Светящееся пятно - Патриция Вентворт

Возможно, одна мисс Силвер в полной мере наслаждалась обедом. Она знала толк в хорошей пище, и даже свершившееся убийство не могло помешать ей оценить великолепную стряпню миссис Роджерс. Когда они перешли в гостиную, мисс Силвер извлекла свое вязанье. Приближающаяся к завершению бледно-розовая детская фуфайка пробудила слабый интерес у миссис Тоут. Вскоре она уже рассказывала маленькой пожилой леди об Олли, ее ребенке и выказывала надежду на появление еще одного.

— Конечно, не слишком скоро, но откладывать надолго тоже не следует, потому что когда проходит много лет, дети растут одинокими. Ребенку нужна компания других детей, чтобы играть, ссориться и мириться. Я сама была единственным ребенком в семье — по крайней мере, единственным выжившим, — но знаю, что необходимо детям.

Мисс Силвер согласилась, продолжая позвякивать спицами.

Мисс Мастермен взяла газету. Она не читала ее, но когда держишь в руке газету, тебя оставляют в покое, а именно этого ей и хотелось.

Мойра Лейн, стоя у камина, повернулась и посмотрела на Доринду.

— Так и будем молчать? — Она засмеялась. — Ради бога, давайте вести себя по-человечески! Я не думаю, что вы убили Грега, и надеюсь, вы не думаете, что это сделала я, а если нет, то можете сказать это прямо. Сядем на тот диван и перестанем быть благовоспитанными и сдержанными. Кто, по-вашему, убийца? Должна признаться, что кем бы он ни был, он сделал доброе дело. Грег был чудовищем. Если он ваш дядя, то вы, возможно, знаете об этом не хуже меня.

Доринда смотрела в искристые, словно танцующие голубые глаза. Их танец был вызывающим, и она подумала о Марджане, пляшущей перед атаманом сорока разбойников и вонзившей ему в грудь кинжал по самую рукоятку[18].

— Он не мой дядя, а муж моей тети. — В голосе Доринды проскользнула нотка ужаса.

Мойра снова рассмеялась.

— Какая разница? Главное, что он был ублюдком! А вас, похоже, распирает от собственных невысказанных мыслей. О чем вы думали, смотря на меня так, словно поймали на месте преступления?

— О Марджане и атамане сорока разбойников, которого она заколола в той сказке из «Тысячи и одной ночи».

Мойра зажигала сигарету. Ее рука ни на секунду не дрогнула. Бросив спичку в камин, она затягивалась, пока кончик сигареты не покраснел, потом повернулась и с интересом посмотрела на Доринду.

— Знаете, вы, наверное, очень умная, потому что я вполне могу себя представить в этой роли. Марджана ведь танцевала, не так ли? Это хорошо взвинчивает. Как бы человек не был мне гадок, я бы не могла хладнокровно пырнуть его ножом. Но можно взвинтить себя, когда звучит заводная музыка и танцуешь все быстрее и быстрее… — Мойра побледнела.

— Вы назвали меня умной, — быстро сказала Доринда. — А вот вы, по-моему, очень глупая, если болтаете такую чушь.

Мойра выпустила облачко дыма, приподняв тонкие брови.

— Собираетесь рассказать полиции? — осведомилась она.

— Хватит идиотничать! — огрызнулась Доринда, словно перед ней была школьная подружка.

— Это могло бы их заинтересовать.

— Едва ли.

Мойра рассмеялась в третий раз.

— Знаете, вы мне нравитесь!

— Премного благодарна!

— Ваш сарказм неуместен — я говорю искренне. Хотя вроде бы и не должна, ведь вы, как я полагаю, моя ненавистная соперница. Джастин влюблен в вас, верно?

— Ничего подобного! — Доринда не покраснела, а побледнела, устремив на Мойру возмущенный взгляд золотисто-карих глаз.

Мойру, казалось, это только позабавило.

— Он говорил вам об этом?

Доринда вскинула голову.

— Джастин мой кузен и всегда был добр ко мне. Я очень привязана к нему — надеюсь, что и он ко мне.

— Продолжайте надеяться. — Мойра усмехнулась. — Вам никто не говорил, что лучше говорить правду, если не умеете убедительно лгать? Я умею, но не собираюсь этого делать. Так вот. Я бы могла поладить с Джастином, если бы не вы. — Она выпустила еще одно облачко дыма. — Я не имею в виду, что влюблена в него без памяти, так что вам незачем запираться на ночь — я не собираюсь подкрадываться к вам, прихватив еще один кинжал. Но повторяю, я могла бы поладить с Джастином и, думаю, он со мной тоже, если бы не Доринда Браун. Поэтому вам повезло, что вы мне понравились, не так ли?

Доринда явно расстроилась.

— Мойра…

— Да?

— Мы ведь совсем не знаем друг друга — и разговариваем вот так… Думаю, я знаю почему.

— И почему же?

Доринда стиснула руки.

