Будущее воина - Марик Лернер

– Храбрец должен уподобиться волку, а в войске врага видеть овец. Он должен идти в атаку, а победа зависит от богов.

– Не уподобляйся эконому, – сквозь зубы посоветовал фем Бэрк. – Как старый вояка, имеющий за плечами изрядное кладбище своих и чужих, говорю: мало желания победить, еще надо иметь настоящего полководца, а не прочитавшего пару трактатов о воинском искусстве. Теория и практика, знаешь ли, очень разнятся. И тогда прайд львов с бараном во главе легко превращается в стадо овец.

– Меня в беспомощного труса не превратить!

– Один против сотни, даже десятка?

– Придет хороший день для смерти.

– Вот видишь, сам все понимаешь. Хуже всего, – сказал после паузы Бэрк, – что мы выгребли практически все человеческие запасы. Фемы составляют от одного до трех процентов населения, и это максимум. Чем больше, тем хуже они живут, обучаются и снабжаются. Однодворец – это диагноз смертника. Он и мечом владеть не умеет. Некогда: надо трудиться. Фактически один к ста – нормальное соотношение. Но это в условиях местных стычек. Когда происходит нечто вроде вторжения, пусть как сейчас прикрытое словами о справедливости, враг всегда превосходит в силах. Варвары не гнушаются и крестьянину дать дубину. У них нет иного выхода. Сдохнуть или победить. Нашим крестьянам без разницы, кто собирает налоги, лишь бы не увеличивал их размер. Качество у фемов выше, однако не сегодня. Нет. Нам их не одолеть.

– Ты сам утверждал – они действуют каждый в своих интересах. Надо просто бить по отдельности.

– Да, да, – отмахнулся Сунтир, – «могуч не побеждающий в сражении, а устроивший так, что оно не понадобится». Читал. Ты всерьез думаешь, что пока здесь собирали армию и готовились, там об этом не подозревают? Для этого как минимум требовалось запретить всяческие сношения с севером. А у нас катались торговцы и вообще все кому не лень. Голуби наверняка в этот момент целой стаей несутся на север. Нас ждет неприятная встреча, и достаточно скоро. Здешняя земля не имеет препятствий для продвижения войска, и зацепиться не за что. Ровное плато, распаханные территории. Степь.

– Зачем тогда идешь? – очень трезво спросил Фоули.

– Я взял деньги и обязан выполнять приказы. Мое дело – охранять наместника, и никто не доверит мне даже навоз собирать, брось я его сейчас. Достаточно причин или еще добавить?

– Есть еще честь и долг!

– У нас? Может быть. Только кто сказал, что здешние мечтают исполнить долг перед Империей? Ты хоть по сторонам смотрел?

– В смысле?

– Население провинции состоит из трех основных групп, – тоном учителя, объясняющего прописные истины тупому ученику, сказал Сунтир. – Меньшая, имперские граждане, частенько живущие на средства, конфискованные у коренной группы жителей, имевших пару с лишним столетий назад несчастье сопротивляться присоединению. Вторая – вот они и есть. Чаще всего не особо воинственны. Горячих и не умеющих приспосабливаться давно перебили, и уж отдавать жизнь за нас не станут. Впрочем, и за северян не поднимутся. Привыкли за правление Империи к указаниям и порке. Так и будут наблюдать на нашу драку и втихомолку злорадствовать. Кто бы ни победил, им без разницы.

– А третья? – переждав, пока приятель отдаст распоряжения сотникам и сядет в седло, потребовал фем Кейси.

– Ты о чем? А! Есть еще пришедшие позднее варвары. У них полностью отсутствует единство, и принадлежат они ко множеству племен, частенько не дружащих друг с другом. Это хороший резерв, но на три четверти их перекупили герцог с Граем. Он частенько раздавал свою долю в трофеях. За кем пойдут, а? За нашим экономом, норовящим последний кусок под процент отдать после униженных просьб, или за щедрым господином со стороны? Эх, надо было признать его ленлордом и связать присягой, но эти в столице о другом думают. Как бы подсидеть соседа. Не удивлюсь, если и его действия кто-то направляет. А нет – так все одно воспользуются ситуацией для утопления старого врага.

– Опереться без боязни можно исключительно на имперских граждан, – задумчиво вычленил из сказанного Фоули, пропустив знакомые сетования мимо ушей. Поиск вечного заговора – старая привычка имперцев, однако обычно все намного проще. Появилась возможность – хапнул. И это любого касается. – При этом добрая треть городов уже занята тцарем, и подкреплений оттуда не придет.

– Именно так! Затягивать войну смерти подобно, разбегутся даже уже пришедшие. Нам нужна громкая победа, – Бэрк смачно сплюнул, – и никаких компромиссов с договорами!

