Суть тантры - Бхагаван Раджниш

И другое, вы говорите: ...все абсолютно замечательно... сложно... абсолютно замечательно... трудно. Ничто не абсолютно на земле, кроме свидетельствования. Уродливое не абсолютно, прекрасное не абсолютно. Счастье не абсолютно, несчастье не абсолютно — только свидетельствование. А когда вы свидетельствуете, вы чувствуете себя ни безобразно, ни прекрасно, ни счастливо, ни несчастно; вы просто чувствуете свидетельствование.

Вся моя работа заключается в том, чтобы сделать вас свидетелями. Вы бы хотели, чтобы у вас все было прекрасно, вы не хотите быть свидетелями. Вам хочется иметь больше приятного опыта; вот почему вы постоянно ищете утешения. Люди приходят ко мне, на самом деле, не за помощью, но чтобы утешиться, просто чтобы их похлопали по плечу. Если я скажу, что все идет хорошо, они чувствуют себя хорошо, но как долго будет помогать это чувство? Рано или поздно оно иссякнет. Им снова нужно будет приходить, и снова они ждут от меня, чтобы я погладил их по голове. Это вам не поможет. Вам нужна трансформация. А это создаст зависимость от меня, а я не должен делать вас зависимыми от меня. Вы должны быть независимыми, вы должны быть самими собой, вы должны быть сами по себе.

Неважно, сколько попыток предпринимает твой ум, сейчас уже слишком поздно.

Никогда не поздно! Вы всегда можете вернуться, потому что ум есть всегда. Вы снова можете войти в старую кожу, вы снова можете стать идентифицированным с ней. А когда это действительно слишком поздно, тогда вы не зададите этого вопроса. Тогда вы будете знать, что сейчас нет возможности вернуться назад. Это будет определенностью в вас, это будет вашим собственным знанием; вам не нужно будет моего свидетельства. Одно то, что вам нужно свидетельство, просто показывает, что этого не произошло. Вы колеблетесь.

Я слышал...

Мулла Насреддин стоял в зале суда:

— Это преступление было работой искусного преступника, — сказал обвинитель, — и было сделано настолько мастерски, умно.

Вспыхивая, Мулла Насреддин, обвиняемый, поднялся и сказал:

— Сэр, лесть ни к чему вас не приведет — я не собираюсь сознаваться.

Но он признался. Аруп призналась. Это не вопрос; это признание, что она чувствует беспокойство. Это естественно. Это не по-человечески — не ощущать никакого беспокойства, по крайней мере, на этом этапе. Иногда она чувствует нерешительность... это по-человечески, естественно; скорее, хорошо принять это, чем отрицать, чем создавать экран и скрывать это. "Пожалуйста, скажите мне это, чтобы я могла перестать об этом беспокоиться”.

Вы перестанете об этом беспокоиться просто от того, что я скажу это? Если бы это было так легко, я говорил бы это всем. Это не так легко. Что бы я ни сказал, вы интерпретируете это по-своему, и вы найдете новые поводы для беспокойства. Что бы я ни говорил, вы должны будете это интерпретировать — вы не можете принять это тотально, вы не можете тотально доверять этому. И я не говорю, что вы должны доверять этому тотально. Я говорю: это просто естественно.

Я не требую от вас ничего неестественного. Я не требуют от вас ничего абсурдного. Это естественно! Иногда вы в нерешительности, иногда вы против меня, иногда вы очень негативны. Иногда вам просто хочется бросить все и вернуться в старый мир. Я не говорю, что вы делаете что-то преступное, нет; это просто по-человечески, это очень естественно. Если вы не делаете таких вещей, тогда что-то не так, тогда что-то не в порядке.

Что бы я ни сказал, это снова будет интерпретировано тем же самым беспокоящимся умом. Даже если я действительно скажу: “Да. Аруп, у тебя все идет абсолютно прекрасно", ты подумаешь: “Ошо пошутил? Он действительно это имеет в виду?” На это набросится беспокоящийся ум, неизбежно возникнут ваши интерпретации.

Послушайте этот маленький рассказ:

Священник поздно вечером возвращался домой со встречи. Когда он уже отъехал, он вдруг вспомнил, что не прочел молитвы. Он остановился у обочины тихой загородной улочки, вышел из машины и, используя свет фар, начал исполнять обряд.

Вскоре после этого мимо проезжал грузовик. Водитель грузовика, думая, что что-то случилось, остановился, открыл свое окно и спросил:

— Какие-то неприятности, дружок?

— Нет, все в порядке, спасибо, — ответил священник.

Водитель завел свой грузовик, и, чтобы не быть превратно понятым, выкрикнул, когда отъехал:

— Все, что я могу сказать — должно быть, ты читаешь чертовски хорошую книгу!