— Потому что все это слишком ужасно. Вот мы и стараемся об этом забыть. Вот почему вы болтаете чепуху про еще один кинжал. А разговоры о Джастине делают все… — она немного помедлила, — фантастичным. Все словно превращается в игру — перестает быть реальным и… таким страшным.

— Смышленая девочка, — сухо сказала Мойра. — Иными словами, мы драматизируем ситуацию, чтобы ее преодолеть. Так неприятно, если происходит обратное, когда обстоятельства одерживают верх!

Кофе подали в гостиную. Пирсон сообщил об этом Джастину Ли, и мужчины один за другим вошли в комнату. Мисс Силвер внимательно за каждым наблюдала. Мистер Кэрролл порядочно выпил за обедом и, возможно, выпил бы куда больше, не будь рядом свидетелей. Мисс Силвер, как истинная леди, осуждала подобную невоздержанность, но как детектив была скорее ей рада, ибо алкоголь развязывает язык. Однако слишком большая доза могла погрузить мистера Кэрролла в состояние ступора, что никак не устраивало мисс Силвер. Поэтому она облегченно вздохнула, увидев, как бодро мистер Кэрролл вошел в гостиную — слегка покрасневший, с чуть более кривой, чем обычно, улыбкой, но без признаков того, что его бокал наполняли вдвое чаще, чем у остальных.

Когда вошли мистер Мастермен и Джастин Ли, мисс Силвер отметила про себя, насколько они разные, и контраст этот тем более бросался в глаза, что поверхностное описание внешности обоих могло быть одинаковым. Оба были высокие, оба темноволосые, но на этом сходство оканчивалось. По общей договоренности, никто не переодевался к обеду. И это было очень кстати, поскольку официальное черно-белое вечернее облачение мужчин не позволяло судить об их индивидуальных вкусах, которые иногда являются важным ключом к характеру. Серый костюм мистера Ли был не только отлично скроен, но казался частью его самого. Костюм мистера Мастермена выглядел на нем далеко не так естественно: был слишком нов и явно стоил больше денег, чем его обладатель привык тратить. Скорее всего, мистер Мастермен предпочитал экипировку подешевле, так как часто появлялся в людных местах, где его одежда немедленно привлекла бы внимание: например, за банковским прилавком или в каком-нибудь офисе Сити. Как бы то ни было, при взгляде на мистера Мастермена возникало ощущение, что ему не по себе в столь дорогом костюме.

Костюм мистера Тоута, вероятно стоил вообще немыслимых денег, поскольку целью его жизни было приобретать все самое дорогое. К сожалению, его фигура была плохо приспособлена для шикарных вещей. При виде мистера Тоута любой портной мог впасть в уныние. И наверняка бы впал, если бы мог предвидеть, что мистер Тоут нарушит священные заповеди элегантности и осквернит темный костюм ярко-зеленым галстуком, разрисованным желтыми подковами.

На мистере Кэрролле был коричневый костюм. Оттенок показался мисс Силвер слишком броским для хорошего вкуса, и уж тем более оранжевые галстук и носовой платок.

Сама мисс Силвер была в старом платье, перекрашенном в красновато-лиловый цвет, и черном бархатном жакете, который всегда брала с собой, отправляясь зимой в сельский дом, не слишком надеясь на наличие там надежного центрального отопления. Из украшений на ней были только золотая цепочка на шее и брошь из ирландского мореного дуба в форме розы с большой жемчужиной посредине.

С очень чинным и важным видом, который помогал ему отлично справляться с ролью дворецкого, Пирсон поставил поднос с кофе на маленький столик перед мисс Браун. Слегка покраснев, Доринда взяла тяжелый кофейник и стала обводить взглядом присутствующих, думая, что каждый скажет сколько ему добавить молока и сахара, но воцарившееся напряженное молчание было прервать труднее, чем самую оживленную беседу. Миссис Тоут, только что рассказавшая об Олли и малыше, тут же умолкла, увидев, что вошел ее муж. Больше она не проронила ни слова. И неудивительно. Мысли, сразу ею овладевшие, были совсем не из тех, которые стоило бы произносить вслух в гостиной, полной посторонних. Нельзя же взять и признаться, что «возможно, мой муж убийца» или даже «возможно, так думает полиция». Короче, прекратив обсуждать свою дочь Олли, миссис Тоут сразу же погрузилась в холодный мрак этих мыслей. И очень возможно, не она одна. У Джастина имелись свои идеи на этот счет. Но как бы то ни было, он поспешил на выручку Доринде и обнес гостей молоком и сахаром, следуя за мистером Мастерменом, который вызвался раздать чашки. Когда все были обслужены (за исключением мисс Мастермен, отказавшейся от кофе и продолжавшей прикрываться газетой), Джастин поставил на поднос кувшин с молоком и сахарницу, после чего устроился на диване между Мойрой и Дориндой. Гнетущее молчание все еще продолжалось. Доринда чувствовала, что если кто-то заговорит, что-нибудь непременно случится. — Чудесный кофе, не так ли? — сказала наконец мисс Силвер и огляделась вокруг, словно ожидая подтверждения. Никто не откликнулся.