Наказаны любовью - Наталья Гилева

Кристина села напротив Карлоса. Она была очень удивлена свей реакцией. Может просто она немного разволновалась из-за своего похода в парк, который выбил ее из колеи. Здесь дети, рядом с ней, их друзья. Все здоровы. Значит все должно быть хорошо. Смех раздавался в гостиной. Кристина заразилась общим весельем, непринужденным разговором. В ходе беседы узнали, что Карлос увлекается живописью и сейчас рисует в детском отделении в больнице. Сабрина этому очень обрадовалась. Она тоже очень любили детей. Как и ее отец, решила посвятить этому свою жизнь, выбрав специальность акушера-гинеколога. Даниэль о чем-то беседовал с Викторией. Кристина же просто радовалась возможности быть со своими детьми рядом. Карлос изредка посматривал на Кристину. И всегда его взгляд был встречен ее улыбкой. Он никогда еще не встречал в своей жизни таких людей. Его родители постоянно от него что-то требовали, вернее отец, а мать жила в своем собственном мире, придуманной ею самой. Порой не замечая его, порой спрашивая — кто он. Карлос был очень удивлен и обрадован, услышав, что Кристина увлекается дизайном. Он попросил ее научить его. И Кристина согласилась при условии, если они здесь останутся, то она с радостью покажет ему несколько способов сотворить чудо из подручных материалов во дворе. Проводив гостей через несколько часов, когда уже совсем стемнело, Кристина поняла, что от вопросов детей не отвертеться.

— Вы здесь родились, мои дорогие, — Кристина с грустью вспомнила тот день, когда открыла здесь глаза, увидела Рафаэля, когда впервые приложила к груди Сабрину.

— Почему же тогда вы уехали и никогда нам ничего об этом не рассказывали? — Даниэль хотел знать.

— Отцу предложили другую работу в другом городе, мы все обдумали и согласились.

— Вы нам ничего не говорили, даже когда Даниэль уехал, — с укоризной заметила Сабрина.

— Мы не знали, что Даниэль здесь, — Кристина была спокойна. Любое ее неверное слово, может обернуться против нее. — Мы не скрывали, просто не было повода об этом говорить. Раз переехали, устроились в другом городе, все наладилось. К чему вспоминать былое?

— В твоих словах есть логика, мама, — Даниэль встал, прошелся по комнате, — но почему мне кажется, что в этой истории не все так просто.

— Даниэль, не ищи того, чего нет, — Кристина встала, — давайте я покажу вам комнаты, и вы выберете себе те, что захотите. Уже поздно. Завтра новый день. Пойдемте.

Сабрина и Даниэль не стали больше спорить с матерью, да и она казалась спокойной. Вроде бы ничего не скрывала. Ее объяснения были разумными, но все равно что-то тревожило их. Но действительно, уже слишком поздно, завтра рано вставать, много дел.

Виктория стояла у входа. Ей не хотелось заходить. Она еще была полна эмоциями от знакомства с матерью Даниэля. Там столько жизни, радости. А здесь. Холод, пустота. Услышав шаги, она обернулась. Отец шел по тропинке. Его голова была опущена. Весь его вид говорил об усталости, одиночестве.

— Пап, почему вы не разведетесь, — Виктория решилась задать этот вопрос.

— Вики, что ты тут делаешь? — Роберто удивился. — Почему не заходишь в дом?

— Потому же, что и ты.

— О чем это ты? — Роберто насторожился. Его взгляд стал холодным, пронизывающим. Еще минуту назад, Виктория могла поклясться, она видела другого человека, но сейчас ее отец стал таким, каким был всегда. — Я не понимаю, о чем ты? Заходи в дом, — он открыл дверь, пропуская ее вперед.

Виктория поняла, что момент был упущен, отец уже не пойдет на разговор. В гостиной сидели Рамона и Палома. Роберто посмотрел на жену.

— Надеюсь, что ты завтра не подведешь меня, — он налил себе виски. Палома с жадностью смотрела, как ее муж пьет. — Всего один вечер, и ты будешь предоставлена самой себе, большего я от тебя ничего не потребую.

— Папа. Я не понимаю, зачем вы так мучаете себя, — на глазах Виктории выступили слезы, — если вы не можете видеть друг друга, разведитесь, живите в разных местах.

— Виктория, — Рамона встала с дивана, — что ты себе позволяешь.

— Что, бабушка? Я говорю неправду? Они же ненавидят друг друга.

Роберто налил себе еще бокал. Казалось, он дразнил жену, но нет, сегодня он просто хотел забыть свое утро. Хотел вычеркнуть из памяти те события, но не получалось.

— Роберто, почему ты молчишь? — Рамона требовала вмешательства сына. — Не пей на глазах жены, ты же ее провоцируешь.

— Пусть делает, что хочет, — Палома встала, — тем более, что мы… — она не договорила, Роберто мигом оказался около нее и сжал ее руку.

— Ты правильно сказала, я волен в своих поступках. И сейчас, пожалуйста, будь добра, поднимись наверх и ложись. Завтра вечером ты сможешь выпить пару бокалов шампанского. Виктория, помоги матери. А потом спустись, мы продолжим наш разговор.

Девушка готова была расплакаться, но противоречить отцу боялась. Рамона поднялась вместе с ними.

— Он одинок, бабушка. Он очень одинок. Они просто губят свои жизни. Жизнь мамы уже загублена, — слезы катились из ее глаз. — Но отец, он же еще может все изменить.

— Уже слишком поздно, девочка, — Рамона обняла внучку. — Слишком поздно.

Роберто налил себе третий бокал. Но сегодня он не чувствовал ни обжигающего глотка, ни легкого похмелья. Его чувства были оголены. В любой момент он мог сорваться.

— Пап, не пей пожалуйста, я прошу тебя, — Виктория подошла к отцу, он стоял к ней спиной. В этот раз она не решилась до него дотронуться.

Роберто развернулся, его глаза были полны боли и отчаяния, но всего лишь одно мгновение, которое тут же скрыло все его чувства за маской равнодушия.

— Я не пью, не переживай. В нашей семье достаточно одного алкоголика.

— Почему ты так жесток к ней? Ну да, у вас нет любви…

— Ее вообще нет. Не существует, — Роберто с грохотом поставил бокал на каминную полку. — Неужели ты не понимаешь. Оглянись. Что ты видишь? Это всего лишь иллюзия.

— Нет не все. Есть семьи, где любят, заботятся друг о друге.

— А я что, не забочусь? Не обеспечиваю вас всем?

— Ты обеспечиваешь, я не спорю, но разве в деньгах счастье?

— В их количестве, — усмехнулся Роберто.

— Неправда, можно зарабатывать не очень много, но жить и радоваться.

— И чему же ты будешь радоваться, когда тебе негде будет жить, нечего есть? Все обман, Виктория, пойми. Этот Даниэль, — Роберто покачал головой, — Ты знакома с ним всего пару дней, а он уже вскружил тебе голову.

— Мы просто общаемся, между нами, ничего нет, — Виктория пыталась возражать, — И ты знаешь, я ему завидую, у него такая семья. Ты даже