Просто представьте себе кого-то, читающего книгу на одинокой узкой улице при свете фар машины... что вы подумаете? Можете ли вы представить себе, что кто-то читает Библию? Что за спешка читать Библию? Может ли кто-то быть так заинтересован чтением Библии, не может ли он подождать и добраться до дома и там читать? Водитель грузовика, должно быть, интерпретировал согласно своему уму — он сказал: “Все, что я могу сказать — должно быть, ты читаешь чертовски хорошую книгу!”

Вы постоянно интерпретируете и интерпретируете — естественно, согласно вашему уму. То, что я говорю, не будет услышано, вы услышите это по-своему. Если вы беспокоитесь, вы будете беспокоиться об этом. Если вы сомневаетесь, вы будете в этом сомневаться. Если вы негативны, вы в отношении этого будете негативны. Если вы доверяете, вы будете доверять.

Аруп говорит: Просто скажи мне это, чтобы я перестал об этом беспокоиться. Нет, беспокойство нельзя прекратить так легко. Мои слова не помогут, вы должны будете что-то сделать, вы должны будете сделать то, что я говорю. Вам придется быть немного более практичными. Вы должны будете стать свидетелями...

Три очень голодных бродяги зашли в дом, где хозяин готовил рис. И он им сказал, что они могут остаться на ночь, а тот, у кого будет самый лучший сон, сможет получить немного горячего риса.

Итак, на следующее утро первый бродяга сказал:

— Мне снилось, что я царь.

Второй бродяга сказал:

— Это что, мне снилось, что я сам Бог.

А третий бродяга сказал:

— Мой сон был очень обычный, и у меня вообще нет шанса выиграть. Мне снилось, что горячий рис остывает, поэтому я спустился и съел его.

Вот что я подразумеваю под тем, чтобы быть практичным! Так что, Аруп, будь практичной. Делай, что я говорю. Просто то, что я это скажу, не поможет... а рис действительно остывает. Вы хотите, чтобы я помог создать в вас сон, а рис остывает. Просто спуститесь вниз и съешьте рис.

Это просто даст вам сон, если я скажу: Аруп, с тобой все абсолютно замечательно. Неважно, сколько попыток предпринимает твой ум, сейчас уже слишком поздно. Я взял тебя под свое крыло, и там ты в безопасности, и нет пути назад.

Во-первых, я не могу этого сказать, потому что само желание быть в безопасности и невредимости противоречит духовному росту. Я толкаю вас в опасную сферу, я толкаю вас в пропасть. Вам хотелось бы быть в безопасности под моими крыльями; а я бросаю вас в самую суматоху существования, без всякой безопасности, без всякой защищенности. Я не защитник, я — разрушитель. Я не ваша безопасность; если вы действительно понимаете меня, я собираюсь стать вашей опасной жизнью.

Вы всегда будете в небезопасности, если вы меня поняли. Вы никогда не попросите ни того, ни другого. Вы будете испытывать отвращение к защищенности и безопасности, вы будете думать о них как о врагах; они и есть враги. Вы будете наслаждаться открытостью и уязвимостью для всего того, что возможно в жизни. Да, уязвимым к смерти тоже; “все” включает и смерть. Настоящая жизнь — это столкновение со смертью каждый момент. Безопасны только ненастоящие, пластиковые жизни.

Нет, я не могу сказать: “Я взял тебя под свое крыло, и там ты в безопасности, и нет пути назад”. Вы можете упасть, вы можете упасть с самой последней ступени. До тех пор, пока вы не станете просветленными, путь назад есть, вы можете вернуться назад: вы можете не согласиться, вы можете предать, вы можете отказаться. Вы снова можете впасть в несчастье; и с самой последней ступени вы тоже можете упасть. До тех пор, пока вы не прошли всю лестницу, даже последнюю ступеньку, до тех пор, пока вы не просто никто, вы можете упасть назад. Тонкого эго, просто дрожи эго достаточно для того, чтобы вернуть вас назад. Оно может снова сгуститься, оно может снова соединиться, оно снова может стать новым путешествием.

И безопасность — не мой путь; быть саньясином означает, что вы готовы жить без безопасности. Это величайшая смелость, и вместе с этой великой смелостью становится возможным великое блаженство.

И с этого момента ты будешь все более и более блаженной. Я не Эмиль Ку, я не гипнотизер. Да, вы можете загипнотизировать себя таким образом: это была основная методика Ку. Он говорил своим пациентам: "Думайте, мечтайте, воображайте, визуализируйте каждый вечер перед тем, как лечь спасть, каждое утро после сна, повторяйте вновь, и вновь, и вновь: “Мне становится лучше, я выздоравливаю, я становлюсь счастливее...” Повторяйте, продолжайте повторять”.