Азагот (ЛП) - Ларисса Айон

Она толкнула камень прежде, чем он смог вернуться в нужное положение. Тот ударился об пол и разлетелся на миллион кусочков. Дико ужасный рёв эхом раздался в комнате, вибрируя в воздухе, заставляя дрожать каждую статую, каждый портрет. Даже пол под ногами Лиллианы тряхнуло, выбивая из равновесия, когда она собралась помчаться к выходу.

Сделать это не удалось.

Ледяная рука схватила Лиллиану за шею и в то же мгновение девушка оказалась на полу. Встретившись лицом с каменной поверхностью, она отключилась.

***

Лиллиана очнулась на диванчике в кабинете Азагота. Владелец сидел напротив в кресле: локти упирались в колени, голова опущена, плечи поникли.

– Зачем ты это сделала? – спросил он голосом, который оказался тише, чем Лиллиана ожидала.

Азагот накрыл её одеялом, и когда Лиллиана приняла сидячее положение, то откинула его в сторону, не желая сейчас принимать от Мрачного Жнеца никакой доброты.

– Ты клялся, что хотел меня.

– Так и есть. – Взгляд Азагота по-прежнему был направлен вниз, между разведённых коленей, в голосе не было и признака гнева.

Был ли он и правда спокоен или же вернулся в безэмоциональное состояние? Если последнее, то он бы уже убил её, и она бы этого не осознала, пока не оказалась бы душой, ожидающей, когда её заберут.

Или превратилась бы в одну из каменных статуй Азагота.

Лиллиана содрогнулась.

– Если ты меня хочешь, то зачем отправился в Чистилище к любовнице? И зачем пялишься на других женщин?

Азагот резко поднял голову, зелёные глаза вспыхнули.

– К любовнице? Ты говоришь о Роне? Тебе Зубал рассказал? – Когда Лиллиана кивнула, Мрачный Жнец выругался. – Она уже больше века не моя любовница. Рона соблазнила Метикора и он её за это убил. Я ходил к ней, чтобы получить информацию.

Лиллиану резко затошнило. Если Азагот говорил сейчас правду, то она совершила самую огромную ошибку в своей жизни.

Обняв себя за живот, словно это могло помочь удержать завтрак внутри, она спросила:

– А что насчёт женщин, за которыми ты наблюдал в камне?

– Они – мои дочери, – грубо ответил Азагот. – А камень является – являлся – единственным способом следить за жизнями моих детей.

Вот... дерьмо.

Дыхание было диким и застревало в горле.

– Я думала... думала, что тебе на них плевать. Метикор сказал...

– Метикор – ублюдок, жаждущий того, что есть у меня, – рявкнул Мрачный Жнец. – Это место кишело жизнью, но он всё разрушил.

Это место? Лиллиана знала, что оно было полно зелени и существ, но... Она резко вздохнула.

– Твои постройки... кто-то там жил.

– У тебя непревзойдённые способности к наблюдению, – протянул Азагот.

Лиллиана проигнорировала заслуженный сарказм и продолжила:

– Ты сказал, что построил их, чтобы создать общество, подобное человеческому миру. Но построил их для людей, да? Для кого?

– Мемитимов. – От Азагота повеяло холодом, и Лиллиана снова натянула на себя одеяло, не потому что замёрзла, а потому что требовалась в каком-нибудь барьере между собой и Мрачным Жнецом, пусть им и выступала тонкая фланель. – Для всех, кто хотел здесь остаться.

– Ты позволял им здесь жить?

– Позволял? Я хотел, чтобы они здесь жили. У них нет сил, которыми владеют нормальные ангелы, и они не могут жить на Небесах, пока не вознесутся, чтобы стать полноценными ангелами, поэтому уязвимы для демонов в человеческом мире. Я дал им безопасное место для жизни и обучения обязанностям.

– Тогда почему они его покинули?

– Восстание. – Протянув руку к столу, он резко схватил бутылку рома с кипы бумаг. – Я дал им убежище. Место, где они жили в безопасности и готовились к предстоящему Вознесению. Я намеревался сделать Метикора своим преемником и однажды передать ему управление Шеул-гра.

Лиллиана моргнула.

– Но ты же бессмертный. Тебе не нужно заморачиваться на преемников.

Он горько рассмеялся.

– Заморачиваться? Серьёзно? Думаешь, мне нравится жить в изоляции? Тебе бы хотелось проводить всё время в одиночестве? – Азагот отпил из бутылки и бросил её в камин. Та разбилась, а из-за алкоголя пламя дико вспыхнуло. – Я хотел выбраться отсюда. Вот почему проводил всё время, меняя смерть на информацию. Я понимал, что когда-нибудь найду того, кто может дать мне то, что хочу. – Выражение лица Азагота превратилось в маску ярости, сквозь которую Лиллиане удалось увидеть его внутреннего зверя. – Несколько веков назад Метикор решил сместить меня с должности. Он и сотни его братьев и сестёр попытались меня убить. Они решили, что лучше будут править в этой реальности, чем играть защитников для людей, которые в них нуждались.

Лиллиана даже представить себе не могла, каково это оказаться преданным собственными детьми. Особенно после того, как он предложил им безопасное место для того, чтобы жить и быть сплочёнными, как семья. Что за неблагодарные? Лиллиана отдала бы всё, чтобы иметь семью.

– Не все из них восстали, – продолжил Азагот. – Горстка Мемитимов осталась жить здесь, пока не взломали первую печать Всадников Апокалипсиса. Тогда для них начался хаос. Люди, за которыми они присматривали, оказались в опасности, и Мемитимы оказались слишком заняты, чтобы вернуться в этот мир. Многие умерли. Никто не вернулся. Та небольшая жизнь, что зародилась здесь, умерла.

Теперь Лиллиана ощутила дикий холод и ещё сильнее закуталась в одеяло.

– Никто?

– Меня навещает одна из моих дочерей – Идесс. Но и только тогда, когда есть неотложное дело. Я могу лишь надеяться, что план Метикора удерживать всех подальше отсюда, на неё не возымеет действия. Она оставила статус ангела, чтобы быть со своим супругом демоном-Семинусом, – поэтому правила Мемитима на неё не должны распространяться.

– Ты действительно любишь своих детей, – пробормотала Лиллиана.

Азагот посмотрел на неё покрасневшими глазами.

– Я их не любил, – произнёс он напряжённо. – Я ощущал к ним лёгкую привязанность. До этого момента. Пока ты не освободила мои эмоции, которые, как я думал, очень прочно заперты. Теперь я люблю своих детей. – Он поднял острый обломок камня и Лиллиана с ужасом осознала, что это был осколок разбитого ею шпионского камня. – И больше их не увижу.

О... боже. Лиллиана сглотнула, отчаянно пытаясь удержать завтрак в себе.

– Ты ведь можешь добыть другой камень, да? – Её голос дрожал.

– Да, но они позволяют шпионить только за теми, кто дал на это согласие. А сейчас, наверное, Метикор настроил всех против меня.

– Прости меня, – прошептала Лиллиана. – Мне так жаль. Я никогда раньше не ревновала, поэтому не знала, как с этим справиться. Это меня не оправдывает, но, пожалуйста, поверь в то, что мне очень жаль. – Она глубоко вздохнула и посмотрела Азаготу в глаза, отчаянно желая, чтобы он увидел её сожаление. – И очень прошу прощения за то, что осуждала тебя как отца. Наверное, я спроецировала на тебя свои проблемы.