Ничейная магия - Ирина Ростова

заголовка, который Мист почти уверенно перевела как “Путеводные”. Основной проблемой изучения эльфийского языка было то, что, на самом деле, их было три или, как предполагали некоторые, даже четыре, слитых воедино, и поэтому одно и то же явление могли обозначать несколько корней, а другое — всего только один корень. А в другой ситуации два очень похожих корня могли значить совершенно разные вещи: однако, тут Мист была почти уверена, что речь шла именно о навигации.

Сам текст, впрочем, оказался сложным и почти не понятным. Это вам не “меня зовут”, там речь шла о вещах, которые Мист себе, честно говоря, не представляла вообще. Ладно — почти не представляла. Она поняла, что в основе системы переноса лежал все тот же разделенный камень, о котором рассказывала Ийилива, и из которого были сделаны статуи, переносящие в зоны испытаний, но использовалась более точная и сложная настройка. Какая именно — понять без словарей и дополнительных поисков не представлялось возможным.

Управлялось, это все, конечно, магией: видимо, было достаточно быть носителем волшебной силы и знать ключевые слова, чтобы активировать переход. В своем “носительстве” Мист, в целом, особенно не сомневалась уже: конечно, их подземные трюки никто магией не называл, но, пожив на поверхности, она поняла, что даже эти пустяковые чудеса не под силу большинству. По крайней мере, научить однокурсницу делать светящиеся камни у нее в свое время не получилось. А новая способность ее левой руки светиться прозрачным красным цветом только добавляла аргументов к абсурдному, невозможному, но очевидно правильному предположению.

Главное, чтобы при дознавателях или богословах рука не светилась — это было бы крайне неудобно. Однако же, чтобы светить рукой при дознавателях, надо хотя бы сначала выбраться отсюда, не попасть в лапы к поджидающим чего-то у подножия скалы наемникам и вернуться в Университет. Мист вздохнула, продираясь дальше сквозь незнакомые слова, которые и разобрать-то было трудно иногда.

— Паскудник ты, Мейли из рода Сполоха, — сообщила строчкам на странице Мист, с удовольствием выговаривая имя ар-Маэрэ так, как он сам ей представился со страниц книги. Это было, почему-то приятно, словно она каким-то образом узнала “священного” мага лично. Наверное, потому, что “Мейли” было явно домашней, личной формой имени Иллемэйр, потому что она ни разу не встречалась в документах и хрониках, или даже в “Радуге”.

Снова почудился едва слышный смешок, и Мист вздрогнула, оглядываясь кругом, но только сумерки обступали ее, разгоняемые светом навершия посоха.

— Почти настоящий маг я, — сказала себе Мист, чтобы приободриться. — Вот, сижу спину гну над магической книгой, не зная сна и покоя, и свечу себе волшебным жезлом. Тер-Маэрэ и есть.

Через полчаса она готова была уже отчаяться. Хотелось есть, болели голова и глаза от постоянного напряжения, а разгадки найти так и не удавалось. Но потом ее взгляд выцепил в бесконечном плетении острых, мелких букв знакомые слова: “син” — низ, и “мит” — верх.

— Низ и верх? Верх и низ? Что, серьезно? — почти-настоящий маг Мист ле Илант так и подпрыгнула на кровати, вздымая целое облако трухи и пыли из старого матраса.

Перечитала, на всякий случай, еще раз, чтобы удостовериться, что по частично понятным ей словам сделала верный вывод, поднялась и стала торопливо навьючивать на себя посох, сумку и книгу. Закончив, окинула взглядом спальню мага и прошагала к каменной стене.

— Надеюсь, я смогу уйти и потом вернуться сюда, а? Ты неплохо тут окопался, Мейли-из-Сполохов, — она положила руку на отпечаток ладони в центре, наблюдая, как нарастает внутреннее свечение изнутри ее плоти, и твердо сказала, — син-Атайн!

Так как на этот раз она не опиралась на камень, она просто почувствовала пальцами исчезновение преграды и шагнула в камень.

…был он в селении одном, дальнем, крайнем, да и узнал, что гнильцовый демон повадился ходить туда, да искушать девицу местную, дочь старейшины. Чары над ней плел нечестивые да мороки туманные. Крепка была в Эйновой вере девица, как отец учил, только чары-то сильны были, и стала дева бледнеть и терять по капле жизнь. Поведал ее отец о такой беде святому, что мимо шел дорогой своею, в ноги кинулся, умоляя демона отвадить. Поднял его с колен святой Амайрил, да обещал помочь в тот же день. Ведь …

Житие святого Амайрила, 9

… была его жизнь при дворе короля Треллиона, и веселой она была, и расчудесной. Случалось ему и под землю спускаться, и там много чудес, говорят, он встречал, и народы эолен, и народы ваэрле, и отыскивал в безднах глубинных следы прежних эпох, да и ставил на службу свою, увеличивая свою силу. О разных его странствиях рассказывают люди. Так …

Интере ас ар-Маэрэ, 9

Мист ле Илант вышла из Башни.

Вышла, неся полную сумку добычи, светящийся посох за спиной и волшебную книгу за поясом.

Вышла едва ли не в середине лагеря наемников, из поваленной каменной плиты, на которой сообразительные солдаты развели костер и пекли мясо.

— Дым и пепел, — сказала Мист себе под нос, обнаружив устремленные на себя взгляды.

Молчаливое разглядывание длилось несколько долгих томительных мгновений, и один из наемников, совсем молоденький, приставленный к готовке еды и от того имевший в руках миску, в которую складывал готовые куски, выронил ее со звоном, и произнес запинаясь:

— Св…святая!

— Но-но, — сказала Мист неожиданно строгим лекторским тоном, почти автоматически повторяя слова ар-Маэрэ со страниц “Радуги”. — Священная, но не святая.

Мальчишка внезапно рухнул на колени, осеняя себя знаком соединенного круга и бормоча с религиозным экстазом:

— Очищаю себя от зла и замыкаю, чтобы изыдели злые силы и ушли души, что холоднее льда! Благослови меня, именем Эйна благослови, именем его!

Он яростно и восхищенно пучил глаза, и, глядя на него, подтягивающиеся к месту событий другие солдаты не торопились нападать, с сомнением поглядывая то на экстатического молельщика, то на объект его поклонения. Некоторые, на всякий случай, тоже чертили соединенный круг или другие знаки, поминая своих богов и родовых хранителей.

— Пусть хранит тебя Эйн, в единости благой, единство означая и закрепляя, — сказала Мист, судорожно соображая, что же ей делать теперь.

Паренек, продолжая пялиться на нее, как на второе пришествие, открыл было рот что-то сказать, но из самой большой палатки, хромая, но шагая быстро и ловко, вышел высокий и тощий мужчина в черном балахоне. Он был лыс, как колено, и Мист сразу обратила внимание на странную форму его ушей: она бы не поняла, в чем тут дело,