Песнь молчаливых камней. - Толстова Татьяна

Приглушенные звуки возни рядом с головой встревожили паренька - что еще этот жирный гад придумал? Холодок пробежал по спине, сердце учащенно застучало в груди, в висках.

"Бу-бу-бу бу! Бу-бу… ", - услышал Вашек.

"Заклинание что ли читает? - промелькнула мысль в гудящей голове парнишки. - Скорее всего. Эх, деда жалко… не дай Владыка, помрет от горя. Если, конечно, вообще узнает, что я погиб".

Струйка холодной воды ласково пробежала по лицу Вашека. Невольно парнишка разомкнул опухшие губы и стал жадно ловить живительную влагу.

- Вот так, не торопись, хорошо… - приговаривал чей-то голос почти над самым ухом.

Теплые руки умыли лицо Вашека, и он наконец-то смог открыть глаза. Хотя открыть - это громко сказано, те две щелочки, через которые он смотрел на мир, трудно было назвать "широко открытыми глазами". Но даже этого хватило, чтобы понять: власть сменилась. Толстяк лежал связанный в нескольких метрах от Вашека, и с обезумевшим взглядом смотрел на того, кто приводил парнишку в чувство.

"Коричневый Лорд!" - ни с того, ни с сего промелькнула мысль в гудящей голове Вашека.

Он сделал над собой усилие и повернулся, стараясь разглядеть своего спасителя.

Мужчина, державший на коленях его голову смотрел на инквизитора с ненавистью.

Глаза смуглого брюнета пылали, словно два угля, только что вынутых из костра.

Заметив, что парнишка смотрит на него, незнакомец переключил свое внимание на Вашека.

- Ты как? Встать сможешь?

- Не знаю, - просипел распухшими губами Вашек.

Постанывая от боли во всем теле, он все же поднялся на ноги. Голова резко закружилась, и его повело. Хорошо, что незнакомец это заметил и тут же подхватил парнишку под руки:

- Спокойно, спокойно… Не так резво.

Вашек улыбался, не зная, от чего больше испытывает радости - оттого, что жив остался, или оттого, что рядом, как ему казалось, стоял Коричневый Лорд. В представлении юного мага, Лорд должен был выглядеть именно так: высоким, сильным, с взглядом, заставляющим трепетать всех вокруг.

- За что он тебя? - поинтересовался незнакомец.

- А вы видели? Да?

- Видел, только далеко находился, не успел самую малость. Промедли я еще несколько минут, и мы бы с тобой не разговаривали сейчас. Этот недоносок уже резать тебя собирался.

Вашека передернуло от этих слов:

- Ка-как резать?

- На дольки, - хмыкнул незнакомец.

Сглотнув слюну, парень дотронулся рукой до шеи, представляя, как инквизитор проводит по ней остро отточенным ножом. Толстяк что-то замычал в ответ на слова чужака и задергался в пыли.

- Заткнулся бы уже, - как-то по-доброму предложил ему незнакомец.

Уловив его "ласковый" взгляд, инквизитор предпочел умолкнуть, понимая, что эта встреча ничем хорошим для него не закончится.

- Но ты так и не ответил мне на вопрос - почему он это сделал?

Сердце парнишки затрепетало. Вот сейчас, сейчас он расскажет Коричневому Лорду, что вытворяют эти самозванцы с истинными последователями заветов. Пусть этот благородный человек узнает правду и пойдет с ним, с Вашеком, прямиком в Дом Веры, к отцу Лазурию. Не обращая внимания на боль в разбитых губах, парень поведал незнакомцу о кровной ненависти между Орденом Скорбного Дня и Адептами Дома Веры, о том, как уже не одну сотню лет идет война не на жизнь, а на смерть.

- Я был настолько увлечен своим делом, - перешел к собственной истории Вашек, - что не проверил место выхода из телепорта и со всего размаху врезался в инквизитора. А для этих убийц нет разницы, кто перед ними - взрослый, старик или ребенок, они убивают всех.

Приглушенное мычание связанного прервало рассказ парнишки. Толстяк пытался возражать, но незнакомец не удостоил его даже взглядом. Желваки так и ходили на его лице, а глаза пылали ненавистью: убивать детей - это же преступление!

Драконы никогда себе такого не позволяли, даже в отношении человеческих детенышей! А эти - сами своих же режут!

- Почему ты решил, что он собирался убить тебя именно из-за этого? - глухо поинтересовался брюнет. - На тебе никаких знаков отличия не видно.

- Медальон, - сглотнув, ответил Вашек. - Он решил сорвать с меня медальон, а рядом с ним на цепочке висел оберег. Такой носят только люди из Дома Веры.

Не говоря ни слова, незнакомец подошел к связанному инквизитору, и поверил его карманы. Найдя то, что искал, он протянул открытую ладонь Вашеку.

- Это?

- Ага, - кивнул паренек, неотрывно смотря на цепочку с медальоном и оберегом. - Можно я заберу? Это все, что у меня осталось от отца.

- Конечно, мне чужого не надо.

Цепочка, переливаясь под лучами Цейла, плавно соскользнула в протянутую ладонь Вашека. Любопытство раздирало парня, и он, наконец, отважился спросить:

- Я могу узнать, как мне вас называть?

Незнакомец немного помолчал, словно размышлял - говорить настоящее имя или обойтись каким-нибудь эпитетом. Но, взглянув в открытые глаза парнишки, увидав его чистую душу, мужчина произнес свое имя, словно выдохнул:

- Дар.

- Дар? И все?! - Вашеку казалось, что у Коричневого Лорда имя должно звучать как небесный гром, а не шум ветерка.

- Тебе этого мало? - не понимая удивления парнишки, поинтересовался дракон.

- Не-ет… - растягивая слово, произнес Вашек.

Он уже начал сомневаться в своих выводах, но задать вопрос напрямую все же не рискнул. Между тем его спаситель поднял с земли вещмешок, тем самым показывая, что не намерен больше задерживаться. Дар и так потратил достаточно много времени, отступил от графика.

- Уже уходите?

Вашек растерянно смотрел на своего спасителя, мысли лихорадочно крутились в голове в попытке понять, что делать дальше. Внутренний голос подсказывал, что ни в коем случае нельзя расставаться с этим человеком, что под любым предлогом необходимо идти вместе с ним. Пусть это даже и не сам Коричневый Лорд, но чутье мага подсказывало Вашеку, что, так или иначе, Дар приведет его к заветной цели.

- Пора мне. Что с толстяком будешь делать?

- Я? - удивился Вашек, он вообще забыл про своего обидчика, мысли были заняты только поиском предлога напроситься в попутчики к Дару.

- Меня он оскорбил вторым, поэтому право сатиса остается за тобой.

Вашек удивился - надо же, незнакомец помнит старинный обычай - право сатиса, право решать судьбу обидчика не тому, кто старше или сильней, а тому, кого первым оскорбили. Даже если это пятилетний ребенок или невинная девушка, неважно - они решают судьбу ответчика. Но в том случае, если они отказываются, то это право переходит к следующему, если таковой имеется. Про этот обычай на всем Арлиле забыли давным-давно, только у Адептов Дома Веры он сохранился по сей день.