глаза.

Ах ты, падаль.

Боишься меня и ненавидишь?

За что, интересно?

За то, что девочку у тебя отобрал?

Так это закон леса. Выживают только волки, а падальщики дохнут. Но я отвожу взгляд, чтобы Савелий не считывал меня.

– Ничего, с ней все хорошо, – пожимает плечами.

– Тогда придумай мне до завтрашнего утра очень убедительную причину, почему ты с ней рядом и смеешь ее касаться!

Парень кивает и быстро уходит, когда я отступаю.

Разворачиваюсь к Дарине, а она пятится назад.

Ну что же ты такая напуганная?

И эти пятна от напитка на ее белом сарафане такие символичные.

Запачкал тебя этот шакалёнок?

Или еще не успел?

Не думаю, что девочка могла за моей спиной что-то замутить с Савелием. Но нутро все равно начинает гореть. Моя она, меня коробит только от мысли о том, что кто-то еще пускает на куколку слюни, а она позволяет.

– Привет, – пищит девочка и сжимается под моим взглядом.

Ощущаю ее сладкий запах, но с примесью дешёвого резкого дезодоранта Савелия. Дышать становится труднее. Сам от себя не ожидал такой реакции. Меня передёргивает от ревности. Уникальных чистых девочек чуют за версту. Только она моя. Все! Я ее присвоил. А всем остальным откушу головы на подходе.