Глава 12. Хороший день для смерти

– Как тебе это нравится? – спросил офицер без особой радости.

– Совсем не нравится, – честно ответил фем Кейси.

Ему и раньше приходилось слышать об этих письмах, распространяемых северянами, но в руках держал впервые. Все же не зря его окликнули. Мчался он, как всегда, с поручением, а не по собственной прихоти, однако задание уже выполнил и имел полное право слегка задержаться. Правда, знакомый вина не предложил, и тем не менее текст достаточно занятный.

«Настоящим предостерегаю, – говорилось в декларации, – и обязываю всех находящихся под моей командой не чинить никаких обид и насилий в отношении населения или иных людей, если они не принимают активного участия в вооруженной борьбе против нас или не состоят на службе у противника. Равным образом все сказанное касается и имущества местных жителей.

Те же, кто станет снабжать мои отряды продовольствием и фуражом, не станут подвергаться никаким притеснениям или обидам, но будут пользоваться всеми благами свободной торговли и получать наличные деньги за свои продукты и товары. Нарушители данного распоряжения, грабители и насильники подвергнутся справедливой каре.

Я принимаю под защиту всех и каждого в отдельности уроженцев, владельцев и жителей со всем их имуществом и принадлежащими им поместьями».

Не менее любопытна подпись: Блор фем Грай, без всяких признаков должности, звания или титула. Он вроде как в них не нуждался и достаточно весом и авторитетен, чтобы самостоятельно от своего лица давать подобного рода серьезные обещания.

– Особенно на нашем фоне, – сказал Фоули и выругался.

На всем пути армии деревни и города будто вымирали. Ничего удивительного. Масса разнообразных фемов, не привыкших воспринимать «нет» в качестве отказа, особо себя не стесняла в средствах добывания продовольствия. Как и ожидалось с самого начала, «магазины» с запасами отсутствовали. Правда, не совсем. На первом этапе похода все же нечто заготовили. Зато на десятые сутки начали появляться пепелища: якобы враги налетели и сожгли.

По слухам, так и было приблизительно в трети случаев. Еще треть – чистый обман, а последнюю часть с удовольствием разбирали местные, стоило появиться на горизонте десятку налетчиков. Увезти они все не могли и потому охотно раздавали местным жителям, получая если не союзников, то не желающих лезть в драку.

Возвращать неожиданно полученное назад добро население не рвалось, а когда пойманных явно с ворованным имуществом повесили, вся округа разбежалась по лесам. Найти после этого удавалось немного, и нередко отправленные за едой отряды бесследно исчезали, не добавляя бодрости войску во всех смыслах.

– Ну вот, – произнес сотник, глядя через плечо собеседника. – Дождались.

Фоули обернулся. На холме показалось несколько всадников. На них были сапоги со шпорами, кожаные штаны, куртки из бычьей шкуры поверх обычных рубах и остроконечные стальные шлемы. У седел висели маленькие круглые щиты, и у некоторых луки и стрелы. Каждый наездник имел при себе саблю, а в руке держал пику. Они стояли и молча наблюдали.

Отряд легковооруженных конников из охраны с гиканьем ринулся в атаку. Варвары открыли огонь из луков. Несколько лошадей полетело на землю, двое всадников, получив стрелу, вывалились из седел, но остальные продолжали подниматься на холм. Варвары развернулись и бросились наутек. В обозе радостно заорали.

– Больше мы их вряд ли увидим, – с кривой усмешкой заверил сотник, когда скачущие всадники исчезли из поля зрения, перевалив на другую сторону холма. – Жаль, даже полсотни кавалеристов лучше, чем полное отсутствие. Это их обычная тактика. За холмом наверняка поджидает еще пара сотен варваров.

– Ты воевал с ними раньше? – спросил с уважением Фоули.

– Адъютант – это Чапар. Здесь до сих пор полно мест для кочевников. Равнина большая. Когда-то аристократия четко делилась на две группы: военные предводители степных улусов и городские управленцы оседлых народов. Чапары происходят из кочевников, и об этом многие помнят. Там, – он махнул рукой куда-то на восток, – сильные холода зимой. Сюда не зря перебрались. В общем, приходилось сталкиваться, – закончил скомканно.

Точно, подумал фем Кейси. И ведь жил здесь до них какой-то народ. Одни приходят, другие уходят. Совсем или растворяясь в пришельцах. Ничем не отличается Империя, да и происходящее сегодня. Вновь толпы чужаков идут в благодатные края. Или мы их прикончим, как сам Бор проделал с гелонцами, или они нас. Все идет по кругу.