Как хулиган мой лифчик украл (ЛП) - Прайс Лорен

— Нет, что ты. Извини, конечно мы можем отойти.

Или нет, судя по вызывающему выражению, с которым смотрит на Дилана Алек. На лице Джо мелькает понимание, и он еле заметно шепчет Дилану — похоже — «Дилан, погоди с этим».

— Не хочешь сходить куда-нибудь в субботу? — все же выдает Дилан.

Я и вопрос переварить не успеваю, а Алек уже ударяет ладонями по столу, и резкий хлопок эхом разлетается по столовой. Больно, наверное, хотя по нему не скажешь. Народ в столовой таращится на нас. Да и я удивлена не меньше, но подбираю челюсть, когда Алек зло вскакивает из-за столика. Желваки от стиснутых зубов выдают его раздражение.

Так он с самого начала понял о намерении Дилана?

Что же мне теперь делать? Алек срывается с места, и я растерянно провожаю его взглядом. Последовать за ним? Или поговорить с Диланом?

— Извини, Дилан. Я не могу согласиться. Правда. Не хочу так с тобой поступать.

Я поднимаюсь из-за стола, но он берет меня за руку.

— Не уходи.

— Не хочу вводить тебя в заблуждение, — мягко возражаю. — Мне нравится Алек. Если я соглашусь, это будет несправедливо по отношению к тебе. Ничего не поделаешь.

Дилан сухо кивает и, избегая взгляда Джо, смотрит прямо перед собой. Тошно на душе, но я знаю, я поступила правильно. Выскальзываю из ослабевшей хватки Дилана и, благодаря подсказке Вайолет, бросаюсь в нужном направлении, скорее за Алеком. Бог знает, сколько людей я обидела в своей жизни. Не могу так поступить еще и с ним.

Завернув за угол, нахожу соседа, снующего по коридору взад-вперед. Все еще на взводе. Даже подойти страшно, когда у него чуть ли пар из ушей не валит. Но я должна все уладить — хочется верить, он бы на моем месте поступил так же.

— Алек, — голос съезжает на хрип, когда я приближаюсь. Он обращает ко мне лицо: в глубине потемневших глаз бушует океан. При виде меня взгляд смягчается, но скоро ласка снова сменяется враждебностью, даже еще большей, чем прежде.

— Чего тебе, Райли? — выдыхает он, в его чертах таится раздражение.

— Я отказалась.

На лице мелькает неопределенное чувство, но мне не удается его разгадать. Парень отводит взгляд и качает головой, точно вытряхивая нежеланные мысли.

— Да пофиг. — Он пожимает плечами. — Мне-то что.

Я отступаю, точно от удара. Он ведь только что выскочил как ошпаренный из столовой, даже Джо понял, что к чему, и все равно он намерен делать вид, что не при делах? Точно ему и дела до меня нет? Я ведь открылась ему, доверила самое сокровенное, показала, как он важен мне. А он притворяется равнодушным даже после выходки в зале. Какое разочарование. Но я-то знаю: как другу или кому-то больше — ему не все равно. В этом я уже убедилась.

— Ну да, — бормочу. — Ничего.

Разворачиваюсь и, не оглядываясь, шагаю прочь.

— Райли, что-то не так? — слышу в прихожей обеспокоенный голос мамы. Захожу в свою комнату и бросаю рюкзак. Я не поздоровалась с ней, вернувшись домой, вот она и насторожилась. Мой просчет. Даже не глядя, знаю, что мама не сводит с меня обеспокоенного взгляда. Все так, мам. Я ничего не чувствую.

Все лучше боли, что обожгла меня вначале.

Значит, глупо было думать, что между нами что-то происходит? Милые мелочи, вроде войнушки за милкшейк, его утешающих объятий во время моего рассказа о прошлом, замечаний Джо о том, чтобы Алек и Дилан разобрались между собой, шуточек друзей про нас. Глупо было думать, что именно мне удастся преодолеть в Алеке Уайлде страх серьезных отношений? Пробудить в нем ответные чувства? Все надежды и желания разбились в одно мгновение. Если я ему и интересна, он точно не готов в этом признаться. Осознать это было больно, но сейчас внутри пустота.

Я бестелесная тень. Гильза без пороха.

Все так. Что может быть не так?

— Райли, не томи. — Мама появляется в дверях, ее глаза мягкие, ласковые наблюдают за мной. — Детка, я же вижу что-то случилось. Расскажи, в чем дело.

