Не чужие (СИ) - Вильде Арина

— Нужно, наверное, подготовиться к свадьбе. На это уйдет несколько месяцев. Мы не сможем пожениться так быстро, как ты говоришь, — мой голос сел от волнения. От мыслей и переизбытка эмоций кружится голова.

Неужели все происходит на самом деле?

— Я не хочу никакой свадьбы, Лер, — осаждает меня Давид. — К тому же через неделю я снова уеду в командировку. Отпуск у меня будет не скоро, домой я обычно прихожу лишь ночевать. И характер у меня скверный. Придётся терпеть меня такого, какой я есть. Поэтому спрошу у тебя еще раз: ты выйдешь за меня? Распишемся по-тихому, переедешь ко мне.

— Я… — Я с трудом сглотнула слюну, все еще не до конца осознавая происходящее. Казалось, еще мгновенье — и Давид рассмеется мне в лицо, скажет, что пошутил, а я, дурочка, купилась. — Да, конечно, да. — На моем лице растягивается улыбка.

Я протягиваю правую руку Давиду, и он без замедления надевает на безымянный палец колечко.

— В самый раз, — заключает он, поднимая на меня взгляд своих выразительных глаз.

Улыбку сдержать безумно трудно.

— Поцелуешь меня? — прикрываю веки и тянусь к нему.

Поцелуй выходит быстрый и неловкий. Никакой страсти не ощущается. Но мурашки по всему телу от прикосновений Леонова все равно появляются.

— Это точно не шутка была? — шепотом спрашиваю его, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая такой родной и привычный аромат мужчины.

— Точно, — с силой сжимает меня в объятиях. — У тебя теперь есть стимул быстрее на поправку пойти. Ложись спать, а я в душ схожу. — Он отстраняется от меня и сразу же скрывается за дверью ванной комнаты.

Проскользнула мысль, что что-то не так. И радости на лице Давида я не заметила. Но он настолько тяжёлый человек, его безумно трудно понять или прочесть, что я быстро выбрасываю из головы эту мысль. Хватаю с тумбочки телефон и делюсь с подругами новостью.

Утром же приступлю к выбору платья. Пусть это не пышная свадьба, но так хочется, чтобы все было идеально и она навсегда запомнилась!

Глава 39. Лера

День собственной свадьбы я помню плохо. Слишком сильно я нервничала, и все прошло словно во сне.

Как и каждая девушка, я мечтала о торжестве, красивом платье, море цветов. Представляла, как буду бросать букет незамужним подружкам и как ночное небо раскрасится всполохами фейерверков. И я никак не ожидала, что замуж я буду выходить в скромном атласном платье, из приглашенных — только мой отец с Юлей и подруги. Со стороны Давида не было никого. Он даже с родителями меня не познакомил. Все произошло так быстро, что я ничего не поняла.

Давид был в строгом костюме и белой рубашке. В руках — пионовые розы. Он вручил мне букет, разглядывая мою фигурку под белым полушубком.

Его глаза блеснули восхищением. Он пытался не выдать его, но не получилось. Я видела по тому, как посмотрел на меня, что ему нравится. Не зря все утро надо мной колдовал лучший стилист города.

До этого момента Давид ни разу не видел меня такой, и я смущаюсь от его пристального внимания. Смотрю куда угодно, но не на него.

В душе целый ураган эмоций. Я не верю, что это происходит. Вот регистратор что-то говорит нам, просит поставить подпись. Все словно в тумане. Давид надевает на мой палец обручальное кольцо, и вот я уже не Смоленская, а Леонова.

В животе трепещут бабочки, а сердце в груди бьется быстро-быстро.

Он целует меня. Коротко и сдержанно. Все вокруг суетятся. Моргает вспышка камеры, скулы немеют от улыбки.

После официальной части мы с Давидом отправляемся на фотосессию, а вечером нас ожидает праздничный ужин в кругу близких в одном из лучших ресторанов города, с панорамным видом на набережную.

Давиду не нравилась вся эта идея с фотосессией, мне пришлось его несколько дней уговаривать, но в конце концов он сдался. Правда, больше получаса не выдержал, и дальше мы с фотографом работали вдвоем, а Давид сидел на песке, курил и задумчиво смотрел то вдаль, то на меня.

