Что снится вампирам? - Екатерина Тильман

— Я же уже сказал вам: я был оскорблен вашим обманом...

— Если вы были оскорблены, то могли бы сказать мне об этом прямо, привести как доказательство мое странное поведение и вышвырнуть нас обоих из дома. Это было бы естественно! Но не трусливо убегать, предоставляя суеверному слуге действовать согласно его разумению! Ведь вы разделяете его суеверия, хотя стыдитесь и боитесь в этом признаться! — Евгений повернулся к Юле: — Как ты там говоришь по этому поводу?

— Больше всего боятся призраков именно те, кто в них якобы не верят!

— Вот именно! Я перестал уважать вас, граф... Вы просто трус!

Видно было, что слова задели Горвича. Он опустил глаза и сказал глухо:

— Если бы вы видели то же, что и я... Неизвестно, как бы вы себя вели, и чего бы боялись!

— Вы имеете в виду того очаровательного песика, с которым справилась ваша жена, пока вы стояли, как... дерево, не так ли? — Евгений увидел, как мгновенно и страшно побледнел Горвич, но заставил себя продолжать тем же тоном: — Это и есть «одно происшествие», после которого ваш Антон стал ее бояться?

— Откуда вы знаете об этом?! — казалось, Горвич вот-вот упадет в обморок от волнения.

— От вашей жены и знаю...

— Каким образом? Она жива?!

Евгений решился на вдохновенную импровизацию: это был последний шанс, и его следовало использовать!

— Нет, граф, и я не устаю жалеть об этом. Она умерла совсем недавно по глупой случайности... Я знал ее и знал о ней то, что было известно немногим.

— Ее прошлое?

— Да.

— Вы приехали сюда по ее поручению?

— Ну-у... можно сказать и так. Она всегда хотела разобраться в подробностях тех трагических происшествий, которые разбили ее жизнь. В отличие от вас она не боялась думать об этом. И я помогал ей, чем мог... но, к сожалению, не смог ее спасти. И сюда я приехал в каком-то смысле следуя ее завещанию.

— Вы адвокат? Частный детектив? Или... Кажется, у вас там есть какая-то контора, которая всерьез занимается мистикой? Так вы не оттуда, случайно?

— Тепло! — Евгений торопливо прервал графа. — Не будем вдаваться в подробности. Какая вам разница, будь я хоть просто ее другом.

— Хорошо, пусть так, но зачем вы приехали? Сейчас, когда она умерла: что вам нужно?!

— Кое-какие подробности с места происшествия.

Эти слова, казалось, ударили Горвича: он отшатнулся и глядя на Евгения в упор спросил:

— Так вы что же, считаете, происшествие действительно было? И собака была не обыкновенной?! Черт бы вас всех побрал! Вначале Тонечка, потом Антон, теперь вы... Как могут взрослые люди верить в чудеса?!

Евгений сказал необычайно мягко:

— Я не верю в чудеса. И поэтому не верю, что человек, умеющий стрелять, может промазать с трех попыток в почти неподвижную мишень. И не верю, что вы способны испугаться обычной собаки настолько, чтобы потерять способность двигаться...

Горвич схватился за голову:

— Вы говорите, как она! Теми же словами! Но неужели... Я убеждал ее, что ей показалось, что такого просто не может быть...

— И тем самым доказывали, что она сумасшедшая, а вы трус и никудышный стрелок, — вмешалась Юля. — Ну, кто же поступает так с женщинами?! Неудивительно, что ей стало невмоготу жить с вами!

Евгений сердито взглянул на Юлю: что за удовольствие пинать упавшего... особенно, если он только что начал рассказывать весьма интересные вещи! Но Горвич, казалось, не заметил нелюбезной реплики, он слышал только себя — и свои жуткие воспоминания.

— Я уговаривал ее показаться врачу, — рассказывал он, — но она не соглашалась. Она замкнулась в себе, отдалилась от меня... А когда я предложил ей отправиться путешествовать, сказала, что хочет поехать одна. Как она выразилась, ей «хотелось посмотреть на то же самое, но с другой стороны». Я не возражал...

«Потому что уже тогда боялись ее, граф, — мысленно продолжила Юля. — Потому что знали в глубине души, что и она, и Антон были правы насчет странности пресловутой собаки. И потому что предать свою жену вам было легче, чем помочь ей!»

— Для вас было неожиданностью, когда она не вернулась? — снова спросил Евгений. — Или нет?

На этот вопрос Горвич уже не ответил. Он справился с приступом слабости, заставившем его приоткрыться перед малознакомыми людьми, и теперь смотрел на своих недавних гостей чуть ли не с ненавистью. Евгений заметил это и сменил тон, но разговор не прекратил.