Она приближается, но мне не хватает духа взглянуть на нее: вдруг это разрушит онемение, и нахлынет боль. Меня устраивает мое замороженное состояние. Чувства мне не нужны. Краем глаза замечаю открытое окно и в обуявшей меня злости с грохотом его опускаю.

Он-то, конечно, не понял, что обидел меня. Разозлил, да, но не обидел. Обида показалась позже вместе с осознанием своей глупости — надо же было подпустить к себе столь изменчивого типа. Привязаться к нему, дав возможность себя задеть.

Алек оказывается в своей комнате, он выглядывает на шум из окна, и я задергиваю занавески прежде, чем он успевает разглядеть мое лицо. Да, я трусиха, но встречаться с ним сейчас выше моих сил.

— Райли Джессика Грин. — Мамин тихий голос раздается за спиной, и она обнимает меня, притягивая к себе. — Расскажи маме, что стряслось.

— Дилан пригласил меня на свидание. — Я вздыхаю. Не знаю, что и думать. Он явно не обсуждал это с друзьями, и, услышав его предложение, Алек разозлился. А теперь я, видимо, уничтожила отношения с ними обоими. — Алек разозлился и умчался, даже не дождавшись моего ответа. А когда я догнала его и объяснила, что отказалась, он отшил меня, мол, это вообще не его дело. Неприятно, в общем, но я переживу.

— Да? — неверяще произносит мама. — Что-то мне так не кажется.

Она прижимает меня крепче к себе и целует в волосы.

— Ты ведь понимаешь, что он ревнует? Дилан позвал тебя погулять, вот он и расстроился. — Я тоже так сперва подумала. Но, с другой стороны, будь это так, разве скрывал бы он правду так тщательно? Почему то отталкивает меня, то притягивает — только что он недотрога, а в следующую секунду образец дружелюбного соседа. Так не пойдет. Пусть выбирает что-то одно.

— Я тоже так думала. — Я отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. — Но меня доконало его напускное безразличие. Иногда он та еще свинья.

В глазах мамы легкое недоумение.

— Ты бываешь весьма недогадливой.

— О чем ты?

— Осмелюсь предположить, что ты ему тоже нравишься, просто мальчику нелегко дается доверие. Уверяю, это в нем говорит неуверенность в себе. Он не готов принять свои чувства, поэтому и отталкивает тебя. Я не говорю, что он поступает правильно, но тебе решать, готова ты мириться с его нерешительностью или лучше поставить на этом точку. — И то правда, если подумать. Мама вздыхает. — Мне надо идти, бумажная работа не ждет. Все наладится.

— Окей, спасибо, мам. — Я дергаю торчащую из покрывала нитку.

— Райли, просто… пожалуйста не забывай, людям свойственно отгораживаться от мира, защищаться от боли. Мы ведь также поступали долгое время, я уже молчу про твоего дядю. Поставь себя на место Алека. Он намного ранимее, чем хочет казаться. Думаю, все дело в том, что ты слишком спешишь разрушить его стены, он же страшится остаться незащищенным. Постарайся держать в уме: ему вся эта влюбленность тоже дается нелегко.

Мама чмокает меня в щеку и выходит из комнаты, оставляя меня задумчиво смотреть ей вслед. Немного поразмыслив над ее словами, я поднимаю занавеску и заглядываю в соседнюю комнату. Все чисто. В миг отодвигаю занавеску и распахиваю окно во всю ширь. Мама права, теперь я это понимаю.

Я не готова отвернуться от парня, пусть он и говорит, что ему нет до меня дела.

— Ангел с дробовиком… — тихо напеваю я, глядя в ноутбук, усилием воли заставляя себя сосредоточиться на тексте. Музыка гремит на полную громкость, что отнюдь не способствует поставленной цели. Я щурюсь на экран, пока слова не начинают расплываться и перестают читаться. Плакала моя оценка по истории. Никак не могу настроиться на учебу, видимо, придется отложить задание на завтра.

Слова истинной королевы прокрастинации.

Запускаю на телефоне тамблер, собираясь провести несколько часов за безмятежным листанием ленты, но тут мне в ногу врезается что-то остроконечное.

— Ай, — морщусь я и опускаю руки на кровать, шаря глазами по одеялу в поисках нарушителя пространства. Вот он, бумажный самолетик. Сердце пускается вскачь, как только до меня доходит от кого он. Тянет выглянуть в окно, но прежде разворачиваю оригами. В центре листа большими буквами написано короткое предложение.