— Платье испачкала, — произнес он, когда мы шли к машине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Давид придерживал меня за поясницу, и в этом месте кожу жгло, а горячее тепло расходилось по всему телу. Я постоянно поглядывала на золотой ободок на пальце, снова и снова убеждаясь, что все это не сон. Я теперь его жена.

— Ничего страшного, отвезу в химчистку, — отмахнулась я, прижимая к себе букет, который за день изрядно потрепался.

Мы прощаемся с фотографом и садимся в автомобиль моего теперь уже мужа.

— Не хочу никуда ехать. Вот бы сбежать ото всех, — мечтательно произношу я, не отводя взгляда от профиля Давида. Одной рукой он ведет машину, во второй сигарета. Снова курит. Сегодня слишком часто, но я его понимаю: день непростой.

— Сбежать сразу не получится, твой отец вряд ли обрадуется. Но мы можем побыть немного, а потом уехать домой.

— Мне нравится этот план, — игриво смотрю на него, а когда Давид выбрасывает окурок и закрывает окно, беру его за руку и переплетаю наши пальцы.

По коже ползут мурашки от того, как его большой палец выводит круги на моей ладони. Я сглатываю вязкую слюну во рту. Не хочу в ресторан. Можно пропустить все эти формальности и перейти к первой брачной ночи?

— Почему твоих родителей не было? — спрашиваю, чтобы отвлечься от грязных мыслей, что вертятся в голове.

Давид сразу же напрягся, палец больше не скользил по моей ладони. Он с силой сжал руль, на меня не посмотрел.

— В другой раз познакомлю вас, они еще не отошли от скорой женитьбы брата, — ровно произнес он, и в душу отчего-то закралось ощущение, что он не просто так не спешит знакомить меня со своей родней.

— Не знала, что у тебя есть брат, — тихо прошептала я.

— Ты много чего обо мне еще не знаешь, — хмыкнул Леонов и все же повернул голову ко мне.

На светофоре красный, и у нас есть тридцать секунд на зрительный контакт.

— Ты довольна? — спрашивает он, указывая на мой безымянный палец.

— До сих пор не вериться. Я… я люблю тебя, — внезапно вырывается у меня. Голос испуганный и хриплый. Словно это я весь день курила, а не он.

Я ни разу до этого не признавалась ему в любви. И сейчас, кажется, настал самый подходящий момент для этого.

В салоне автомобиля повисла тишина. Я смотрю на Давида, ожидаю ответных признаний. Но раздается сигнал машин, что стоят позади нас, и момент растворяется. Леонов так ничего и не отвечает мне.

— Зеленый, — говорит скорее себе, чем мне, и нажимает на газ.

Разочарование расползается внутри. Прекрасное настроение опускается на много градусов ниже. Он не ответил. Проигнорировал. Это единственное, о чем могу думать сейчас. Сжимаю в руке белый атлас, чувствую, как кольцо жжет палец, какое-то плохое предчувствие пришло на смену безмерному счастью.

Он предложил мне брак. Он настоял на нем. Я даже не намекала об этом. Так почему ни разу не сказал, что любит меня?

Я даже не заметила, как мы добрались до ресторана. Идя под руку с Давидом, выдавливаю из себя улыбку. Нас поздравляют, засыпают пожеланиями. Отец с гордостью смотрит на меня. Все искренние, кроме меня. Я вся пропитана фальшью. В день собственной свадьбы хочу сбежать ото всех и никого не видеть.

Мы устраиваемся за столом, всем наливают спиртные напитки, кроме меня. То ли из-за приема лекарств, то ли из-за того, что все еще считают, что есть вероятность моей беременности, — непонятно.

Давид пьет. Слишком много. К концу вечера его взгляд расплывается, речь меняется, а движения становятся более резкими. Я недовольно поглядываю в его сторону. Обещал ведь, что не задержимся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я немного устала, и мне нехорошо, — говорю так, чтобы услышать мог лишь он. — Мы можем уже уехать? — жалобно прошу его.

Давид опрокидывает в себя еще одну рюмку коньяка, переводит на меня расфокусированный взгляд.

— Конечно, жена. Вызови только такси, я за руль сегодня сесть не смогу больше.

Мне показалось или в его «жена» было слишком много желчи?