— Мне нужен ее дневник, граф, — довольно бесцеремонно сказал он. — Она оставила его здесь, и я надеюсь получить этот документ...

— Каким же это образом?

— С вашей помощью.

— Однако, вы наглец! — Горвич попытался перейти в атаку, но выпад прозвучал бессильно, и он сам это понял.

— Ну, мы же договорились обойтись без взаимных оскорблений! — спокойно ответил Евгений. — Мы можем быть полезными друг другу, вот и все. Я знаю, что вы хотите жениться второй раз, но законы вашей страны не позволяют вам этого раньше, чем через десять лет со дня пропажи вашей первой жены. Так?

— Да, но что вам до этого за дело!

— Очень просто: вы привозите мне бумаги Тонечки, а я взамен даю вам информацию, которая поможет вам получить свидетельство о ее смерти. Все действительно очень-очень просто...

— Как мне узнать, что вы меня не обманываете?

— Вы глупее, чем я думал, честное слово! В МИДе вам не смогли ничего сказать, потому что она потерялась раньше, чем умерла. Я скажу вам, когда, где и под каким именем... Дальше сами разберетесь! Короче: да или нет? Торговаться я не буду.

Горвич задумался, но ненадолго. То, что говорил Евгений, было очень похоже на правду. К тому же Горвич в любом случае ничего не терял, а выиграть мог многое. Получить покой и семейное счастье — без ожидания, без лишнего шума, без необходимости позорить себя разводом...

— Я согласен, — коротко кивнул Горвич, — но мне придется самому съездить за дневником... даже Антон не знает, где он. Вы подождете?

— Разумеется. Завтра в это же время я жду вас здесь. Если вы не появляетесь, считаем, что наша сделка расторгнута, потому что вы струсили в очередной раз... Идите, граф, идите, вас ждут великие дела!

— Знаете, — Горвич раздраженно обернулся в дверях, — мне, признаюсь, жаль, что Антон не пристрелил вас!

Евгений изо всех сил стиснул зубы, чтобы сохранить каменное лицо и не дать прорваться издевательской улыбке. Он никогда не увлекался рыбной ловлей, но сейчас почти физически ощущал, какая огромная рыба бьется на его крючке — и не хотел, чтобы она сорвалась!

Когда дверь за графом закрылась, Юля недоверчиво спросила:

— Ты думаешь, в дневнике есть что-то о той собаке?

— Я думаю, — серьезно отозвался Евгений, — что все произошедшее описано там с педантичной точностью, которой позавидует любой экспериментатор... и которая так раздражает твоих друзей из «Лотоса»!

Юля вспомнила неудачный визит Евгения в «Лотос». Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он перестанет злиться на ее друзей? Впрочем, он прав в своей обиде. Но жаль, что все так получилось, потому что они с Тонечкой действительно очень похожи.

— Чем это? — улыбнулся Евгений: последнюю фразу Юля произнесла вслух.

— Многим. Ты же сам знаешь, чем, не кокетничай... — устало ответила она, не желая продолжать объяснение.

Евгений действительно уже начал замечать некоторое сходство — и это было лишним доказательством того, что у портрета он беседовал именно с Тонечкой, а не со своим воображением! Чувствовалось, что мыслят они с Тонечкой похоже и понимают друг друга легко. Но с другой стороны: кого легче всего понять, как не собственное воображение!

Нет, без дневника от всего этого с ума можно сойти! Ну что ж, быть может, дневник прояснит многое... Хотя вообще-то — если судить по прошлому опыту! — скорее всего лишь запутает все еще больше...

В том, что Горвич принесет дневник, Евгений не сомневался. Поэтому он еще накануне вечером выписал на отдельный листок сведения о Тонечке и положил его в нагрудный карман куртки — чтобы потом не отвлекаться на переписывание. Однако время шло, а Горвич все не появлялся...

Евгений прикинул, сколько времени может занять дорога до замка и обратно, возможные поиски дневника, отдых... Получалось, Горвич вполне успевал обернуться до утра... Так где же он? Передумал? Струсил, засомневался? Не исключено, конечно, но это будет чертовски досадно!

За два часа до отлета Евгений уже начал подумывать, не отправить ли Юлю этим рейсом, а самому все же подождать еще день. Кто знает, может быть, Горвича просто задержали какие-то непредвиденные обстоятельства?

...Граф появился за сорок минут до отлета. Ничего не объясняя, отдал дневник, взял из рук Евгения приготовленный листок, прочитал написанное (вроде бы мельком, но на самом деле очень цепко!), потом аккуратно свернул листок, убрал в бумажник, пристроил бумажник в кармане — все это без единого слова! — наконец холодно кивнул на прощание и удалился. Евгений усмехнулся: оскорбленная невинность, надо же! Ничего, переживет, пусть в следующий раз лучше разбирается в людях...