Дорога королей (Конан-мятежник) - Карл Вагнер

Очевидно, совсем недавно в городе произошли какие-то драматические события, о которых Конан ничего не знал, а у Мордерми не было времени вызвать армию? Или он был уверен, что Последняя Гвардия сумеет восстановить спокойствие? Но зачем такая жестокость? И почему голова Карико выставлена на всеобщее обозрение? Для устрашения преступников?

На этот вопрос мог ответить только Мордерми, и Конан должен был его отыскать.

Дворец охранялся усиленными отрядами Последней Гвардии и Революционной армии. Навстречу Конану вышло несколько незнакомых ему офицеров, чтобы сопроводить генерала к королю. По дороге киммериец заметил, что в его отсутствие Мордерми сумел восстановить дворец в его былой роскоши и великолепии, как во времена Риманендо.

Мордерми тепло приветствовал Конана и проводил в свои покои.

- Ты вернулся раньше, чем я ожидал, - заметил он, наливая киммерийцу вина. - Прошлой ночью в городе произошло много событий. Они застали меня врасплох, и если бы не Последняя Гвардия, все могло кончиться худо.

Конан перевел взгляд на Каллидиоса, беззаботно развалившегося на диване.

- Что случилось? - спросил он тревожно. - У крепостной стены я видел, то что никак не ожидал увидеть.

- Тогда ты сам можешь предположить, что произошло. - В голосе Мордерми послышались гневные нотки. - Этот Революционный комитет, он постоянно вмешивался во все мои дела. Пока Белая Роза занималась пустой болтовней, она мало кого волновала, но затем их попытки на практике претворить безумные идеи о новом общественном порядке привели их к краху. Это произошло, когда ты воевал.

Аввинти утверждал, что только имущие классы должны были быть представлены в правительстве, Карико настаивал на равных правах для всех членов общества, начиная с последнего нищего и кончая знатным лордом. Ты же сам все это слышал. Я надеялся, что Сантиддио сумеет найти какое-нибудь компромиссное решение и утихомирит разбушевавшиеся страсти, но этого не произошло.

Мордерми остановился, сделал глоток вина. Его лицо сделалось жестким.

- Аввинти был отравлен. Его смерть, без всякого сомнения, была организована Карико. Как только стало очевидно, что Карико замышляет заговор, я отдал приказ о его аресте. Фракция Карико покинула Революционный комитет и начала организовывать на улицах демонстрации, требуя его освобождения. Я очень сожалел о том, что Карико решился на вторую революцию. Мне не хотелось казнить его, но выбора не было. Каллидиос с помощью Последней Гвардии сумел подавить уличные беспорядки. Конечно не обошлось без крови.

- А Сантиддио? - угрюмо спросил Конан.

- Сантиддио повел себя, как истеричная баба, когда я распустил Революционный комитет и ввел военное положение. Конечно, это крайняя мера, на которую меня вынудили чрезвычайные обстоятельства, и я думаю ее со временем отменить. Однако Сантиддио отказался рассуждать здраво. Он начал бросать мне в лицо всякие обвинения, весьма болезненные для меня, учитывая нашу давнюю дружбу.

- Что случилось с Сантиддио? - настаивал Конан.

- Под давлением обстоятельств я был вынужден арестовать и его. Как бы не были глупы и бездоказательны его обвинения, я не могу допустить, чтобы столь популярный в народе человек публично утверждал, якобы я предал идеалы революции ради собственной выгоды.

- Так ли уж глупы и бездоказательны его обвинения? - спросил Конан.

- Я знаю, ты мой друг. В противном случае этот вопрос стоил бы тебе жизни. У меня много врагов - и на границах Зингары, и в собственном дворце. Этот трон достался мне нелегкой ценой, и я не хочу потерять то, чего добился.

- Карико мог убить Аввинти в порыве гнева, - задумчиво сказал Конан. - Но Карико не отравитель. Может, это сделал кто-то из его знатных друзей, которые сейчас командуют стражей дворца? Убрав Карико, ты оказал большую услугу знати, которая теперь может беспрепятственно раздевать бедняков.

Мордерми снова наполнил кубок Конана.

- Ты же знаешь, что идеи Карико глупы. Но ты пришел к тому же абсурдному заключению, что и Сантиддио. Ты должен помнить, что слова и действия, вырванные из контекста, могут приобретать зловещий смысл. Например, твоя борьба на баррикадах сделала тебя героем. Тем не менее, мне стало известно, что ты оставлял свой пост и даже заявил, что если Мордерми не пойдет в бой, ты лично возглавишь все революционное движение Кордавы. Уход с поста и измена, вырванные из контекста, - основание для заключения под стражу.

- Это угроза? - зарычал Конан, глядя на Мордерми. - Таким же образом был арестован и Сантиддио? Где он, дайте мне поговорить с ним.

- Это уже организовано, - доверительно сказал Мордерми. - Боюсь, твои примитивные представления о чести мешают тебе прислушаться к голосу разума.

Голос Мордерми вдруг начал удаляться, и лицо его потускнело. Конан хотел выругаться, но внезапно распухший язык не поворачивался во рту. Киммериец посмотрел на кубок, который ему дал Мордерми. Ему становилось невыносимо тяжело держать его в руке. Кубок выпал из его руки, и Конан, собрав последние силы, бросился на Мордерми. Звука падения собственного тела он уже не слышал.

Мордерми посмотрел на распростертого на полу киммерийца, и на его лице отразилось сожаление.

- Может, дать ему время подумать, и он образумится? Ведь он всего-навсего варвар, который ищет приключений! Какая ему разница, на чьей стороне бороться, если ему предлагают взять сторону победителя?

- Тебе лучше знать, - ответил Каллидиос, трогая носком обуви тело киммерийца. - Хотя он верил тебе, он был всего лишь пешкой в игре. Король должен знать, когда следует пожертвовать бесполезной пешкой.

Глава 16.

КОСЕЦ

Наконец пришло время, когда мрак в его мозгу сменился сумраком тюремной камеры. Конан попробовал приподняться и застонал; перед глазами все плыло.

- Выпей вот это. - Сантиддио поднес к его губам банку с тепловатой водой.

Конан жадно выпил. В пересохшем рту чувствовался какой-то металлический привкус. Он вытер губы и сплюнул, желая от него избавиться.

- Ну вот, подошла и твоя очередь, - сказал Сантиддио.

Конан осмотрелся. Они находились в одном из подземных казематов, расположенных под дворцовой крепостью. Слабый свет факелов проникал сюда из коридора. Грязная камера, в которой они находились, была мала даже для одного человека. Одну из стен здесь заменяла массивная дверь из окованного железом дуба. В крепости была целая вереница подобных камер с помещением для охраны в конце коридора, где находилась лестница, ведущая наверх. В другом конце располагалась пыточная комната, которая при Риманендо всегда содержалась в образцовом порядке. Конан хорошо помнил это подземелье.